Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Волкогонов Дмитрий Антонович

Нетрудно представить, что для жителей XXI века мы все будем выглядеть в своем идолопоклонстве немногим бо­лее цивилизованными, чем друзья Миклухи-Маклая с дале­ких островов. Медленно вырываясь из духовного плена дог­матического учения, называемого ленинизмом, мы начинаем постепенно осознавать, что даже сознание — главная кре­пость свободы — было прочно оккупировано „бессмертны­ми идеями".

В начале века Ленин заявлял: ,Дайте нам организацию профессиональных революционеров, и мы перевернем всю Россию". Организация была им создана, Россия „переверну­та". Не только она, но и все в ней было перевернуто вверх дном. Безнравственное стало нравственным. Низмен­ное превратили в высокое. Катастрофу стали выдавать за великое свершение. Поражение собственной страны — как огромное революционное достижение.

В результате этой „перевернутости" возникло одномерное общество с одно­мерной личностью. Ключом достижения одномерности ста­ло уничтожение частной собственности. Ленин не учел, провозгласив: „Грабь награбленное", что сама по себе част­ная собственность является сложнейшим и универсальным механизмом саморегуляции экономики. Переход к коммуни­стическому ведению хозяйства с неизбежностью потребо­вал замены экономических рычагов управления на админи­стративные. Возник колоссальный источник тотальной бю­рократизации общества. Но бюрократия не – может обхо­диться без догматизма. Так возникли важнейшие опоры од­номерного общества.

Трагедия „опрокидывания" России коснулась всех слоев общества: рабочих (которых марксизм провозгласил высшей „социальной расой"), крестьянства (превращенного в строи­тельный материал исторического эксперимента), интелли­генции (занявшей нишу второсортной „прослойки"), сферы духа, хранившей надежду на избавление. Не будем при этом забывать, что все то, что произошло в России, изна­чально планировалось для всего мира. В частности, насту­пление на Варшаву было попыткой, как сказал Ленин, „про­щупать штыком готовность Польши к социальной рево­люции"6 , за которой должны были последовать взрывы в Германии и потом во всем мире…

Обманутый „гегемон"

Вначале приведу один очень лаконичный документ (я его уже цитировал в одной из своих книг):

„Товарищу Берия Л.П.

Для развертывания строительства прошу организовать еще лагерь на 5 тысяч человек, выделить 30 000 метров брезента для пошива палаток и 50 тонн колючей проволоки. 22 марта 1947 года. АЗадемидко" .

Сталинский министр (как и другие) привычно подписы­вал заявку на очередную партию рабов в стране, построив­шей „социалистическое общество". В стране, идущей по "ле­нинскому пути", миллионы людей за колючей проволокой строили дороги и мосты, шахты и гидростанции, сидели в научных лабораториях и конструкторских бюро. Министр внутренних дел был едва ли не главным „производственни­ком" страны, у него была самая многочисленная, полностью бесправная армия рабочих-заключенных. Рапорты главного тюремщика на самый верх следовали один за другим: „Товарищу Сталину И.В.

Докладываю, что Магнитстрой НКВД СССР 13 апреля с г. в 17 часов ввел в промышленную эксплуатацию на Ни– жне-Тагильсхом коксохимическом заводе коксовую бата­рею № 4, состоящую из 65 печей.

Вступившая в строй батарея будет давать дополнитель­но для промышленности Союза 450 тысяч тонн металлурги­ческого кокса в год.

Вслед за коксовой батареей Тагилстрой заканчивает строительство доменной печи № 3 объемом 1050 кубоме­тров и производительностью 450 тысяч тонн чугуна в год и вводит ее в действие в третьей декаде апреля 1944 года.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Л.Берия".

Таких донесений — огромное количество, множество томов. Складывалось даже впечатление, что рабочий класс — „передовой революционный отряд трудящихся" — переселился на острова печального архипелага ГУЛАГ. Ценой собственной жизни эти подневольные люди, а их были миллионы, нередко добивались потрясающих резуль­татов. Например, в год смерти Сталина рабочие золотодо­бывающей промышленности (читай: сотни тысяч заключен­ных) довели золотой запас СССР до 2049,8 тонны. Это было золотой вершиной диктатора-ленинца, после которой его преемники, ослабив смертельную хватку, уже никогда не смогли даже приблизиться к этому показателю, а лишь про­едали добытое трудом подневольных.

