Лето на чужой планете
Шрифт:
Дедушка отсмеялся, достал из кармана кофты большой синий платок и утёр слёзы.
— Не знаю точно, сколько свиней на Местрии. Но уверен, что ты сможешь купить их всех, оптом. Так мы договорились?
Я представил, как становлюсь самым богатым человеком на планете. Женюсь на Лине. Покупаю себе самую большую ферму. Или даже две. Строю огромный роскошный дом, нанимаю работников. И никогда в жизни больше пальцем не притрагиваюсь к навозу.
А все вокруг живут по-прежнему. И завидуют мне. Или нет?
Я покачал головой.
— Знаете что? У нас на планете так не делается. Здесь все друг за друга. Я хочу, чтобы моя доля принадлежала Местрии. Всей планете, поровну. Так ведь можно сделать?
Старпом почесал седую макушку и посмотрел на меня с уважением.
— Выходит, ты — социалист? Я-то думал, что они давно вымерли. Ладно. Двадцать процентов от всех добытых слитков тебя устроят?
— Двадцать пять, — твёрдо сказал я. — И не забудьте ваше обещание насчёт учёбы.
— Ну, что ж, — насмешливо протянул добрый дедушка. — Выпить не предлагаю — молод ты ещё. Договор пришлю через пару дней. Вы уж там подготовьте торжественную встречу. Капитан Фолли! Даю десять часов на отдых. А потом отвезите нашего юного партнёра домой.
Глава 22
Я вышел из шлюпки на трап и едва не упал. Тёплые волны ветра сбивали с ног, пронзительно пахло свежескошенной травой, горьким далёким дымом и полевыми цветами. Я и не заметил, как приноровился дышать неподвижным, стерильно-свежим корабельным воздухом. И теперь жадными глотками пил знакомые, привычные с детства запахи.
Солнце пробивалось сквозь макушки сосен. По рыжей черепичной крыше дома Интена прыгали розовые блики. Еле слышно гудели туго натянутые провода на высокой антенне.
Лина стояла на дощатом крыльце, нервно комкая в руках подол лёгкого светлого платья. Я соскочил с трапа, подбежал к ней, обнял. Лина прижалась ко мне горячим, сильным телом. Плечи её вздрагивали, глаза налились слезами.
— Ал, ты вернулся, — еле слышно повторяла она.
Да, я вернулся, родная моя, любимая Лина. Доверчивая, светловолосая, бесконечно нужная. Я вернулся из таких далей, в которых никогда не бывал ни один человек, родившийся на Местрии. Вернулся потому, что ты ждала меня.
Лина отстранилась, оглядела меня с ног до головы. Я был одет в стандартный серебристый комбинезон пилота, который дал мне Фолли.
— Тебе очень идёт, Ал, — покачала головой Лина. — Но в этой одежде ты какой-то чужой.
В опровержение своих слов она снова прижалась ко мне. В обнимку мы вошли в дом. В длинном коридоре дремала полутьма, из кухни умопомрачительно пахло пирогами и жареным мясом.
— Проголодался? — тихо спросила Лина. — Пойдём, я тебя покормлю.
Старенькая Матильда всплеснула руками, увидев меня. Захлопотала, засуетилась с тарелками и сковородками. В кирпичной плите сердито гудело пламя. Я сел за стол. Лина устроилась напротив и смотрела, как я ем. Её глаза в полумраке кухни казались бездонными.
— Почему вы не включаете свет? — спросил я Матильду. Она махнула рукой.
— Никак не привыкну. Да и резкий он слишком — по глазам бьёт. В своей кухне я и так разгляжу всё, что надо.
Матильда наклонилась и потащила из духовки противень с пирогами. Оглядела их, удовлетворённо кивнула и накрыла противень чистой тряпицей.
— Пусть отдохнут.
— Умоешься с дороги? — спросила Лина. — Смотри, какое чудо у нас теперь.
Она открыла дверь в помещение, которое когда-то было кладовой. Теперь все полки убрали, комнатка казалась просторной. Из маленького окошка под потолком сочился мягкий розовый свет.
Посреди помещения стояла огромная овальная ванна из плотно пригнанных дербневых плашек, перетянутых медными обручами. Дерево цвета тёмного мёда с тонкими светлыми прожилками было тщательно отшлифовано.
— Папа сделал, — с гордостью сказала Лина. — А дядька Томаш ему помогал. И у нас на ферме теперь такая же. Залезай!
Я скинул комбинезон и шагнул в ванну. Лина повернула вентиль. Из длинной медной трубки полилась струйка воды.
— Осторожно, это холодная, — сказала Лина. — Сейчас.
Она повернула второй вентиль. Струйка воды окрепла. Падая на деревянное дно, она глухо шумела. Лина попробовала воду рукой.
— Вот так. Она быстро наполняется, ты не думай.
Я сел на плоское дно ванны и устало опёрся спиной на пологий борт. Тёплая вода медленно поднималась, скрывая мои ноги. Вот над водой остались только исцарапанные колени, словно два островка. Затем и они покрылись водой.
Лина подошла к двери и накинула крючок на проушину. Расстегнула пуговицы на груди, повела плечами, и платье упало к её ногам.
Мы в изнеможении лежали, тесно прижавшись друг к другу. Тонкая струйка горячей воды, тихонько булькая, падала в пышную душистую пену. Лина осторожно водила шершавой лыковой мочалкой по моим плечам, а я говорил, вспоминая всё, что случилось за эти дни.
Я рассказал Лине про Хирон — розовый пыльный шар, покрытый потоками застывшей лавы. Рассказал, как высятся горные пики, как падают на освещённую землю их острые черные тени. Рассказал про тонкий матерчатый купол, защищающий людей от смертельного ледяного удушья.
Рассказал о бескрайней снежной равнине Северного материка. О колючем ветре, залезающем под одежду, о вечном голоде, который заставляет жадно грызть полусырое мясо. Рассказал о Голосе, который сладко поёт в голове и ведёт к смерти. Рассказал о тёмных лавовых тоннелях и тощих грязных людях, которые никогда не видели солнечного света.
Я рассказал Лине о каменных и ледяных глыбах, которые миллионы лет бесшумно кружат в ледяной пустоте вокруг огненной горошины солнца. О погибших планетах, на которых когда-то давно кипела жизнь, такая похожая на нашу. О немыслимой твари, пирующей на обломках планет и подарившей нам богатство.