Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
В связи с наслоением старых и новых форм эксплуатации Ленин писал о преимуществах буржуазного развития, которое предоставляет более благоприятные условия для политической борьбы социал-демократов, большую свободу организационной деятельности. Однако он уже тогда пришел к мысли, что в России нет сколько-нибудь значительной социальной базы для буржуазной демократии. Понимая важнейшие особенности российской социальной структуры, Ленин при определении перспектив революции исходил из будущей определяющей роли малочисленного рабочего класса, которая объяснялась уже упомянутым «нагромождением» различных форм экономического и политического развития в России, бунтарской, революционной психологией российских рабочих, полным отсутствием западной бюрократической организованности. С этой точки зрения важно и то, что, изучая историческое значение «мелкого капитализма», он сумел принять во внимание его воздействие на мышление угнетенных слоев общества, которое сыграло свою роль в формировании «рабочего социализма», пришедшего на смену народническому «крестьянскому социализму» в России начала XX в.:
«Разложение, раскрестьянивание наших крестьян и кустарей… дает фактическое доказательство верности именно социал-демократического понимания русской действительности, по которому крестьянин и кустарь представляют из себя мелкого производителя в “категорическом” значении этого слова, т. е. мелкого буржуа. Это положение можно назвать центральным пунктом теории РАБОЧЕГО СОЦИАЛИЗМА по отношению к старому крестьянскому социализму, который не понимал ни той обстановки товарного хозяйства, в которой живет этот мелкий производитель, ни капиталистического разложения его на этой почве…
Эта масса мелких деревенских эксплуататоров (“торгашей” — Т. К.) представляет страшную силу, страшную особенно тем, что они давят на трудящегося враздробь, поодиночке, что они приковывают его к себе и отнимают всякую надежду на избавление, страшную тем, что эта эксплуатация при дикости деревни, порождаемой свойственными описываемой системе низкою производительностью труда и отсутствием сношений, представляет из себя не один грабеж труда, а еще и азиатское надругательство над личностью, которое постоянно
305
Там же. С. 238, 240–241.
Уже тогда Ленин связывал неизбежное утверждение «русского социализма» с Марксовым представлением о «мировой революции», изменив, однако, это представление и предположив, что возможная российская революция станет первотолчком международной революции. [306] С одной стороны, он теоретически, интеллектуально «подготовил» новою волну революций, поднявшуюся в 1905 г., а с другой стороны, как видится теперь, несомненно преувеличил всеобщий характер и глубину революционного движения, ранимость капитализма в странах центра и слабые стороны его интеграционного потенциала. Если учесть, что за полвека до этого Маркс совершил ту же «ошибку» также в чреватую революциями эпоху (названную Э. Хобсбаумом в книге «Эпоха революций» первой европейской революцией), то можно думать, что Маркс считал капиталистическую систему как таковую, с ее культурной и технической базой, пригодной для осуществления коллективистского общества. Эта «традиционная» установка побудила Ленина в «полупериферийной» России более конкретно рассмотреть те социально-политические силы и интересы, которые приводят к революционным и контрреволюционным толчкам в период революции.
306
Когда передовые представители рабочего класса «усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу, — тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ». Там же. С. 311–312.
В годы, последовавшие за поражением первой российской революции, Ленин еще сильнее подчеркивал своеобразие развития российского капитализма. [307] Поражение революции побудило его еще более основательно изучить изменение роли и характера (самодержавного) государства, его относительную самостоятельность, «бонапартистское» отделение от господствующих классов (что, по мнению Ленина, сделало невозможным для рабочего класса любое серьезное сотрудничество с буржуазией), сильную концентрацию промышленного капитализма, сопровождавшуюся концентрацией основных политических сил, а также возможные альтернативы аграрного развития. В 1909–1911 гг. Ленин и в споре со своими идейными единомышленниками подчеркивал, что царская монархия добилась определенной самостоятельности по отношению к господствующим классам, и хотя под влиянием событий 1905 г. царизм сделал шаг вперед в сторону превращения в буржуазную монархию, бюрократический аппарат сохранил собственную систему интересов, относительно независимую от интересов крупнопоместной аристократии и — в еще большей степени — буржуазии. В 1905 г. царизм, который в начале XX в. попытался продлить свое существование и сохранить конкурентоспособность на международной арене путем «заманивая» в страну иностранных капиталов, вынужден был принять во внимание тот факт, что он потерял свою социальную базу, крестьянство, и должен вести борьбу с порожденным российскими условиями бунтарским, не поддающимся интеграции промышленным и, главным образом, сельскохозяйственным пролетариатом, которому действительно «нечего терять, кроме своих цепей». [308]
307
В предисловии ко второму изданию, датированном июлем 1907 г., Ленин ясно указал на то, что пока еще нельзя подвести окончательных итогов революции, поэтому «не настало еще время… для полной переработки настоящего сочинения», хотя при этом он сослался и на то, что у него и не было досуга для этого из-за «непосредственных партийных обязанностей». Там же. Т. 3. С. 16–17.
