Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Обращаясь к ничтожным, но всесильным проходимцам, к беспринципным интриганам и авантюристам, Лермонтов писал:

Вы, жадною толпой стоящие у трона,

Свободы, Гения и Славы палачи!…

Но поэт клеймил позором не только бездарных пролаз, оттеснявших умы и таланты, но осуждал и самый строй, который давал возможность расцветать ничтожеству и гибнуть великому:

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда - всё молчи!…

Судом

потомства грозил наследник Пушкина безнаказанным при жизни палачам свободы и гения.

Есть грозный суд: он ждет…

А. С. Пушкин.

Портрет работы художника О. Кипренского. 1827.

«Смерть Поэта». Справа - голова начальника штаба жандармского корпуса А. В. Дубельта. Автограф М. Ю. Лермонтова.

Но для убийцы Лермонтову казалось этого мало. Для убийцы он требовал казни и с негодованием восклицал: «Отмщенье, государь, отмще-нье!» [12] Такое непосредственное обращение к царю, да еще в столь требовательной интонации, выраженной именительным падежом, возмутило Бенкендорфа, и он писал в докладной записке Николаю I: «Вступление к этому сочинению дерзко, а конец - бесстыдное вольнодумство более чем преступное».

С. А. Раевский. Акварель М. Ю. Лермонтова. 1835 - 1837.

Когда Пушкин умирал, к его дому со всех концов Петербурга стекались толпы людей разного возраста и общественного положения. Пришел народ. Стихи Лермонтова были голосом народа. Нигде не напечатанные, они пошли ходить в списках по Руси.

Распространять стихи Лермонтова начал его друг Святослав Раевский. Через журналиста Краевского, своего университетского товарища, он передал их друзьям Пушкина - Жуковскому и Вяземскому. Стихи полетели в Москву, Тригорское, попали за границу. Друг Пушкина Александр Иванович Тургенев отправил их в письме к брату-декабристу Николаю Тургеневу. Друзья Пушкина стали друзьями Лермонтова.

Весной 1837 года Москва была уже не та, какой оставил ее Лермонтов в дни юности. В прошлый раз поэт не успел оглядеться. Теперь на него повеяло каким-то новым духом…

Закончилось первое, самое страшное десятилетие николаевского царствования. Первый год нового десятилетия этого царствования был богат событиями. Нашумела постановка гоголевского «Ревизора», появилось в «Телескопе» «Философическое письмо» Чаадаева. Все завершилось гибелью великого русского поэта.

Но рядом с именем Пушкина уже стояло имя нового гения: Гоголя. Как некогда Пушкина, Гоголя особенно полюбила передовая московская молодежь. Московские студенты пришли от него в восхищение и первые распространили в Москве громкую молву о нем. Бывший московский студент, молодой критик Белинский, на страницах московского журнала «Телескоп», еще при жизни Пушкина, провозгласил Гоголя главой

русских поэтов.

После «Ревизора» слава Гоголя возросла. Экземпляры его комедии, полученные в Москве (всего 25 книг), «перечитаны, зачитаны, выучены, превратились в пословицы», - писала московская газета «Молва». А имена действующих лиц на следующий же день после представления стали нарицательными, как имена героев «Недоросля» и «Горе от ума»: «Хлестаковы, Анны Андреевны, Марьи Антоновны, городничие, Земляники, Тяпкины-Ляпкины пошли под руку с Фамусовым, Молчалиным, Чацким, Простаковыми. Они, эти господа и госпожи, гуляют по Тверскому бульвару, в парке, по городу, и везде, везде, где есть десяток народу, между ними наверное один выходил из комедии Гоголя. Отчего же это? Кто вдвинул это создание в жизнь действительную?… Кто? Это сделали два великие, два первые деятеля: талант автора и современность произведения», - писал анонимно критик в «Молве».

«Философическое письмо» Чаадаева Герцен сравнил с выстрелом, раздавшимся в темную ночь.

