Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 2
Шрифт:
–– Проси его сюда! – отдал ему распоряжение мессере Гурильо.
Слуга удалился и меньше чем через минуту вернулся в гостиную в сопровождении невысокого, худенького, но очень элегантного молодого человека лет двадцати, жгучего брюнета с тонкими губами и немного ленивым, как будто снисходительным взглядом чёрных глаз.
–– Мессере Марко-Антонио делла Торре! – следуя светскому этикету, объявил слуга, став в дверях гостиной.
–– Прошу к столу! – жестом пригласил прибывшего гостя хозяин дома.
Марко-Антонио учтиво поклонился присутствующим и занял место за столом среди них. Обед гостеприимного мессере Гурильо обещал быть и изысканным, и вкусным.
–– Мессере Леонардо! – затряслись его румяные, лоснящиеся щёки от негодования. – Помилуйте!.. Что ж вы не притрагиваетесь к блюдам?! Разве они не вкусны?!.. – и, повернувшись к запоздавшему гостю, извинился: – Простите, мессере Марко-Антонио, забыл вам представить: Леонардо да Винчи!.. Только что из Флоренции, но, увы, совсем не рад нашему угощению!
Леонардо и Марко-Антонио, чуть привстав из-за стола, обменялись поклонами.
–– Я совсем забыл тебя предупредить, Амброджо, – оторвавшись от студня, заступился Галеотто за Леонардо. – Мессере Леонардо не притрагивается к блюдам не потому, что они не вкусные, а потому, что он совсем не ест мяса…
–– Как «совсем»?! – опешил мессере Гурильо.
––
*Мильяччи – студень.
*Червелатта – колбаса из мозгов.
*Офэлэтты – пирожки.
*Померанцы – целиком засахаренные фрукты.
– – В детстве, помимо меня, у Леонардо были ещё друзьями и домашние животные, с которыми он забавлялся и играл! – с набитым ртом продолжил рассказ Галеотто. – Его дед… Кстати, он жив или нет?! – воззрился
он на Леонардо.
–– И он, и бабушка Лючия давно умерли.
–– Царство им небесное! – прожевал Галеотто и вновь обратился с рассказом к хозяину дома. – Так вот, его дед, царство ему небесное, нотариус флорентийской Коммуны аристократической Сеньории, мессере Антонио да Винчи, лютым живодёром был… На глазах Леонардо резал его друзей, домашних животных, к обеденному столу, и, разумеется, Леонардо не мог прикоснуться к их мясу, так как понятие «друг» для него всегда было свято! Вместо того, чтобы утолять голод, он, сидя за столом и склонив голову над блюдами, их оплакивал!
Мессере Гурильо, Марко-Антонио и тётушка Сидона, оторвавшись от еды, замерли. Их потряс рассказ Галеотто, и они со смешанным чувством восхищения и сердечного сочувствия посмотрели на Леонардо.
–– Вы очень ранимы? – нерешительно спросил его мессере Гурильо.
–– Да как вам сказать… – застенчиво опустил глаза Леонардо. – В детстве мне казалось, что мир вокруг меня не может быть недобрым, потому что должен соответствовать представлениям с любовью относящегося к нему ребёнка… Наверное, что-то во мне осталось от детства…
–– Осталось-осталось! – уверенно прожевал Галеотто. – Вы бы сейчас видели, как он заступился за промышляющего на рынке Бролетто воровством сорванца Джакомо Капротти, сына обувного мастера, пропойцы Джиано… Жалко, конечно, сорванца! Не он, а его пропойца отец виноват в том, что он ворует… Посылает малыша на воровство, чтобы тот ему на выпивку денег раздобыл, а тот ведь ребёнок!.. Какой ни есть непутёвый отец, а малыш его всё равно любит!.. Мать-то его от студёной горячки умерла, так, кого ж ему ещё любить, как не отца?! Он хоть и пропойца, а его не бьёт… Я, было, решил поймать этого маленького воришку и отдать для наказания приставам Джустиции, – стыдливо признался он. – Думаю: сейчас его не остановишь от воровства, так, когда он вырастет, поздно будет – поймают его за это дело и руки отрубят… И тогда пропал человек навсегда! – тяжело вздохнул он.
–– Так как же всё-таки мессере Леонардо заступился за этого мальчика? – нетерпеливо спросил Марко-Антонио, переведя взгляд на Леонардо, всё больше проникаясь симпатией к этому огромному исполину.
Вытерев губы салфеткой, Галеотто сделал несколько глотков вина и ответил:
–– Я, было, ухватился за этого сорванца, а он меня за палец укусил и вырвался… Дал дёру! – усмехнулся он. – Побежал через площадь у часовни Сан-Джовани, а там его Бенедетто-минотавр поймал…
–– Это тот, что борец? – перебил его мессере Гурильо.
–– Да… Схватил он этого дьяволёнка за руку и держит: дожидается, когда к нему подойдут приставы Джустиции… Джакомо надрывается, ревёт навзрыд, чувствует, что ему сейчас будет… А тут из толпы выходит Леонардо и говорит этому быку-минотавру: «Эй ты, воловья морда, а ну отпусти ребёнка!..» Тот – смеяться!.. Тогда Леонардо подходит к нему… Кстати, что ты ему сделал, я так и не понял, – пожал плечами Галеотто, уставившись на Леонардо. – Почему он встал перед тобой на колени и, отпустив мальчишку, рухнул к твоим ногам?
Любопытство в глазах сидевших за столом достигло такой силы, что все опять забыли про еду. Они застыли, ожидая ответа от флорентийского гостя. Вместо ответа Леонардо взял со стола бронзовый кубок, стоявший перед ним, неторопливо выпил из него вино и затем, зажав в ладони левой руки, сдавил его так, что тонкая позолота на нём в некоторых местах отлетела, а толстые стены кубка смялись, словно были сделаны из тонкого пергамента. Все ахнули.
–– Простите, мессере Гурильо! – учтиво извинился перед ним Леонардо. – Я возмещу вам убыток…
–– Нет-нет, что вы! – в ужасе отмахнулся от него Гурильо. – Храни меня Бог! Не каждый день такое увидишь…
–– Вот это да! – с восхищением выдохнул Марко-Антонио. – Если же вы, мессере Леонардо, так же добры, как и сильны физически, то симпатии герцогского Двора вам обеспечены, в особенности у любовниц герцога Людовико, которыми изобилует его Двор!
Леонардо сразу помрачнел.
–– Нет, вы меня не так поняли! – увидев недовольство в его глазах, заторопился Марко-Антонио объяснить смысл своего восклицания. – Я имею в виду не то, что вы составите конкуренцию герцогу, обратив на себя вожделенные взгляды его многочисленных поклонниц… Да и упаси вас Бог от этого!.. Я имел в виду совсем другое: по герцогскому замку, Кастелло ди Порта-Джовиа, бегает немало детей его любовниц, к которым, из-за производимого ими громкого шума, герцог Людовико относится с весьма плохо скрываемой злобой. Теперь в вашем лице они обретут защитника, и будьте уверены, – он понизил голос и добавил: – любовницы Людовико Сфорца смогут по достоинству оценить вашу доброту и в постели уговорить его на многие милости по отношению к вам… Вы поняли, что я имею в виду?!.. Вы, насколько я наслышан до вашего приезда от мессере Галеотто и мессере Джорджо Мерулы, прибыли ко двору герцога в качестве придворного музыканта, не так ли?.. Замечу, что музыканты не пользуются благосклонностью герцога, поэтому для вас не лишним будет завоевать симпатии его приближённых примадонн…