308
См.: Krausz T. Partvit'ak 'es t"ort'enettudom'any. Особенно: р. 60–62.
В мышлении Ленина понятие своеобразия было итогом сопоставления России не только с Востоком, но и с Западом. Теоретическое осмысление Лениным отношений между центром и периферией (между передовыми и отсталыми капиталистическими странами) имело свои предпосылки. Первый вариант такого осмысления был намечен в 1899 г. в предисловии к «Развитию капитализма в России», в котором подчеркивалась тождественность основных черт капиталистического развития в Западной Европе и в России, «несмотря на громадные особенности последней как в экономическом, так и во внеэкономическом отношении». [309] Ленин ссылался здесь на распространение наемной работы в сельском хозяйстве и других областях экономики, на употребление машин и прогрессирующее разделение труда, что не противоречило упомянутому своеобразию российского развития, а лишь намечало мировую систему координат этого своеобразия. В то же время «разделение» экономического и социального развития в литературе того времени оказывало дезориентирующее влияние на выработку политической стратегии, достаточно вспомнить, насколько неверно понимали природу революционного процесса представители определенных течений меньшевизма и либералы, интерпретировавшие экономическое развитие России по западноевропейской схеме. [310]
309
Ленин В. И. ПСС. Т. 3. С. 7.
310
Авторы, представляющие магистральное направление в современной исторической (историко-экономической) литературе, также не пришли к принципиально иной, отличающейся от ленинской, точке зрения на фундаментальную структуру российского капитализма, зато вооруженное восстание рассматривается ими уже не с классовой позиции, они говорят не о «противостоянии общества и власти», а о столкновении «власти и левоэкстремистских общественных течений». См. Сахаров А. Н. Введение. // Россия в начале XX века. С. 52–53. Изменяется и историко-экономическая точка зрения, в упомянутой книге Ю. А. Петров подводит итоги экономического развития России в десятилетие, предшествовавшее первой мировой войне, таким образом: «Россия в начале XX в., по меркам развитых стран, оставалась страной с отсталой экономикой, но она вышла на траекторию здорового экономического роста в рамках рыночной модели». Там же. С. 219.
Гораздо позже, в 1915–1916 гг., после начала Первой мировой войны, Ленин в своей знаменитой книге об империализме вернулся к систематическому исследованию мировой системы капитализма, [311] о некоторых аспектах которого, несколько забегая вперед, здесь нужно кратко упомянуть. Ленин еще до войны обратил внимание на ряд впечатляющих моментов «нового капитализма», «империализма», о которых он обобщенно писал в статье «Система Тейлора — порабощение человека машиной». [312]
311
В исторической литературе часто не учитывается, что в ходе написания той книги Ленин использовал огромное количество научных работ и статистических материалов. Одни конспекты и исследовательские заметки наполнили два тома общим печатным объемом примерно в 900 страниц (см.: Ленинский сборник. XXII (1933) и XXVII (1934)). В указателе имен одного XXVII тома фигурирует более 470 имен, большей частью это имена экономистов, историков, философов, социологов, статистиков и, конечно, политиков. Здесь перечислены законспектированные произведения множества авторов — от Э. Карнеги до В. Зомбарта, от Р. Хёнигера до Э. Терн, от Ж. Лескюра до японца Хишиды, от Ж. Патуйе до Я. Риссера, а также данные и замечания, касающиеся этих произведений.
312
Ленин В. И. ПСС. Т. 24. С. 369–371. Первоначально эта статья была напечатана в газете «Путь Правды» 13 марта 1914 г. Рукопись статьи была конфискована Департаментом полиции как доказательство антиправительственной деятельности газеты «Правда» и в течение десятилетий лежала в архивах.
