Лето ночи
Шрифт:
«Ну вот, еще одна ложь, – подумал Майк. – Стоит ли признаваться в ней на исповеди?»
И почему-то решил, что не стоит.
А Дейла тем временем охватило чувство такого невероятного облегчения, что он с трудом смог его скрыть: пришлось опустить глаза и сделать вид, будто он пересчитывает камешки у своих ног.
– Ладно, – негромко проговорил он и еще тише добавил: – Спасибо.
– Эй, придурки, будем продолжать или вы собираетесь болтать до вечера? – послышался голос Лоренса, который давно уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле готового к новому полету планера.
– Мы готовы! – крикнул в ответ Дейл.
– На взлет! – скомандовал Кевин.
– Ну держись! – прорычал Майк. И камешки полетели в цель.
Дуэйн вернулся домой незадолго до захода солнца. Старика еще не было, и он пошел через поле к могиле Уитта.
На этот поросший травой холм посреди восточного пастбища Уитт всегда приносил оставшиеся после обеда
На западе, за пастбищами и огромными пшеничными полями, опускался к горизонту огромный огненный шар. Без этого ослепительного в своем великолепии иллинойсского заката Дуэйн не представлял себе жизни. Казавшийся плотным от духоты воздух к вечеру стал почти серо-голубым, а звуки распространялись в нем с медлительной легкостью мысли. До слуха Дуэйна доносилось мычание и сопение коров, возвращающихся с северного края пастбища, хотя их самих за холмом не было видно. Примерно в миле к югу мистер Джонсон жег сорняки, разросшиеся вдоль ограды, и дым столбом поднимался вертикально вверх. В неподвижном воздухе витал запах пыли и сладковато-терпкий аромат костра.
Дуэйн долго сидел на могиле старого колли. Солнце село, и вечер как-то незаметно соскользнул в ночь. Первой на темном небе засверкала Венера – она ярко вспыхнула на востоке небосклона, словно прилетевший из далекой галактики НЛО. Дуэйну очень хотелось когда-нибудь увидеть настоящий инопланетный корабль, и он часто проводил по многу часов, лежа в траве рядом с терпеливо ожидавшим Уиттом. Постепенно появлялись и другие звезды. Здесь, вдали от городских огней, их мерцание казалось волшебным. Воздух неспешно и как будто против воли, неохотно остывал, но по-прежнему оставался влажным, отчего рубашка Дуэйна липла к телу. Наконец стало совсем свежо, и земля под рукой Дуэйна холодила ладонь. Он в последний раз погладил могильный холмик и медленно побрел к дому, с грустью вспомнив о том, как возвращался с прогулок в прежние времена, примеряясь к шагам старой, почти слепой собаки.
Колокол Борджа… Дуэйну очень хотелось поговорить о нем со Стариком, но тот вряд ли будет в подходящем для разговоров настроении, после того как весь день проторчал в пивной «У Карла» или в баре «Под черным деревом».
Дуэйн наскоро приготовил ужин. Поджаривая на старой сковородке свиные котлеты и опытной рукой нарезая лук и картофель, он одновременно слушал передачу из Де-Мойна. В новостях было мало что нового: Тайвань жаловался в ООН на то, что на прошлой неделе коммунистический Китай обстрелял остров Хунтоуюй, но реакции на обращения не было, потому что никто в ООН не хотел новой Кореи; постановки на Бродвее отменены в связи с забастовкой, организованной актерской ассоциацией за справедливость; люди из команды сенатора Джона Кеннеди сообщают, что на следующей неделе их единственный и самый достойный кандидат намерен произнести в Вашингтоне речь на тему внешней политики, но Айк [50] запланировал на это же время поездку на Дальний Восток и тем самым выбил почву из-под ног всех потенциальных кандидатов в президенты; Соединенные Штаты заявляют, что Советский Союз должен немедленно отпустить на свободу Гарри Пауэрса, [51] а Аргентина требует выдачи Израилем похищенного его разведкой Адольфа Эйхмана. [52] В спортивном выпуске прозвучало сообщение о том, что в преддверии 500-мильной гонки в Индианаполисе издан запрет на сооружение трибун, подобных тем, которые обва-лились в этом году во время гонок в День памяти, когда погиб-ли два человека и свыше сотни были ранены. Затем последовал репортаж о готовящемся матче-реванше между Флойдом Пат-терсоном и Ингемаром Иоханссоном. [53]
50
Распространенное в США прозвище Дуайта Дэвида Эйзенхауэра (Dwight David «Ike» Eisenhower; 1890–1969) – американского военного и государственного деятеля, 34-го президента США (1953–1961).
51
Пауэре, Фрэнсис Гэри (Francis Gary Powers) – американский шпион. Его самолет-разведчик У-2 был сбит 1 мая 1960 г. над территорией СССР. По приговору суда Пауэре был заключен во Владимирскую тюрьму, но впоследствии, в 1962 г., на мосту между Восточным и Западным Берлином передан американцам в обмен на советского разведчика Рудольфа Абеля.
