Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Волкогонов Дмитрий Антонович

Во-вторых. В десятках и сотнях своих статей и речей Ленин писал и говорил о передаче в руки рабочих промыш­ленного потенциала страны: заводов, фабрик, дорог, транс­порта. Чтобы эти средства производства остались в руках пролетариата, Ленин считал, что „рабочие, завоевав полити­ческую власть, разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабо­чих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры…".

Наивные, утопические мечтания! Рабочие, отобрав заво­ды и фабрики, скоро станут закабалены в неизмеримо боль­шей

степени. Все станет государственной собственностью, по отношению к которой простой рабочий имеет лишь одно право: работать, работать, работать. Работать без стачек (это будет уже буржуазный саботаж!), забастовок, выдвиже­ния каких-либо социальных или экономических требова­ний. Революция, партия, Ленин завершили полное отчужде­ние рабочего от средств производства, превратив его в их придаток. А „бюрократический аппарат", созданный заново, превзойдет в своей тотальности и жестокости старый.

В-третьих. Казалось: "диктатура пролетариата", о кото­рой так много сказано и написано Лениным, дает рабочим огромные возможности занять доминирующее положение в управлении производством и государством. Это и есть, по мысли Ленина, революционная демократия. Она, демокра­тия, по Ленину, есть форма государства, суть которого — „организованное, систематическое применение насилия к людям". Здесь Ленин оказался провидцем: насилия по от­ношению к рабочему классу будет проявлено предостаточ­но. Его преемник на посту „вождя" будет сажать в тюрь­му за прогулы и опоздания на работу, лишит паспортов крестьян (чтобы не вздумали бежать в город), запретит са­мовольно переходить рабочему с предприятия на предприя­тие и т.д.

Диктатура пролетариата очень скоро после октябрьско­го переворота превратится в диктатуру партии, а затем и одного человека. „Гегемон революции" подвергнется еще большей эксплуатации, нежели когда он был во власти цар­ского режима. Но Ленину и его единомышленникам опора на рабочий класс даст мощную социальную опору в „опро­кидывании" России и ее переустройстве на большевистский лад. Демонстративное же подчеркивание первенства, верхо­венства, приоритетности рабочего класса над другими соци­альными слоями населения, особенно над интеллигенцией, выглядит как откровенный социальный расизм. И хотя Ле­нин и его соратники без конца говорили о „праве" рабочих управлять, руководить, решать — в действительности это было политическим камуфляжем. Управляли „профессио­нальные революционеры", партийные функционеры, ко­торые и были действительными жрецами пресловутой дик­татуры пролетариата.

Рабочий класс, таким образом, сыграл роль важнейшего массового инструмента насильственного „введения социа­лизма" в России. Но, как писал Каутский, „советский соци­ализм не есть вовсе социализм, ибо и возник-то он не от изобилия и „развития производительных сил", а от скудно­сти и отсталости; военизированный коммунизм — итог не революционного процесса, а разложения, к которому приве­ла внешняя и внутренняя война". Ленин, по сути, использовал рабочий класс как главную, основную силу в пере­устройстве России на „социалистический лад".

Слово „рабочий", „пролетарий" действовало на Ленина магически. Заклинание „рабочим происхождением" для во­ждя означало высокую степень доверия к человеку. Иногда это здорово подводило лидера большевиков.

Известно очень дружеское, теплое, даже сердечное от­ношение Ленина к Роману Малиновскому. Председатель профсоюза металлистов Петербурга пользовался фактиче­ски неограниченным доверием вождя. По рекомендации Ле­нина этого талантливого оратора и организатора в январе 1912 года избирают на Пражской конференции в состав ЦК.

Ленин с Малиновским вместе ездили в Лейпциг. Как вспоминал Зиновьев, Ленин по возвращении давал самую высокую оценку Малиновскому.

Никто тогда не знал, что уже с мая 1910 года Малиновский был завербован царской охранкой и регулярно инфор­мировал департамент полиции о положении в стане больше­виков. Именно по указке Малиновского были арестованы Голощекин, Крыленко, Орджоникидзе, Розмирович, Сталин, Стасова, Спандарян.

Однако, когда возникли подозрения в провокаторстве Малиновского, комиссия в составе Ганецхого, Зиновьева и Ленина не нашла в действиях бывшего депутата Думы Ма­линовского никаких сомнительных шагов. В своей статье по этому поводу В.Ильин (Ленин) писал, что тень на Малинов­ского бросили негодяи и „вы позволяете мерзавцам, гади­нам, вонючкам, мимо которых с презрением прошел рабо­чий класс, копаться в этом! И кто судьи? С вашей стороны дурачки Соколовы и крестинские, тайно способные жать руку Мартову?!".

Более того, когда Малиновский оказался с началом им­периалистической войны в немецком плену, Ленин устано­вил с ним тесную связь, регулярную переписку.

Лишь после Февральской революции, когда в руки Вре­менного правительства попали документы охранки, Мали­новский (вернувшийся в 1918 году из плена) был разоблачен и арестован. Ленин, узнав, лишь молвил:

— Экий негодяй! Надул-таки нас. Предатель! Расстре­лять мало.

Говорили, что Ленину пришлось давать показания след­ственной комиссии Временного правительства. Правда, до­кументов об этом нигде не найдено. В ноябре 1918 года Малиновского расстреляли.

Ленин имел возможность убедиться, что само социаль­ное происхождение еще не может быть гарантией „револю­ционной чистоты".

Со своих первых шагов .ленинское Политбюро" искало пути усиления партийного влияния на рабочие коллективы. В начале тридцатых годов, например, решением ЦК стали назначаться на шахты, заводы, транспорт парторги с боль­шими полномочиями. По существу, строительство про­мышленной базы социализма с самого начала носило в зна­чительной степени принудительный характер. Многие (если не большинство) стройки осуществлялись руками заключенных, которых с конца 20-х годов всегда было несколько миллионов. Например, после завершения строительства Беломорско-Балтийского канала (естественно, силами ГУЛАГа) было решено освоить всю его зону. Политбюро ЦК ВКП(б) 15 августа 1933 года принимает специальное постановление, по которому ОГПУ организует заселение районов (ссылка новых контингентов несчастных), начинает разработку минерально-рудных месторождений, осуществ­ляет программу „буксиростроения и баржестроения". Необ­ходимые материалы и средства для завоза „трудопоселенцев" выделяются. Более чем на девяносто процентов работ выполнялось в районе канала сотнями тысяч тех, кто попал в жернова „диктатуры пролетариата", а в действительности террористической партийной олигархии.

Все наркомы, созидая объекты „социалистического об­щества", требуют у Менжинского, затем Ягоды, потом у Берии — людей, людей, людей. Каждая дорога, мост, шахта, канал, комбинат унесли тысячи безвестных уже людей. Их могилы безымянны, число жертв неизвестно. Сталин, как верховный жрец, особо следил за тем, чтобы в адской топке никогда не погасал огонь. Нарком тяжелой промышленно­сти С.Орджоникидзе, разворачивая строительство Прибалхашского медного комбината, жалуется Сталину, что Ягода не дает должного количества „рабсилы". Сталин тут же удовлетворяет просьбу. Так от имени диктатуры пролета­риата российские якобинцы ведут свой эксперимент.