На основе современной действительности Чаадаев сделал пессимистический вывод, что у России нет ни прошедшего, ни будущего. Давний друг Чаадаева, Пушкин соглашался с его мрачной оценкой современного состояния России, но решительно возражал против чаадаевского утверждения, что у России нет прошлого.

Николай I объявил Чаадаева сумасшедшим и подверг домашнему аресту. В ответ в своей «Апологии сумасшедшего» Чаадаев писал о любви к России, но заявлял, что «не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами…».

«Апология сумасшедшего» быстро распространилась в списках. В течение зимы в Москве не было дома, где бы не обсуждали «чаадаевскую историю».

Смерть Пушкина на время заставила смолкнуть все остальные разговоры. После шума и споров минувшего года стало сразу как-то особенно тихо. Не выдержав травли, начавшейся после постановки «Ревизора», Гоголь уехал за границу. «Телескоп» закрыт, его издатель Надеждин сослан, объявлен сумасшедшим Чаадаев. А в книжных магазинах продается портрет - Пушкин в гробу.

Такой застал Москву Лермонтов. В свете он не показывался. В московские гостиные проникало из петербургских злобное шипенье пушкинских врагов. Проводил время в узком кругу старых друзей.

В городе все напоминало о том, что Пушкина нет. В книжных лавках принималась подписка на полное собрание его сочинений. «В пользу семьи» - было сказано в объявлении, помещенном в «Московских ведомостях». В ближайшем номере журнала «Московский наблюдатель» печатался перевод поэмы кавказского поэта «На смерть Пушкина». Воспевая величие Пушкина, автор писал: «Старец, седовласый, Кавказ, ответствует на песни твои стоном в стихах Сабухия». Сабухи, по-русски «утренний», псевдоним знаменитого в будущем азербайджанского поэта-просветителя Мирзы Фатали Ахундова. Хотя номер журнала вышел уже после отъезда Лермонтова, но он имел возможность узнать об этом. В «Московском наблюдателе» печатал стихи его товарищ по кружку Раича С. И. Стромилов.

Чем сильнее была в Москве скорбь о Пушкине, тем с большим теплом принимали там Лермонтова. Если его стихи «Смерть Поэта» проникали в закрытые учебные заведения Петербурга и получали там живой отклик, то еще с большим восторгом они читались в учебных заведениях Москвы. Автор стихов - москвич, бывший студент Московского университета, воспитанник университетского пансиона, здесь многие знали и помнили молодого поэта.

Как-то раз Лермонтов зашел в университетскую книжную лавку Ширяева. Она помещалась в доме университетской типографии на углу Большой Дмитровки (ныне Пушкинская улица) и Нарышкинского сквера (теперь Петровский бульвар), как говорили «на валу». (Типография выходила на Дмитровку, книжная лавка - на сквер.)

Поделиться:
Популярные книги

Физрук 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
2. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук 2: назад в СССР

Адепт. Том второй. Каникулы

Бубела Олег Николаевич
7. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.05
рейтинг книги
Адепт. Том второй. Каникулы

Свет во мраке

Михайлов Дем Алексеевич
8. Изгой
Фантастика:
фэнтези
7.30
рейтинг книги
Свет во мраке

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Пограничная река. (Тетралогия)

Каменистый Артем
Пограничная река
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.13
рейтинг книги
Пограничная река. (Тетралогия)

Вдова на выданье

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Вдова на выданье

Попаданка

Ахминеева Нина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Попаданка

Последний попаданец 9

Зубов Константин
9. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 9

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Двойня для босса. Стерильные чувства

Лесневская Вероника
Любовные романы:
современные любовные романы
6.90
рейтинг книги
Двойня для босса. Стерильные чувства

Последняя Арена 11

Греков Сергей
11. Последняя Арена
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 11

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Возвышение Меркурия. Книга 15

Кронос Александр
15. Меркурий
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 15

Чехов. Книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов. Книга 3