52
Адольф Эйхман (Adolf Eichmann; 1906–1962) – сотрудник гестапо, непосредственно ответственный за уничтожение миллионов евреев. 13 мая 1960 г.
53
Матч-реванш за обладание поясом чемпиона мира по боксу в супертя-желом весе состоялся 20 июня 1960 г. Победил Флойд Паттерсон нокаутом в пятом раунде.
Ужиная в одиночестве, Дуэйн включил радио погромче и прислушался. Он любил бокс. И мечтал когда-нибудь написать о нем рассказ. Возможно, что-нибудь о неграх… О том, как они, одерживая на ринге победу за победой, добиваются равенства. Дуэйн слышал, как когда-то Старик и дядя Арт говорили о Джеки Джонсоне, [54] и этот разговор засел у него в памяти, как запоминается на всю жизнь сюжет любимого романа. «Да, – подумал Дуэйн, – отличный получился бы роман. Если бы я только смог его написать. И знал бы достаточно и о боксе, и о Джеки Джонсоне, и обо всем, что нужно знать настоящему писателю».
54
Джек Артур Джонсон (1878–1946) – знаменитый чернокожий бок-сер-супертяжеловес, получивший на ринге прозвище Гигант из Галвестона. В списках лучших боксеров тех времен, составленных известным деятелем американского бокса Натом Флейшером, имя Джона Джонсона значится под номером один.
Колокол Борджа… Дуэйн покончил с ужином, вымыл та-релку и чашку из-под кофе, а заодно и посуду, оставленную Стариком после завтрака, сложил все в шкаф и прошелся по дому.
Во всех комнатах было темно, свет горел только в кухне, и старый дом казался более загадочным и странным, чем обычно. Наверху, там, где находились спальня Старика и ныне пусту-ющая комната Дуэйна, ощущалось присутствие какой-то мрач-ной, таинственной силы.
«Неужели колокол Борджа все эти годы висит в башне Старой школы?» – подумал Дуэйн.
Недоверчиво покачав головой, он включил свет в столовой.
«Обучающие машины» сияли во всем своем пыльном великолепии. Остальные плоды изобретательской деятельности Старика загромождали верстаки и пол. Единственным подключенным и работающим прибором был автоматический телефонный ответчик, который отец, опасавшийся пропустить какой-нибудь важный звонок, собрал пару лет назад. Довольно-таки примитивное устройство – простейшая комбинация деталей от телефона и небольшого катушечного магнитофона – подсоединялось к телефонной розетке и, как только поступал вызов, подавало специальный сигнал и предлагало звонящему оставить сообщение.
Почти все позвонившие – кроме дяди Арта – услышав неожиданный ответ, произносимый явно не человеческим голосом, от смущения или гнева бросали трубку, но иногда Старик по голосу или набору ругательств все же вычислял абонента. Кроме того, отцу Дуэйна крайне импонировало раздражение, которое вызывал у людей ответчик. В том числе и у телефонной компании «Мабелл». Ее сотрудники дважды приезжали на ферму и угрожали снять номер с обслуживания, если мистер Макбрайд не прекратит вмешиваться в работу линий связи и портить оборудование, не говоря уже о столь тяжком нарушении закона, как запись разговоров граждан без их ведома.
В ответ на все претензии Старик заявлял, что эти разговоры имеют самое непосредственное отношение прежде всего к нему, поскольку люди набирали его номер телефона, и к тому же они прекрасно знали о том, что их записывают, так как он их об этом предупредил, а стало быть, никакого нарушения гражданских прав не было. А уж если на то пошло, «Мабелл» самая что ни на есть говенная капиталистическая монополия и может все свои угрозы вместе с оборудованием запихать в свою капиталистическую задницу.
Но эти угрозы все-таки удерживали Старика от попыток продать свое изобретение, которое он называл «телефонным мажордомом». Дуэйн же был счастлив уже тем, что им еще не отключили телефон.
К тому же за последние месяцы он сам внес в устройство некоторые изменения, и теперь запись сообщения сопровождалась миганием сигнальной лампочки. Дуэйн хотел научить автоответчик распознавать голоса и реагировать на них лампочками разных цветов, чтобы при записи загорался, например, зеленый, когда звонил дядя Арт, синий – для Дейла и остальных ребят, прерывистый красный – для телефонной компании… Но эта проблема пока что не поддавалась решению. И загвоздка была вовсе не в идентификации голосов. Дуэйн встроил усовершенствованный тональный генератор, способный различать голоса абонентов на основании прежних записей, затем разработал простую схему подсоединения контура обратной связи к соответствующим лампочкам… Но все эти детали были слишком дорогими, и потому пришлось ограничиться одной лампочкой для всех абонентов.