Лекарь
Шрифт:
«Ох, ты ж, ну надо же! — заполошно верещала тетка, тоже не до конца осознав радостный финал, — вот ведь, как же так?»
Ее интонация никак не давала полной картины охвативших ее эмоций. В какой-то момент мне показалось, что она разочарована результатом и с большей охотой продолжила бы причитания над растерзанным умирающим супругом. От приложенных усилий у меня кружилась голова и подкашивались ноги, но я нашел в себе силы поинтересоваться у исцеленного:
«Как вы себя чувствуете?»
Мой голос звучал привычно, негромко и мягко, однако мужик резко вскинулся на кровати и, вонзив в меня кривой тонкий палец, истошно заголосил:
«Тварь! Помогите! Дикая тварь!!»
Его вопль был подхвачен всеми присутствующими, и дополнен новыми нюансами. Тот самый мужик в тулупе, что любезно согласился предоставить мне ночлег и внимательно следивший за моими движениями во время реанимационных мероприятий, подключился к общему хору и рявкнул:
«Это колдун! Бейте его!»
Сговорчивых нордсвиллцев не нужно было уговаривать дважды. Хозяюшка ловко двинула мне под ребра
Я несся по пустым дорогам и давал себе самые страшные клятвы никогда, ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в чужие дела и, самое главное, никому не оказывать разного рода помощь. Особенно тем, кто в ней не слишком нуждается.
«Что с тобой не так, Тихон?»— рефреном звучал в голове голос Женьки, и я был склонен согласиться с его риторическими высказываниями.
Глава 28.
Мне снилась Настя, моя давняя подружка, хитрая и продуманная, решившая однажды переиграть меня на моем же поле. У нее тогда мало что получилось из задуманной махинации, нам пришлось расстаться, но время от времени я вспоминал ее милое личико и иногда видел ее во сне. Она целовала меня, уговаривая начать все сначала, а я только мотал головой, уворачиваясь от слюнявых поцелуев.
«Довольно, Анастасия! — пробормотал я и открыл глаза. Надо мной нависала мохнатая серая морда и с видимым любопытством тыкалась мокрым носом в мои губы. От неожиданности я зажмурился, а когда снова открыл глаза, морда переместилась вбок и приняла облик огромного серого хищника, терпеливо ожидающего моего пробуждения. В один миг в моей голове воскресли события прошлого дня. Спасаясь в который раз от разъяренных горожан, я не придумал ничего лучше, как укрыться в диком лесу, еще не до конца выяснив собственные предпочтения. Что для меня выглядело более привлекательно — быть растерзанным озлобленными нордсвиллцами или дикими стаями серых? Выбрав второй вариант, я ловко нырнул в непролазные заросли, и, оставив позади гневные вопли, обессиленно рухнул в сухие кусты. Проспав до середины следующего дня и оставшись целым, я был разбужен серым хищником, почтительно сидевшим в шаге от меня. Дождавшись моего возвращения в мир реальности, он коротко взрыкнул и скрылся в густых переплетениях веток. Я основательно продрог и безумно хотел жрать, однако возвращаться в негостеприимный Нордсвилл решил не торопиться. В моей голове еще барахтались слабенькие идеи возвращения в мой привычный мир, с группами реагирования, другими тварями, угрозой ареста и моим Женькой. Последнее обстоятельство выглядело наиболее весомой причиной возвращения, и я решил рискнуть. Военная техника возможно не до конца распалась на составляющие элементы и все еще ждала моего внимания. С этой обнадеживающей мыслью я поднялся на ноги и, запахнув остатки синтетический куртки, двинулся вглубь леса. Я шел по наитию, руководствуясь подсказками внутреннего голоса, поскольку, даже приблизительно не имел представления, где сейчас нахожусь.
Мои бесцельные блуждания вывели меня на окраину леса, и я снова оказался на границе с городом. В этот раз обычно пустынный город таковым не был. На улицах то здесь, то там толпились встревоженные граждане, непрерывно переговаривающиеся между собой. Их монотонные беседы сливались в один непрерывный гул, в котором слышалась откровенная тревога. В первую минуту я подумал, что жадные до впечатлений нордсвиллцы собрались, чтобы учинить расправу над колдуном, то есть мной. Но, как выяснилось в дальнейшем, моя скромная персона не имела никакого отношения к намечающимся мероприятиям. Полянка, откуда я наблюдал развернувшуюся картину, имела небольшое ландшафтное преимущество, поскольку находилась на возвышении. Оттуда было хорошо видно, как горожане, обсудив насущное, внезапно зашевелились и образовали одну тесную кучу, ощетинившуюся разного вида оружием, преимущественно вилами и лопатами. Вскоре мне стали понятны стратегические маневры граждан. С северной стороны леса прямо на город текло серое море, неумолимое и огромное. В наступающих сумерках серые стаи, слившиеся в единый поток, казались огромным животным, разумным, жестоким и опасным. Жители растерянно замерли, ожидая неизбежного, и мне внезапно стало жалко этих недотеп. При всей их недалекости, туповатости и примитивности, нордсвиллцы были обычными людьми, откровенно пасующими перед надвигающейся бедой. Мне ничего не угрожало, я мог свободно покинуть территорию обреченного города, серым стаям я был неинтересен. Однако я не мог просто стоять и наблюдать, как мохнатое чудище душит в неласковых объятиях несчастных обывателей. Правда и остановить это течение я тоже не мог. Во всяком случае, я был убежден, что сложу буйную голову вместе с остальными, если просто сделаю попытку снова вмешаться в ход истории. Я спустился со склона и медленно двинулся навстречу потоку. «Что я теряю? — малодушно думал я, вглядываясь в колышущуюся массу, — моя жизнь надоела мне до чертей, а так, я может сумею разорвать пару-тройку хищников и умру героем»
Эта мысль настолько ободрила меня, что я расправил плечи, ускорил шаг и уже через несколько минут мог отчетливо различить некоторые черты серых угрюмых морд. В этом непрерывном движении угадывалось размеренное, продуманное действие, оно завораживало своей слаженностью и на какое-то мгновение я отчетливо различил в широколобых
«Женька был прав, — с усмешкой подумал я, — я слишком прагматик, чтобы верить в чудеса. Чудес не бывает, я утверждаю это, как ученый, врач и с недавнего времени почетный Лекарь города Нордсвилла»
Последняя мысль вызвала во мне смешанные эмоции, а в крови снова пробежали знакомые обжигающие искры. Я поднял вверх обе руки и, повинуясь внутреннему голосу, грозно рявкнул, обращаясь к серой массе:
«Пошли прочь!»
