Лекарь
Шрифт:
Варвар бормотал мне что-то еще, рассказывая про свои давние приключения с болотными отравлениями, а в моей голове рефреном крутились слова моего покойного брата:
«Не допускай, чтобы твой Варвар снова нахватался отравляющих миазмов. Снова нахватался. Снова. Прислушайся к своему сердцу, Прохор!»
Я с трудом поднялся на ноги, и, шатаясь, направился прочь от вонючего болота, подгоняемый верным Варваром.
«Давай вернемся к дороге, Прохор, — бормотал мой спутник, подталкивая меня в спину, — тварей, кажется, больше не слышно, возможно, им тоже требуется отдых, как ты думаешь? Я ничего не помню из того, что было со мной в период обращения, а ты?»
Голос Варвара
Неожиданно Варвар обернулся и, обхватив себя руками, будто отгораживаясь от всего мира, заговорчески проговорил, едва заметно усмехаясь: «Как ты думаешь, если твою случайно созданную вакцину немного подкорректировать и пустить в массовое производство, мы смогли бы победить этих тварей, не прибегая к карательным мерам? Мне кажется, что твое очередное спонтанное изобретение здорово поможет миру, если хотя бы в этот раз ты все доведешь до конца»
Смелые речи мелкого наглеца всколыхнули во мне волну праведного гнева. Вчерашний дикарь, пускающий слюни, осмеливается давать мне наставления да еще критикует мои разработки, называя их случайными! Я уже слышал подобные речи от своего ныне погибшего приятеля, и не мог допустить, чтобы кто-то еще позволял себе такие вольности. Варвар продолжал насмешливо рассматривать мою недоуменную физиономию, и внезапно все его странные оговорки, нечаянные фразы, живое участие и своевременная помощь приобрели для меня совершенно иные очертания. Как я мог не догадаться сразу?! Видно, незабвенный Филипп не зря даже после своей смерти не забывает напоминать мне о том, какой я идиот.
«Ну наконец-то, — широко улыбнулся вчерашний дикарь, — узнал? Долго же до тебя шло!»
«Почему ты не сказал мне сразу? — потрясенно прошептал я, протягивая руки к своему единственному другу, которого все эти годы считал погибшим и больше не надеялся увидеть. — почему ты соглашался таскать глупую кличку, вместо того, чтобы… поверить не могу, что снова вижу тебя!»
«Да, Тихон, — очень серьезно проговорил тот, кого я называл Варваром, — однажды, играясь со своими химическими препаратами, ты наградил меня вечной молодостью и бессмертием. Или наказал. В любом случае, я вынужден тащить это проклятие, мечтая о вечном покое. Я завидую Филу, дураку Тише и даже баламутной Варваре, что им не пришлось жить в этом кошмаре. Но я рад, что встретил тебя, Тихон. Или мне лучше называть тебя Прохором?»
Я продолжал молча пялится на вновь обретенного брата, чувствуя небывалое раскаяние.
«Прости меня, Женя, — наконец пробормотал я, — возможно ты прав, мое очередное спонтанное открытие поможет миру, и я оправдаю, наконец-то свое бесполезное существование.»
Трагическая составляющая мои покаянных речей почему-то вызвала у Женьки веселый смех.
«Я не узнаю своего вечно равнодушного и отрешенного брата, — сквозь смех пробормотал он, — где тот эгоцентричный и мало эмоциональный мажор, которого я знал? Довольно самобичеваний, Тихон! Что сделано, то сделано. Хорошо то, что теперь нас двое, все веселей. Согласен?»
Я крепко обнял своего Варвара и бодро направился к дороге. Пора было действовать. Как любил повторять один наш общий знакомый, высокие задачи требуют решительных мер!
Глава 10.
Женькины смелые предложения о создании массового производства чудо-вакцины уместно звучали бы в условиях профессионально оборудованной лаборатории. Или на худой конец, в закрытом помещении с полом и стенами. Скитаясь по равнинам, я вряд ли смог бы реализовать даже тысячную часть благих задумок. Мои порошки и склянки сменились доисторическими мешочками с сушеными травами, а научные записи чудом удерживались в мозгах, не имея более прочной основы. Мой спонтанно возникший энтузиазм, постепенно угасал, а вместе с ним таяли остатки энергии, потраченной на сражение с болотными испарениями. Женька, с тревогой поглядывая на мою шатающуюся фигуру, то и дело озвучивал предложения о коротком привале, обещая мне в этот раз обойтись без дополнительных спецэффектов.
«Женя, равнинных тварей еще никто не отменял, — наставительно проговорил я, прислушиваясь к ночной тишине, — они могут обнаружится в любую минуту, а нам нечем их встретить.»
На мои разумные доводы Женька только вздыхал, привычно не вступая со мной в дискуссии, и продолжал плестись рядом. Вскоре перед нами показались неясные очертания железнодорожной платформы, погруженной в, ставшее привычным, мрачное запустение. Женька разочарованно покачал головой, глядя как сквозь ржавые рельсы пробивались молодые побеги диких деревьев.
«Если ты планируешь добраться до цивилизации с комфортом, можешь расстаться с этой идеей,» — пробормотал он, и тут же в ответ на его реплику раздался призывный рев тепловоза, уверенно катящегося к ржавому полустанку. Состав сбавил ход, и мимо нас на малой скорости поползли открытые товарные вагоны, доверху груженые лесом. С комфортом добраться до цивилизации не получалось, однако оставаться в этих краях тоже не входило в наши планы. Мой попутчик выразительно глянул в мою сторону и ловко уцепился за край последней платформы. Я не успел прокомментировать непродуманное Женькино решение и, опасаясь, что вновь обретенный брат уедет без меня, повторил за ним маневр. Нельзя сказать, что путешествие в высоких вагонах, среди плохо закрепленных бревен, вызывало во мне эстетический восторг, но выбора у нас не было. Кое-как разместившись среди качающегося груза, Женька уставился на меня внимательными темными глазищами, и некоторое время с любопытством рассматривал, не произнося ни слова. Спустя несколько минут молчаливого созерцания, он едва слышно хмыкнул и пробормотал:
«Ты мало изменился, Тихон. Когда я впервые увидел тебя там, на склоне, я подумал, что ошибся, настолько невероятной показалась мне наша встреча»
«Ты впервые увидел меня на склоне будучи слюнявой дикой тварью, — усмехнулся я, — неужели даже тогда ты сохранил в себе способность оставаться рассудительным?»
Женька пожал плечами и надолго замолчал, видимо пытаясь воссоздать в памяти давние ощущения. Усилия ни к чему не привели, поскольку он разочарованно пожал плечами и что-то неразборчиво пробубнил. За перестуком колес его речь напоминала слабый писк, украшенный красноречивыми гримасами. Я пересел к нему поближе и только тогда расслышал:
«Я почувствовал твое присутствие, Тихон. Поэтому не причинил тебе вреда, хотя мое тело буквально вопило, требуя разорвать тебе глотку. Я наверно не смогу внятно объяснить то, что испытывал, будучи тварью. Это слишком необычно. И страшно.»
Я прекрасно понимал Женьку, и это только подстегивало меня к осуществлению задуманных планов. Так, за разговорами, мы плавно подкатились к какому-то высокому светлому зданию, очевидно, вокзалу, и попытались определить на слух, где оказались на этот раз. Вагоны вздрогнули, останавливаясь, а на перроне послышались требовательные окрики, призывающие к проверке груза.