Лекарство
Шрифт:
– Все они впитали в себя чудо-лекарство, – объяснял дядя спустя долгие годы. – Какой там по телевизору придумали для него рекламный слоган?
– «Спасение тысячелетия», – без запинки ответил Кирилл.
– Ох, как бы не так! – Виктор Львович вздохнул, и продолжил, поправляя очки с толстыми стеклами; с приближением юбилея в сорок лет зрение сдало. – И зажили прежней жизнью...
Он подошел к питомнику и показал на белых симпатичных мышат с розовым носиком, белоснежной шерсткой, маленькими ушами и черными бусинками глаз.
– Вот этим пострелятам по пять лет! Брал я их, можно сказать, в почтенном возрасте – однолеток, а живут они обычно года два-три. И ничего: резвятся себе, как молодые, – и сразу одна из мышек, точно
– Как молодые! – повторил дядя. – И таблеток для их организмов понадобилось немного: по две-три на брата; наши секретные бактерии быстренько соединились с их иммунными системами, обволакивая весь внутренний первичный слой обороны своими сверхчувствительными усиками-нитями.
– Так весь секрет в каких-то бактериях?
– Не просто каких-то, а созданных с использованием ДНК гидры. Помнишь, про нее ты в детстве еще слышал?
– Как не помнить! – воскликнул Кирилл, улыбнувшись. – Никогда не забуду физиономию Заваева, когда я выскочил из подсобки с криками: «убийцы!» Могу поспорить, что в тот момент он думал о том, где мог проколоться и как избавиться от нежданного свидетеля!
– Зрелище было страшное, и вправду, – засмеялся дядя, не в силах более себя сдерживать. Наташа, проходя мимо их комнаты, с малышом на руках, замерла от умиления, словно купаясь в теплых лучах. Малыш также поддался общему веселью и радостно заагукал.
В тот вечер пообщаться с дядей больше не довелось – Кирилл, увидев Наташу с сыном, рванул к ним навстречу. Но через несколько вечеров, сидя на кухне с чашкой горячего чая под мерный стук настенных часов они продолжили прерванную беседу.
– Возьмем какой-то момент относительно равновесного состояния организма, – Виктор Львович вытянул вперед руки с согнутыми пальцами, представляя как держит кого-то невидимого в руке, – если его зафиксировать на этом этапе таким образом, чтобы новые клетки при обновлении наследовались в точности так же, как их родители, без изменений ДНК; без изменения генома, одним словом!
– Но так не бывает?
– Не бывает. В том-то и дело. Любой организм претерпевает изменения под воздействием различных факторов. В том числе, и возбудителей болезней – вредоносных микроорганизмов, у которых мы находимся как на прицеле в течение всей жизни! И когда наша иммунная система отбивает атаку одного врага за другим, она получает определенную нагрузку, и со временем ослабевает под таким гнетом, а в итоге рождаются новые клетки со следами ран, более слабые и склонные пропустить очередной удар, как боксер-легковес, поплыв, пропускает один за другим удары, пока какой-то наиболее точный и меткий не собьет его с ног. И в целом, организм ослабевает, наваливаются болезни. Наша бактерия vitabrev, попав в новый организм, размножается – через день возникают миллионы новых! – по кровеносной системе, как по морям и океанам, они оплывают целый мир, обволакивают его, договариваясь буквально с каждой тканью, каждым органом в отдельности, и с иммунной системой в целом, как с неким дружественным правительством о взаимовыгодном симбиозе: и взамен на возможность спокойно жить и размножаться, получив признание всей системы в качестве полноправных ее жителей, они предоставляют организму уникальную способность регенерировать с их помощью поврежденные клетки, воссоздавая их точные копии взамен старых, но наследуя не измененную с течением жизни клетку, а ту, которую мы, словно «зафиксировали», взяли за эталон.
– Как это все сложно, дядя! – после глотка чая, сказал Кирилл.
