Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
Абстрактность мышления Парвуса проявилась еще сильнее в открытом письме к Ленину от 2 декабря 1904 г. С одной стороны, он упрекал Ленина за то, что тот в интересах свержения самодержавия считал возможным тактический компромисс с либералами. Сам же Парвус боялся того, что революционные массы могут попасть под влияние либералов и окажутся неспособными к продолжению революции в духе перманентной революции. С другой стороны, он после этого поставил в вину Ленину разрыв с меньшевиками. [412]
412
Парвус. Письмо к Ленину // Парвус. Россия и революция. С. 177–181.
Не желая прийти к апологетическому выводу, что Ленин был прав во всех политических дискуссиях, спешу заметить, что его неслыханная горячность во всех партийных спорах скорее приводила к обострению и поляризации позиций со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако практически во всех случаях в его пользу говорило то, что он не переносил понятийно, политически и организационно непродуманных, непоследовательных, туманных, неоднозначных, отягощенных двусмысленностями мнений, он стремился рассматривать все важные вопросы одновременно в их теоретическом, организационном и политическом аспектах. Парвус был другим человеком, в течение короткого времени он оказывал влияние на Троцкого.
Через год после судьбоносного съезда родилась «ретроспективная» брошюра Ленина «Шаг вперед, два шага назад», опубликованная в Женеве. [413] В свете этого нужно, наконец, отказаться от старого мнения, что в 1903 г. произошел раскол между большевиками
413
Для осмысления опыта II съезда Ленин призвал к изучению его протоколов: «Пишущий эти строки будет считать свою работу не пропавшей даром, если ему удастся дать хотя бы толчок к широкому и самостоятельному изучению протоколов партийного съезда». Ленин В. И. Шаг вперед, два шага назад // Ленин В. И. ПСС. Т. 8. С. 190.
414
В своей брошюре Ленин поставил вопрос о II съезде следующим образом: «В чем же, спрашивается, заключалась суть спорного вопроса? Я сказал уже на съезде и повторил потом не раз, что “вовсе не считаю наше разногласие (по § 1) таким существенным, чтобы от него зависела жизнь или смерть партии. От плохого пункта устава мы далеко еще не погибнем!”… Само по себе это разногласие, хотя оно и вскрывает принципиальные оттенки, никоим образом не могло вызвать такого расхождения (фактически, если говорить без условностей, того раскола), которое создалось после съезда. Но всякое маленькое разногласие может сделаться большим, если на нем настаивать… Всякое маленькое разногласие может получить огромное значение, если оно послужит исходным пунктом поворота к известным ошибочным воззрениям…». Таким образом, первый параграф устава приобрел такую важность потому, что в результате сложившегося соотношения сил при выборе ЦК и других руководящих органов сторонники Ленина были сильнее сторонников Мартова. Там же. С. 239–240. См. еще с. 202.
Получившая известность дискуссия по поводу первого параграфа устава об условиях членства в партии, которая состоялась на съезде между сторонниками Мартова и Ленина, на самом деле, как уже говорилось, не получила решающего значения. Общеизвестно, что Ленин ставил более строгие условия, связав членство в партии с активным участием в осуществлении программы партии. (Затрагивая организационные вопросы, можно сказать, что гораздо более важной казалась и, наверное, была полемика на съезде вокруг организационной самостоятельности Бунда, Всеобщего еврейского рабочего союза). Даже и ныне не все знают, что на самом деле «раскол» произошел во время выборов Центрального Комитета, при решении персональных вопросов, [415] когда в Центральный Комитет большинством голосов прошли единомышленники Ленина — Г. М. Кржижановский, Ф. Б. Ленгник и В. А. Носков. [416] Из-за этого Мартов в такой степени потерял «равновесие», что вернул свой «мандат» одного из членов тройки (Плеханов, Ленин, Мартов), избранной в редакцию «Искры».
415
М. Либман подчеркнул, что революция превратила прежнюю «элитарную» партию в массовую демократическую партию, но он не прав, изображая дискуссию между большевиками и меньшевиками на II съезде как спор о принятии или отрицании централизма.
Liebman М. Leninism under Lenin. Jonathan Cape, London, 1975. P. 38–45
и далее. (Первоначально книга была опубликована на французском языке в 1973 г.)
416
См.: 31-е, утреннее заседание съезда, состоявшееся 7 (20) августа, на котором присутствовало 36 делегатов с 44 мандатами. Второй съезд РСДРП. С. 369–385.