Во время первой мировой войны, когда Ленин разработал свою теорию империализма, [313] он в некоторых аспектах предвосхитил сформулированные позже вопросы иерархизации мировой системы, поставив в центр своего исследования ее экономические и политические характеристики. [314] В эпоху слияния банкового капитала с промышленным Ленин подчеркнул значение вывоза капитала в отличие от вывоза товаров, поскольку вывоз капитала именно в силу неравномерного развития сделал возможным накопление сверхприбыли в западных странах или, как мы сказали бы сегодня, в странах центра. Ленин указал на систему зависимости, опирающуюся на существование государств-должников, когда Великобританию, которая, например, «дает взаймы Египту, Японии, Китаю, Южной Америке», оберегает «от возмущения должников» ее военно-политическая мощь, больше того, «ее военный флот играет роль, в случае крайности, судебного пристава». [315] При этом он пришел к важной для его представлений о революции идее, что на новом уровне концентрации капитала всемирное распространение финансового капитала охватывает все экономические и политические институты современного буржуазного общества густой сетью отношений зависимости. [316] Это явление выражалось и в монополизации колониальной политики. [317] В конце концов особенности империализма как экономической и политической мировой системы однозначно проявились во всех отношениях во время Первой мировой войны. Основополагающее значение для оценки перспектив революции 1905 г. и революции вообще имело то, что Ленин осознал необычайно возросшую экономическую роль государства и значение его сращивания с частным, конкретнее, с финансовым капиталом, которое приобрело необычайную важность в процессе иерархизации мировой системы капитализма и глобальной борьбе за колониальную периферию. [318] По его мнению, там, где усиливается финансовый капитал, усиливается и государство. Рассматривая количество ценных бумаг, которыми владели разные страны, Ленин увидел иерархию, породившую цепь взаимной зависимости: по сравнению с Англией, США, Францией и Германией (Ленин изучал данные за 1910 г.) «почти весь остальной мир, так или иначе, играет роль должника и данника… Особенно следует остановиться на той роли, которую играет в создании международной сети зависимостей и связей финансового капитала вывоз капитала». [319] В своей статье «Капитализм и иммиграция рабочих», опубликованной в октябре 1913 г., Ленин обратил внимание на явление эмиграции, глобального переселения рабочей силы, которое изображалось им в качестве новой формы эксплуатации. Опираясь прежде всего на американские источники, он обрисовал основные особенности растущей «эмиграции» или, как говорят ныне, международной миграции. В центре этого явления находилась Америка, куда в 1905–1909 гг. прибывало ежегодно более миллиона человек, но это пополнение рабочей силы поступало уже не из крупных европейских стран, а прежде всего из России. Российские иммигранты (немалую часть которых составляли евреи), «пережившие всякие стачки в России, внесли и в Америку дух более смелых, наступательных, массовых стачек». Ленин уже тогда по существу видел в этом процессе главное стремление капитала к снижению, минимализации стоимости рабочей силы в странах периферии и «перекачиванию» рабочей силы в центр: «Капитализм создал особый вид переселения народов. Быстро развивающиеся в промышленном отношении страны, вводя больше машин, вытесняя отсталые страны с мирового рынка, поднимают заработную плату выше среднего и привлекают наемных рабочих из отсталых стран». Тем самым обострялась конкуренция между наемными рабочими в различных регионах мировой системы («классические» проявления которой очень хорошо видны на нынешней степени глобализации). В то же время в этом процессе вынужденного оставления родной земли, сопровождавшимся страданиями миллионов людей, Ленин разглядел и нечто обнадеживающее, он придавал «новому переселению народов» определенное «прогрессивное значение»: «Избавления от гнета капитала нет и быть не может вне дальнейшего развития капитализма, вне классовой борьбы на почве его. А к этой борьбе именно и привлекает капитализм трудящиеся массы всего мира, ломая затхлость и заскорузлость местной жизни, разрушая национальные перегородки и предрассудки, соединяя вместе рабочих всех стран на крупнейших фабриках и рудниках Америки, Германии и т. д. Америка стоит во главе стран, ввозящих рабочих». [320]
313
Как известно, на ленинскую теорию империализма наряду с Гобсоном оказал влияние главным образом Гильфердинг, однако было бы ошибкой преувеличивать их роль. А. Ноув, первый серьезный западный исследователь этой работы Ленина, даже с чисто экономической точки зрения не подверг сомнению значение этого произведения, хотя по многим пунктам критиковал ее положения. См.:
Nove A. Lenin as Economist. Р. 198–203.
Ленин в определенном смысле недооценил способность капиталистической системы к техническому обновлению и следствия этого в сфере манипуляции сознанием в странах центра. Но и при этом очевидно, что империализм не означал «умирания» капитализма. Другой вопрос, которого не коснулся Ноув, — во что обошлась человечеству «жизнеспособность» капитализма. Ленин со своей политической точки зрения дал убедительный ответ на этот вопрос.
314
В наши дни даже в профессионально зрелых работах можно встретиться с грубыми упрощениями в связи с ленинской теорией империализма — впечатление такое, будто воскресли упрощения сталинской эпохи, только вывернутые наизнанку. См.: Драма российской истории. С. 154–159.
315
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма. // Ленин В. И. ПСС. Т. 27. С. 398–399.
316
«Частная собственность, основанная на труде мелкого хозяина, свободная конкуренция, демократия, — все эти лозунги, которыми обманывают рабочих и крестьян капиталисты и их пресса, остались далеко позади. Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью “передовых” стран гигантского большинства населения земли. И дележ этой “добычи” происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы хищниками (Америка, Англия, Япония), которые втягивают в свою войну из-за дележа своей добычи всю землю». Там же. С. 305.