В своей речи при открытии XII съезда РКП(б) 17 апре­ля 1923 года Л.Б.Каменев заявил: „Вместе с рабочим клас­сом, под руководством Владимира Ильича, мы прошли длин­ный, неслыханный, единственный в истории путь… Мы един­ственная Коммунистическая партия, которая не борется уже за власть, а

организует власть рабочих и крестьян, единственная партия, которая имеет возможность вековые орудия угнетения поставить на службу рабочему классу и всем трудящимся. Наше государство есть первая попытка все те орудия, народное богатство, земли, школы, просвеще­ние — все, что создано человеческим трудом и что до сих пор находилось в руках господствующего класса и служи­ло орудием подавления, превратить в орудие всемирного освобождения трудящихся, передав их в руки рабочего класса" (Рукоплескания).

Превратился ли рабочий класс в „орудие всемирного освобождения трудящихся"? Все ли перешло в его „руки"? И действительно ли он стал „гегемоном революции"?

Ленин, естественно, давал на все эти вопросы утверди­тельные ответы. В своей утопической работе „Государство и революция", более похожей на философский бред, чем на теоретическое изыскание, Ленин величает пролетариат „особым классом". Исходя из высокой степени организован­ности рабочего класса, которая отмечалась задолго до Ле­нина, автор книги пишет, что только пролетариат „способен быть вождем всех трудящихся и эксплуатируемых масс, ко­торые буржуазия эксплуатирует, гнетет, давит часто не меньше и сильнее, чем пролетариев, но которые не способ­ны к самостоятельной борьбе за свое освобождение".

Ленин, как проницательный политик, понимал, что если его партия овладеет рабочим классом, поведет его за собой, то шансы по реализации большевистских планов станут ре­альными. И он многого смог добиться; накануне октябрьско­го переворота партийная организация большевиков в Пе­трограде насчитывала в своем составе более 80 процентов рабочих. Выбор рабочих в пользу большевиков позволил Ленину кажущуюся авантюру с переворотом превратить в историческую реальность. Ленину и его партии оставалось лишь распорядиться огромной силой в лице рабочего клас­са, поверившего, что он — „гегемон революции" — получит власть, свободу, фабрики, заводы. Он поверил, что его, про­летариата, судьба будет в собственных рухах. Мартов в сво­ем письме к Аксельроду 19 ноября 1917 года признавал: „…почти весь пролетариат стоит на стороне Ленина и ожи­дает, что переворот приведет к его социальному освобожде­нию…". Рабочие поверили большевикам, поверили Ленину. Это предопределило удачу ленинского плана захвата вла­сти.

А как же ответил им Ленин, его ЦК, партия? Стал ли пролетариат „господствующей силой"? Что выиграл рабо­чий класс от „диктатуры пролетариата"? В этой связи отме­чу несколько моментов.

Во-первых, во главе пролетариата оказались, как прави­ло, представители нелюбимой Лениным и помыкаемой им интеллигенции. Практически все ключевые посты (а при диктаторском режиме это все определяет) оказались в ру­ках тех, кто никогда не был в цехе завода или фабрики, тех, кто вообще часто смотрел на рабочее движение с галерки политической эмиграции. Ленин, Троицкий, Сталин, Сверд­лов, Бухарин, Орджоникидзе, Дзержинский, Луначарский, Зиновьев, Каменев, Володарский, Урицкий, Радек, многие другие „профессиональные революционеры" не были „про­летариями". Но они сразу же после октябрьских дней 1917 года проницательно заботились, чтобы подле них в ЦК были „представители" рабочего класса. Это было нечто вроде политического антуража.

В действительности с момента захвата власти и до авгу­ста 1991 года партией и страной руководили сначала „про­фессиональные революционеры", а затем номенклатурные „партийные работники" как особая политическая каста. Да, нередко в эти высокие этажи власти пробивался выходец из рабочей семьи, заводской инженерии. Но Система была скроена так, что „пролетарская" закваска быстро заменялась номенклатурной, партократической выучкой. Рабочий класс как бы навсегда делегировал свои полномочия (не по своей воле) цепкому, властному, всевидящему слою профессио­нальных партийцев-ленинцев. Одно время Ленин даже по­считал, что рабочий класс может собственными силами организовать современное производство. Выступая на заседа­нии Центрального и Московского советов профессиональ­ных союзов 6 ноября 1918 года, Ленин заявил, что „рабочий класс показал, что он умеет без интеллигенции и без капи­талистов организовать промышленность". Это было горь­кой ошибкой.