Организационный распад партии имел свои социологические и психологические причины, которые постарался учесть Ленин. Рассмотрев в цитированной выше брошюре обстоятельства возникновения большевизма и меньшевизма, он особо остановился на значении интеллигентского менталитета. По его мнению, этот менталитет будет затруднять укрепление партийной организации до тех пор, пока партией не «овладеют» рабочие, но при этом он не объяснял лишь психологическими причинами неспособность меньшинства примириться с результатами голосования: «Меньшинство составили наименее устойчивые теоретически, наименее выдержанные принципиально элементы партии. Меньшинство образовалось именно из правого крыла партии. Разделение на большинство и меньшинство есть прямое и неизбежное продолжение того разделения социал-демократии на революционную и оппортунистическую…, которое не вчера только появилось не в одной только русской рабочей партии и которое, наверное, не завтра исчезнет… Да, господа, ошибка тов. Мартова на съезде была невелика (и я еще на съезде, в пылу борьбы, отметил это), но из этой маленькой ошибки могло получиться (и получилось) много вреда в силу того, что тов. Мартова перетянули на свою сторону делегаты, сделавшие целый ряд ошибок, проявившие на целом ряде вопросов тяготение к оппортунизму…». [417]
417
Ленин В. И. ПСС. Т. 8. С. 330–331.
К чему мог привести вызванный личными причинами союз Мартова с экономистами, с которыми у него ранее тоже были серьезные разногласия? В работе съезда приняли участие противники направления «Искры», и представители этой группировки (В. П. Акимов (Махновец), Д. Б. Рязанов, представители Бунда) действительно не могли стать стабильными союзниками «искровца» Мартова. [418] Но именно ориентировавшийся на реформизм В. П. Акимов в цитированной брошюре верно указал на то, что позиции по организационному вопросу Плеханова и Ленина, полностью солидарных друг с другом на съезде, отличаются друг от друга. [419]
418
См.: Акимов В. П. К вопросу о работах Второго Съезда РСДРП. Geneva, 1904; Рязанов Н. Разбитые иллюзии. К вопросу о причинах кризиса в нашей партии. Geneva, 1904.
419
Акимов В. П. К вопросу о работах Второго Съезда РСДРП. С. 8–9, 14–15, 27, 77. Эти вопросы были в 1980-е гг. разработаны мною совместно с Петером Донатом в до сих пор не опубликованной статье, которую я использую здесь с любезного разрешения соавтора.
«Личная» реакция Мартова, «отказ Мартова с коллегами от должности после одного только неутверждения старого кружка» заставил Ленина задуматься о «бесхребетности интеллектуалов», о партийной «грызне». Воспользовавшись статьей К. Каутского о Ф. Меринге, он противопоставил «типичную интеллигентскую психологию» психологии пролетария, сформированную и «отрегулированную» крупной промышленностью. [420] Под «обыкновенным интеллигентом» Каутский понимал интеллигента, «стоящего на почве буржуазного общества» и «находящегося в известном антагонизме к пролетариату». Однако этот антагонизм — «иного рода, чем антагонизм между трудом и капиталом», не экономический, а антагонизм «в настроении и мышлении», источником которого является разница в условиях труда. В результате «пролетарий — ничто, пока он остается изолированным индивидуумом… Он чувствует себя великим и сильным, когда он составляет часть великого и сильного организма… Пролетарий ведет свою борьбу с величайшим самопожертвованием… без видов на личную выгоды». «Совсем иначе обстоит дело с интеллигентом», условия труда которого порождают индивидуализм: «Полная свобода проявления своей личности представляется ему… первым условием успешной работы. Лишь с трудом подчиняется он известному целому в качестве служебной части этого целого, подчиняется по необходимости, а не по собственному побуждению. Необходимость дисциплины признает он лишь для массы, а не для избранных душ. Себя же самого он, разумеется, причисляет к избранным душам… Философия Ницше, с ее культом сверхчеловека, для которого все дело в том, чтобы обеспечить полное развитие своей собственной личности, которому всякое подчинение его персоны какой-либо великой общественной цели кажется пошлым и презренным, эта философия есть настоящее миросозерцание интеллигента, она делает его совершенно негодным к участию в классовой борьбе пролетариата… Идеальным образчиком такого интеллигента, какие нужны социалистическому движению, был Либкнехт». [421]
420
Ленин В. И. ПСС. Т. 8. С. 309–311. Статью К. Каутского см.:
Neue Zeit, XXII. I. 1903, № 4. P. 99–101.
421
Там же. С. 310–311.
Брошюра Ленина «Шаг вперед, два шага назад» побудила Троцкого надписать полемическую работу, [422] на которую поныне ссылаются в антиленинской литературе. Если очистить аргументацию Троцкого от полемических «клише» и преувеличений, то выясняется, что «проблема» в том, что Ленин видит в партии структурированный политический институт, «военно-бюрократически» организованную структуру, в то время как Троцкий поставил во главу угла абстрактную «пролетарскую самодеятельность», идею и идеал воинствующего материализма. В то же время Троцкий хорошо чувствовал опасности ленинского «просветительского запала», которые проявились в «подходящих» исторических условиях, в октябре 1917 г., другое дело, что тогда Троцкий был уже вторым после Ленина человеком в большевистской партии. Однако в 1904 г. Троцкий был еще Савлом в вопросе о партии. Однако отрыв рабочей партии от конкретной структуры производственного разделения труда в конечном итоге направляет как мышление, так и саму партийную организацию именно в сторону индивидуалистических представлений.
