Лето на чужой планете
Шрифт:
— Поехали, Дин! — скомандовала Трейси.
Дин безропотно принял управление глайдером. Я уселся рядом с ним, а блондинка устроилась на одном из кресел сзади. Краем уха я уловил, как она мурлыкает какую-то весёлую мелодию.
Дин вывел глайдер на дорогу, идущую к школе, и спросил, не глядя на меня:
— Ал, откуда ты знаешь русский?
А я уж решил, что он не заметил. Ну, что ж, повеселимся. Я напустил на себя равнодушный вид и небрежно сказал:
— Выучил между делом. Ничего сложного. Грубый примитивный язык.
Биолог подозрительно покосился на меня, но, видно, отложил допрос на потом.
Я решил воспользоваться хорошим настроением доктора Трейси. Подошёл к ней, когда мы выходили из глайдера и прямо выложил.
— Доктор Трейси! Я всё знаю про отца и Грегора. Помогите мне, пожалуйста!
Я чувствовал, что хитростью с ней ничего не добиться. Прямолинейные люди не любят хитрецов. Уловки и намёки вызывают у них отвращение. Зато открытая просьба вполне может подействовать.
— Я знаю, что вы можете определить, как всё обстоит на самом деле. Вам нужно только взять кровь у Грегора.
Трейси покачала головой.
— Не втягивайте меня в ваши семейные распри, юноша. У меня хватает других забот.
— Но ведь отец наверняка ошибается! — в отчаянии воскликнул я. — А если он скажет Грегору — потом уже ничего не поправить. Как вы не понимаете?
Я увидел, что доктор Трейси колеблется. Она хотела что-то сказать, но сдержалась, махнула рукой и молча ушла в дом.
***
Глубоко за полночь мы с Линой лежали в постели и негромко разговаривали. Лина положила голову на мою руку. Я вдыхал запах её волос, и сердце щемило от нежности. Бурление страстей — далеко не всё, что нужно для счастья. Самые сильные чувства быстро угасают, если вам не о чем поговорить друг с другом.
— Со мной приключилась удивительная штука, — сказал я. — Наверное, нужно рассказать об этом Говарду. Или Дину.
Лина приоткрыла глаза и взглянула на меня, ожидая продолжения.
— Помнишь ту ночь, когда ты уехала к родителям? Я тогда взял в кабинете гипношлем и в темноте перепутал карту.
Я рассказал Лине, как нечаянно выучил математику за два часа.
— Потом я решил проверить, выйдет ли такое с другими предметами. Взял карту с русским языком, и всё получилось.
— Скажи что-нибудь по-русски, — попросила Лина и взъерошила мне волосы.
— U tebyakrasivie glaza, — ответил я.
— Смешной язык, — улыбнулась Лина. — Знаешь, Ал, я тоже хочу попробовать.
— Это может быть опасно, Лина. Так никто не делал.
— Ну и что? — нахмурилась она. — Если ты сейчас расскажешь Дину с Говардом — они попросят тебя показать им. А мне, чего доброго запретят пользоваться шлемом. Ты будешь жутко умным, а я так и останусь дурой. Ты же не хочешь жить с дурой, Ал?
— Хорошо, — вздохнул я. — Завтра попробуем.
Лина продолжала молчать, и я вздохнул ещё раз. А потом нехотя вылез из кровати и натянул штаны.
Спускаясь по лестнице, я изо всех сил пытался убедить сидящего внутри меня скептика, что всё будет хорошо. Гипношлем отключится при любом намёке на опасность. Да и я буду рядом.
«А что ты сможешь сделать?» — спросил скептик. — «Будешь бегать вокруг Лины и размахивать руками? Или позовёшь помощь?»
«Я разбужу её» — возразил я скептику.
«Как? Волшебным поцелуем, словно спящую принцессу?»
«Почему бы и нет? До сих пор поцелуи удавались мне неплохо».
«Ты идиот!» — возразил скептик. — «Зачем сразу начинать с неизвестного? Возьми обычный урок и настрой гипношлем на один десятиминутный повтор. Если Лина сможет запомнить его с первого раза — значит, всё работает».
Я остановился на ступеньке и хлопнул себя ладонью по лбу. Ну, конечно! Именно так и надо сделать!
«Спасибо!» — от души сказал я внутреннему собеседнику. — «Иногда ты неплохо соображаешь, Ал!».
«Не радуйся раньше времени» — возразил скептик. — «Может быть, вообще ничего не получится».
Этого я опасался больше всего. Настолько, что даже думать не хотел о неудаче.
В кабинете сидели Дин и Говард. Свет они не зажгли. Говард откинулся в кресле, а Дин задумчиво вертел в руках гипношлем. Я сразу понял, что они поджидают именно меня.
— Я же говорил тебе, Говард, что он непременно придёт, — довольно улыбнулся Дин. — Dobriy vecher, Ал! Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Конечно, я ничего не хотел им рассказывать. Но пришлось. А куда деваться? Гипношлем-то был у них.
Выслушав меня, Говард покачал головой.
— Что за мальчишество, Ал? Скрывать такое!
— Я думал, вы запретите мне менять настройки. Ведь так никто не делал.
— Делали, и не раз, — вмешался Дин. — Не тебе одному хотелось выучить скучный материал побыстрее. Это не опасно, вот только до сих пор обмануть природу не получалось. Как же это вышло у тебя?
— Давайте попробуем на мне, — решительно сказал Говард. — Ал, настрой шлем, пожалуйста.
Дверь открылась, и в кабинет вошла Лина.
— Ал обещал, что я буду первой, — сказала она, нервно сжимая пальцы. Кажется, я впервые видел, как Лина волнуется.
Дин начал что-то говорить, но Говард взглянул на меня и остановил его.
— Хорошо, Лина. Давай попробуем с тобой. Садись в кресло. Ал, ты настроил шлем?
— Сейчас, — отозвался я. — Лина, с чего ты хочешь начать?
— Можно мне выучить этот смешной язык? — улыбнулась она.
— Конечно. Послушай, я поставлю карту всего с одним уроком, и мы включим шлем на десять минут. Хорошо?
— Как скажешь, Ал, — она смотрела мне прямо в глаза. — Я доверяю тебе.
Знаете, что я вам скажу? Когда девушка смотрит на тебя так — за это можно умереть.
Я осторожно надел шлем на голову Лины.
— Нажми кнопку, когда будешь готова.
— Я уже готова, — отозвалась она. — Нажимай, Ал.
Десять минут тянулись бесконечно. Лина неподвижно полулежала в кресле, её дыхание было ровным. Но я всё равно тревожился за неё.