– В этом и фокус! Никто еще не делал этого до нас, но мы похожи на дикарей, к которым нечаянно попало ружье и они, прицеливаясь куда попало, подстреливают то дикую
– То есть, человек сам себя копирует? Как два одинаковых файла, один из которых целый, а другой – подпорчен вирусом? И берется целый файл?
– Именно. Но ставя опыты, сразу заметил одну вещь... да и наблюдения за твоим отцом это подтвердили... – дядя тут замешкался, мысленно переводя взгляд на другую половину комнаты, где стояли клетки с отдельными белыми мышами и дикими крысами, то и дело грызущими друг друга. Допив чай, они перешли в питомник, где дядя обратил внимание племянника на дальние клетки.
– Видишь тех крыс, Кирилл?
– Да там и мышки есть! Только они какие-то взлохмаченные и беспокойные, – рассмотрев тех, как следует, добавил молодой человек.
– Верно. Изо дня в день, в разное время, они подвергались воздействию стресса. Тоже разного.
– Жаль их.
– Да... у мышей там есть комнатки, где их бьет несмертельным разрядом тока, где острые иголки усеивают пол, и то и дело что-то заливает водой или полыхает пламенем.
– Жуть. И к чему всё это?
– Сейчас дорасскажу. А как тебе те крыски? – указал дядя на двух вцепившихся друг в друга крыс, которые, кувыркаясь, переворачиваясь, орудуя лапами и мордой, яростно дрались.
– Просто бои без правил какие-то.
– Тут так почти всё время! Эти у меня не первые. Живут они обычно 3-3,5 года; некоторые особи у меня дожили до четырех. И умерли в страшных муках и конвульсиях. Причем, сколько таблеток на них уходило! Колонии бактерий, быстро разрастаясь, вскоре сокращались в численности, подставляя иммунную систему под целый артобстрел – точно все отраженные вирусы, почуяв слабину, разом набросились! Вскрытие это подтвердило.
– А таблетки отодвигали эти болезни? – смекнул Кирилл.
– Верно. Каждая таблетка вводила в организм целые батальоны бойцов, как подкрепления, десантирующиеся с воздуха. В то время как одни гибли в сражениях с захватчиками, новые вступали в строй, занимая чуть более глубокую оборону, продавливаясь под натиском! И это сравнение и наблюдения натолкнули меня на одну крайне любопытную мысль!
– Что есть непригодные организмы?
– Нет. Вспомни тех мышек под влиянием стресса – они тоже не долго жили, умирая в муках. Что стойкость бактерий определяется поведением хозяина. Вот что нашел, до чего докопался... где же эти листики? Вроде сюда клал, – дядя зашуршал кипой листов на широком журнальном столике. – Был такой врач и биолог Георгий Лаховский... ага, вот, нашел! Писавший в своем труде «Как достичь бессмертия», что «надо избегать гнева, злобы, зависти, ревности, раздражения и, наоборот, развивать в себе добрые чувства и хорошее расположение духа, что необходимо для поддержания не только морального, но и физического равновесия». До проверки его опытов я еще не добрался, но, думаю, соглашусь вполне со сделанными выводами! Кровообращение снабжает нас всеми необходимыми материалами для жизни, в том числе перенося и корабли с защитниками – макрофагами иммунной системы и нашими выведенными бактериями, которые уничтожают любые вирусы; под влиянием же негативных эмоций происходит огромный всплеск в организме, как толчки землетрясения: нарушается кровообращение, сосуды или лопаются, или забиваются, в железы внутренней секреции идут токи противоположного заряда! Одним словом, происходят катастрофы, сотрясающие планету изнутри, – бактерии оказываются тут бессильным.
На кухне часы тихонько пробили двенадцать.
– Пора расходиться, – заметил Кирилл. – Хотя как тут уснуть, когда наш сынок полночи кричит?
Кирилл вышел из питомника, оставив дядю у тусклой настольной лампы, погруженного в далеко идущие выводы из сделанного открытия.
Глава 8. Тревожные вести.
Олег Николаевич Заваев сидел в мягком удобном кресле, просматривая документацию и отчеты, когда грубо зазвонил телефон. На линии был охранник контрольно-пропускного пункта.