422
Троцкий Л. Д. Наши политические задачи. Genf, 1904.
Позже Ленин уже не будет возвращаться к опыту съезда с указанной выше «психологической» точки зрения (основывавшейся на социологических предпосылках душевных процессов). Это объяснимо тем, что с течением времени и с накоплением опыта революции и ее поражения все более резко вырисовывались политические аспекты противоречий. Согласно оценке, данной Лениным в сентябре 1907 г., [423] меньшевизм превратился во фракцию, «которая провела в течение первого периода русской революции (1905–1907 годы) особую политику, на деле подчинявшую пролетариат буржуазному либерализму». [424] Ленин отвергал сотрудничество с буржуазными либералами именно в интересах обретения рабочим движением самостоятельности и «доведения до конца» революции, поскольку либералы стремились к соглашению с царизмом. [425] При этом он пустился в явные преувеличения по отношению к меньшевикам. [426] Как уже говорилось, на лондонском съезде партии РСДРП взяла на вооружение большевистский, никогда не принятый большинством меньшевиков тезис о политике «левого блока» с бедным крестьянством, которая должна заменить сотрудничество с либералами. Поэтому, как было показано в предыдущей главе, с этим съездом можно связать «второй», окончательный раскол партии. Хотя Ленин и меньшевик Плеханов будут еще взаимно искать организационную связь, большевики и меньшевики больше никогда не «объединятся» на совместном съезде. Как мы видели, события 1905–1907 гг. окончательно «развели» эти два направления в разные стороны.
423
См.: Предисловие к сборнику «За 12 лет» (ПСС. Т. 16. С. 95–113). В этом сборники были перепечатаны некоторые важные работы Ленина, в том числе «Шаг вперед, два шага назад» или «Две тактики социал-демократии в демократической революции».
424
Ленин В. И. ПСС. Т. 16. С. 112.
425
В 1909 г. это «соглашение» выразилось в философской форме: Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции Н. А. Бердяева, М. О. Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. М., 1989.
426
Например, Мартов, рассматривая после поражения революции идеи вехистов во главе со Струве, дал исторической роли российского либерализма оценку, очень похожую на ленинскую: «…Либерализм пытается пересмотреть свое прошлое, оборвать нити, традиционно связывающие его с революционными и социалистическими идеологиями, и конституироваться в систему воззрений, пригодную для правящего класса… Либерализм пытается стать принципиально-монархическим, националистическим и антидемократическим в своей политической концепции, принципиально контр-революционным — в своих правовых воззрениях, строго индивидуалистическим в сфере экономической и национально-почвенным в своем отношении к государству и церкви». Мартов Ю. Общественные и умственные течения. С. 118–119.
Попутно отмечу, что в ноябре-декабре 1905 г. Ленин в дискуссии с анархистами подчеркивал то политическое условие организационного сотрудничества, согласно которому в боевой организации можно сотрудничать только с теми, кто разделяет цели данной организации, иначе она неизбежно развалится. Ленин прокомментировал решение Исполнительного комитета Совета рабочих депутатов от 23 ноября 1905 г., отклонившее просьбу анархистов о допущении их представителей в Совет, поскольку анархисты «не признают политической борьбы в качестве средства для достижения своих идеалов». Ленин видел в Совете рабочих депутатов политическую, боевую организацию для подготовки восстания, революции, каковым он и являлся, органом революционной власти и соглашался с недопущением анархистов в Совет, поскольку это был «не рабочий парламент и не орган пролетарского самоуправления», из которых нельзя бы было исключить анархистов. [427] Советы и сходные с ними народные организации (стачечные комитеты, советы солдатских депутатов, комитеты железнодорожников и т. д.) являются продуктами стихийной самоорганизации рабочих: «Не теория какая-нибудь, не призывы чьи бы то ни было, не тактика, кем-либо придуманная, не партийная доктрина, а сила вещей привела эти беспартийные, массовые органы к необходимости восстания и сделала их органами восстания», — писал Ленин, рассматривая опыт декабрьского восстания 1905 г. [428]
427
«…если анархисты, отрицая политическую борьбу, сами просятся в учреждение, ведущее эту борьбу, то такая вопиющая непоследовательность показывает, конечно, лишний раз всю шаткость мировоззрения и тактики анархистов. Но исключить за шаткость из “парламента” или “органа самоуправления”, разумеется, нельзя… Совет рабочих депутатов не рабочий парламент и не орган пролетарского самоуправления, а боевая организация для достижения определенных целей… Исключение анархистов из боевого союза, проводящего, так сказать, нашу демократическую революцию, вполне необходимо с точки зрения и в интересах этой революции. В боевом союзе место только тем, кто борется за цель этого союза». Ленин В. И. Социализм и анархизм //Ленин В. И. ПСС. Т. 12. С. 130–131.
428
Ленин В. И. Роспуск Думы и задачи пролетариата // Ленин В. И. ПСС. Т. 12. С. 321.