Лекарство
Шрифт:
– У меня к тебе только один вопрос, – грозно произнес он, отчего Костя вздрогнул и застыл. – Я хочу знать: из-за тебя, мерзавца, погибла моя мать, да или нет? Отвечай, трус!
– Не стоило тебе молоть языком, – прошипел Костя, но не успел договорить. Грянул выстрел. И он, как подкошенный, рухнул наземь.
– Но зачем? Зачем? – закричал Виктор Львович. – Куда бы он от нас делся?
Мужчина с автоматом поднялся по ступенькам на площадку и, пощупав пульс, отрицательно замотал головой. Пока все возились, осматривая место перестрелки, Григорий Филиппович невозмутимо
– Конечно, я блефовал, когда говорил, что уничтожу все данные. Их не уничтожишь. Выпущенного из бутылки злого джинна непросто вновь загнать туда! У Заваева есть достойная смена, куда он наверняка передал данные. Но сына твоего, Кирилл, мы еще можем спасти. Я успел создать одну вакцину – она лежит на сейфе среди бумаг, – которая сможет пусть не исцелить, но дать шанс для Миши стать Михаилом Кирилловичем.
– Я тебя слушаю, папа. Но почему ты так тяжело дышишь?
– Шальная пуля, – он приоткрыл халат и показал страшную рану чуть повыше сердца и ближе к плечу, – но если бы не они, то я сам бы сделал это! Таблетки я не пью уже неделю, и от этой раны не очухаюсь. Но не перебивай! Дай мне сказать, пока есть силы. В этой вакцине живут колонии модифицированных бактерий vitabrev. Они заселятся в Мишу, и его иммунная система включится на время. После этого, они точно пленкой покроют его изнутри и перейдут в спящее состояние, не повлияв на центральную нервную систему и ее токи. Так что не будет необходимости глотать таблетки, которые лишат Мишу жизни в обмен на здоровье. Но и у этого спасения есть своя цена. Жить так, как сейчас живут люди, он не сможет. Любая негативная эмоция, не проявленная наружу – как бывает, фоном изнутри, знаешь? – будь то злость, претензии или хотя бы раздражение, – нанесут серьезный урон этой пленке, истончая ее. Так что, может статься, он буквально повторит выражение «задохнуться от гнева»! Если, конечно, не научится контролировать эмоции.
– Он должен будет вести жизнь, лишенную их? – ужаснулся Кирилл.
– Нет. Совсем нет. Только не допускать негативных эмоций. Радость ему не только не противопоказана, но и рекомендована. Разумеется, в меру.
Кирилл призадумался. «Да, это выход, отец, спасибо тебе большущее!» – собрался было произнести он, как увидел застывшие глаза и лицо, обращенное к нему в последний миг жизни: на нем впервые проступила умиротворенность. Кирилл прикрыл ему глаза и прижал голову к своей груди, туда, где билось многострадальное сердце.
Виктор Львович нажал клавишу «Enter» на клавиатуре, подтвердив запрос о запуске программы уничтожения всех данных с серверов. Остальные уничтожали пробирки и результаты исследований. Кирилл вовремя спрятал в карман вакцину, пока никто ее не заметил, и сказал дяде:
– Нам пора уходить, если вы всё уничтожили. Перестрелка стихает, и тут сейчас будет либо вооруженная охрана Заваева, либо штурмовая группа братьев Волынских. И в любом исходе нам не поздоровится!
– Мы всё успели сделать, что хотели. Возвращаемся, народ! – крикнул дядя и четверка мужчин покинула лабораторию, не дожидаясь ответа, кто же кого одолел.
Дорога домой показалась Кириллу
– Не жди меня сегодня, дядя. В больнице я и заночую, – сказал Кирилл, пожав теплую руку Виктора Львовича.
– Может, выспишься дома, а с утра рванешь?
– Нет, не уговаривайте. Мне обязательно нужно их повидать и... – он замялся, нащупав в кармане брюк драгоценную колбу с лекарством, словно решаясь: сказать или нет.
– Что?
– Да нет, ничего. До свидания, дядя! Я пошел.
Он развернулся и, не оглядываясь, зашагал в районную поликлинику, благо до нее было рукой подать. Свежий ночной ветер развевал его волосы, словно лаская их. Кирилл улыбнулся, вспомнив, как мама в детстве гладила его по волосам, отчего всепоглощающее спокойствие разливалось по всему телу, от кончиков пят до головы.
– И у моего сына будет жизнь! – пробормотал он, опьянев от радости.
Эпилог
Пятилетний мальчик стоял спокойно около длинной юбки мамы. Всю голову его покрывала пляжная панама.
– Нам, пожалуйста, аскорбинку со вкусом вишни, – обратилась мама к молоденькой продавщице в аптеке.
– Да, конечно, вам какую? Есть подешевле такая вот, а есть подороже...
– Простите, что перебиваю, – вклинился в разговор Кирилл. – Извини, Наташа. Девушка! А что это у вас тут лежит посреди витрины? Что это за лекарство?
– Вы, наверное, только приехали из-за границы? У нас тут такая рекламная шумиха, что от покупателей нет отбоя! О нем везде только и кричат! Едва успевают поставлять.
– Неужели это то, что я надеялся никогда больше не увидеть? – бледнея, сказал Кирилл, постепенно округляя глаза от ужаса.
Наташа рукой замахала на него, чтобы он с сыном отошел подальше от прилавка.
– Пойдем, Миша, туда! Давай посмотрим, что там за цветные упаковки продаются? – Наташа присела на корточки и увлекла за собой мальчика в панаме.
Кирилл безвольно сел на стул для посетителей. Молоденькая аптекарша подбежала к нему со стаканом воды в руке. Он механически отпил и, глядя ей в глаза, спросил, не ожидая ответа:
– Что же теперь будет со всеми нами, если люди бросятся покупать себе здоровье?
Он смахнул с витрины пустой красочный коробок размером с ладонь. Широкими красными буквами бросалось в глаза название «Твое здоровье», и ниже шла приписка «на основе бактерий vitabrev производства компании братьев Волынских».
Кирилл изо всех сил зажмурился, но надпись, казалось, разгоралась только ярче, будто вбирая в себя весь белый свет. А на витрине по-прежнему стояла широкая табличка с рекламным слоганом: «Теперь здоровье можно купить».
Марк Веро
В оформлении обложки использованы фотографии автора qimonoи автора fjord77 с лицензиями «Free for commercial use». Художественная обработка автора повести.