317
«Но когда 9/10 Африки оказались захваченными (к 1900 году), когда весь мир оказался поделенным, — наступила неизбежная эра монопольного обладания колониями, а следовательно, и особенно обостренной борьбы за раздел и за передел мира». Там же. С. 422. Ленин здесь не касался того, что, как мы ныне уже знаем, этот «раздел» может носить перманентный характер.
318
В полемике с «государственными социалистами», «влюбленными» в монополистическую организованность, Ленин цитировал берлинский журнал «Банк»: «“Пора бы нашим государственным социалистам, дающим себя ослепить красивым принципом, понять, наконец, что в Германии монополии никогда не преследовали такой цели и не вели к такому результату, чтобы приносить выгоды потребителям или хотя бы предоставлять государству часть предпринимательской прибыли, а служили только тому, чтобы оздоровлять на государственный счет частную промышленность, дошедшую почти до банкротства”…. Мы видим здесь наглядно, как частные и государственные монополии переплетаются воедино в эпоху финансового капитала, как и те и другие на деле являются лишь отдельными звеньями империалистической борьбы между крупнейшими монополиями за дележ мира». Там же. С. 370. На недостатки ленинской теории указал Петер Сигети:
Szigeti Р. Vil'agrendszern'ez"oben. Glob'alis. Globalis “szabad verseny” — a vilagkapitalizmus jelenlegi st'adiuma. Napvil'ag. Budapest, 2005. P. 37.
Несомненно, Ленин не предвидел возможности возникновения капиталистического «общества всеобщего благоденствия» (а также и еще более поздней фазы капитализма), однако этого теоретически не предсказывал и ни один из его современников. Пожалуй, лишь Бернштейн размышлял о возможности «хорошего капитализма», но и он не предвидел его конкретных форм. В этой связи Ленин рассматривал теоретические поиски Бернштейна как выражение идеологии рабочей аристократии. Пожалуй, только Кейнс, исходя именно из непосредственного опыта Октябрьской революции, подчеркивал, что капиталистический мир может и должен дать адекватный ответ на социальный и экономический вызов, брошенный ему большевизмом («Экономические последствия мира», 1919 г.).
319
Ленин В. И. ПСС. Т. 27. С. 358.
320
Там же. Т. 24. С. 89–90. Изучая явление эмиграции в свете очень подробных данных, Ленин отмечал, что «передовые нации захватывают себе, так сказать, лучшие виды заработков, оставляя полудиким странам худшие виды заработков», в то время как «буржуазия натравливает рабочих одной нации на рабочих другой». Именно этот факт мог бы заставить его глубже задуматься над тем выводом статьи, согласно которому «рабочие России… всего теснее сплачиваются в одну всемирно-освободительную силу с рабочими всех стран». Там же. С. 91, 92.
Смотря на этот вопрос с сегодняшней точки зрения, можно сказать, что Ленин, несомненно, механически вывел из глобализации капитала международное объединение труда, однако уже в написанной в начале войны, в 1915 г., и опубликованной в 1917 г. брошюре «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии» он с удивительной прозорливостью почувствовал, что мотором мирового развития и в XX в. могут стать Соединенные Штаты. К этому выводу он пришел не только посредством «имманентного» анализа, но и на основании исторического сопоставления развития США с развитием Европы и России: «Соединенные Штаты не имеют равного себе соперника ни по быстроте развития капитализма в конце XIX и начале XX века, ни по достигнутой уже ими наибольшей высоте его развития, ни по громадности площади, на которой применяется по последнему слову науки оборудованная техника, учитывающая замечательное разнообразие естественно-исторических условий, ни по политической свободе и культурному уровню массы населения. Эта страна — во многих отношениях образец и идеал нашей буржуазной цивилизации». [321]
321
Там же. Т. 27. С. 133.
Существенное значение для понимания функционирования мировой системы капитализма имело и то, что Ленин верно заметил: интеграция колоний в мировую политику изменит характер самой мировой системы. В современную эпоху в глубине этого процесса всегда действует всеобщий механизм капиталистического производства, который неизбежно «интегрирует» покоренные народы. Несколько забегая вперед, укажем, что Ленин, быть может, первым из марксистов теоретически ясно показал, что в эпоху традиционного капитализма, основанного на свободной конкуренции, колонии «втягивались в обмен товаров, но еще не в капиталистическое производство. Империализм это изменил. Империализм есть, между прочим, вывоз капитала. Капиталистическое производство все более и более ускоренно пересаживается в колонии. Вырвать их из зависимости от европейского финансового капитала нельзя. С военной точки зрения, как и с точки зрения экспансии (расширения), отделение колонии осуществимо, по общему правилу, лишь с социализмом, а при капитализме или в виде исключения, или ценой ряда революций и восстаний как в колонии, так и в метрополии». [322]
322
Там же. Т. 30. С. 35.