Масса, замершая в неподвижности, резко колыхнулась, заворчала, но призыву не вняла. Я не мог сказать даже приблизительно, сколько диких серых хищников сейчас стояло передо мной. Пожалуй, всех их для одного меня будет многовато, мелькнула мысль и тут же сменилась другой. Я, играя в гляделки с серой стаей, давно не слышал за спиной беспокойных переговоров, доносившихся до меня во время моего недолгого пути с полянки. Быстро обернувшись, я с нескрываемым изумлением и беспокойством обнаружил совершенную пустоту. Там, где несколько минут назад толпились жители, вооруженные вилами, лопатами, собственной решимостью, сейчас не было никого. Воспользовавшись краткой заминкой, решительная толпа сбежала, лишив меня даже призрачной поддержки. Возможно, храбрые вояки рванули к побережью, возможно пересекли экватор, а возможно скрылись за крепкими стенами местного кладбища, считающегося у местных обителью колдуна. Времени на предположения у меня оставалось мало, стая ждала моих решений, а может, просто раздумывала, стоит ли связываться с тощим одиночкой?
«Пошли прочь! — на всякий случай повторил я, ни на что уже не надеясь. К моему несказанному удивлению, море колыхнулось и попятилось назад, двигаясь так же слаженно, степенно и с достоинством. Я было подумал, что научился управлять коллективным разумом, но это были мои преждевременные выводы. Стая готовилась к нападению, расчищая место для маневра. Вожак, стоящий ко мне ближе всех, гневно рыкнул и, прижавшись к земле, плавно взмыл вверх, целясь сильными лапами в мои плечи.
«Эх, Женька», — мелькнула последняя разумная мысль, и в моей крови всколыхнулось пламя поглощающей ненависти и силы. Я перехватил тяжелую тушу и, изо всех сил вцепившись в плотную шкуру, рванул ее в разные стороны. Я никогда не отличался могучим сложением, а сильным был в рамках разумного, однако мне удалось лишить серое чудовище способности к дальнейшим действиям. Разорванный волк глухо взвизгнул и рухнул к моим ногам мертвым. Я и сам не ожидал таких потрясающих результатов и некоторое время тупо пялился на поверженного врага. Это была маленькая победа, не дающая мне ровным счетом никаких гарантий, однако и она порадовала меня, влив в мои вены новую порцию силы и отваги. Я решил драть волков так долго, насколько хватит моих сил, а потом тупо сдаться на съедение большинству.
«Лучше попробовать и сдохнуть, чем сидеть сложа руки и сдохнуть все равно», — снова прозвучал в голове знакомый голос. Женькины цитаты заряжали меня небывалой энергией и давали заряд бодрости покруче самых крутых препаратов. Я выхватил из толпы еще одну особь и без затей расправился и с ним тоже, отшвырнув бесчувственную тушку в сторону. С каждой новой победой во мне росла уверенность, что все еще обойдется, что я сильный и смелый, а значит разорву всех на части!
Моя уверенность недолго продержала меня в сильных руках. Как оказалось, примерять роль супергероя мне было еще рановато, поскольку от приложенных усилий в голове мутилось, а руки предательски дрожали, не желая справляться с поставленными целями.
«Посторонись, браток!» — неожиданно раздался рядом со мной чей-то голос. Голос принадлежал рослому сильному мужику, выхватившему из визжащей и рычащей своры очередного зверя. Я на мгновение подумал, что нордсвиллцы набрались храбрости и вернулись, решив составить мне компанию, однако присмотревшись, я понял, что круто ошибся. Мужик, стоящий рядом со мной, был плохо подготовлен к битве, поскольку не имел оружия, а также одежды. Его шкура была покрыта длинными полосами свежих ссадин и порезов, а рожа была неестественно вытянута. Подивившись странному соратнику, я все же приободрился, почувствовав поддержку и с новыми силами принялся терзать обнаглевших волков. Те нападали со всех сторон, обходя со спины, и получалось, что мы с мужиком сейчас находились в самом центре бушующего и рычащего серого океана. Вскоре я выхватил краем глаза еще одну фигуру, не слишком вписывающуюся в общую картину. Справа от меня ниоткуда появился еще один воин, такой же безоружный и голый. «Откуда они взялись?» — промелькнула очевидная мысль, и внезапно я заметил следующего представителя высшего разума, за ним еще одного. Их становилось все больше, а серое море мелело, превращаясь в несмелые потоки, и вскоре не осталось никого, кто еще несколько часов назад пытался загрызть мирных, но туповатых нордсвиллцев. Меня окружали окровавленные, исчерченные глубокими порезами и царапинами запыхавшиеся представители сильной половины человечества. Все они были весьма легко одеты и вызывали у меня много вопросов.