Лето в большом городе
Шрифт:
—Мама знала ее? Эту твою Венди?
Он качает головой, делая вид, что изучает приборную панель.
— Нет, — он делает паузу. — Я так не думаю. Она немного моложе.
—Насколько? — спрашиваю я.
Неожиданно я надавила так сильно, что он посмотрел на меня вызывающе.
— Я не знаю Кэрри. Ну, где-то в пределах двадцати, я же говорил, это грубо спрашивать у девушки ее возраст.
Я киваю понимающе.
— И сколько она думает тебе
—Она знает, что у меня есть дочь, которая учится в Брауне.
Такую резкость в голосе я не слышала с тех пор, когда была ребенком. Это означает, что я проиграла. Нужно отступить.
—Хорошо, — я поворачиваюсь, чтобы уйти.
—И Кэрри? — добавляет он. — У нас сегодня будет с ужин с ней. И я очень разочаруюсь, если ты будешь груба с ней.
—Посмотрим, — бормочу я себе под нос. Я возвращаюсь в дом, убежденная, что подтвердились мои худшие опасения. Я уже ненавижу эту Венди. Она, наверное, потомок Дьявольских ангелов. И она врет насчет своего возраста. А я полагаю, женщина, которая врет о своем возрасте, врет обо всем остальном.
Я начинаю вычищать холодильник, одну ошибку научного эксперимента з другой. Затем я вспомнила, что тоже врала о своем возрасте. Бернарду. Я выливаю последнюю бутылку молока в канализацию, удивленная, через что проходит моя семья.
—Разве ты не выглядишь особенно? — шутит Уолт. — Что несомненно слишком для Каслберри.
—А что одевают в ресторан в Каслберри?
— Ну, точно не вечернее платье.
—Уолт, — ругаю его я. — Это не вечернее платье. Это платье домохозяйки. Из шестидесятых. — Я нашла его в винтажном магазине и носила его практически без остановок в течение нескольких дней. Оно идеально подходит для жаркой погоды, оставляя мои руки и ноги открытыми, и до сих пор, никто не прокомментировал мой необычный наряд, так что им, наверное, понравилось. Странная одежда подразумеваема в Нью-Йорке. Здесь, не очень.
— Я собираюсь изменить мой стиль для Венди. Ты не знаешь, у нее есть кузины из Дьявольских Ангелов?
Мы с Уолтом сидели на крыльце, потягивая коктейли, пока ждали когда приедет эта Венди. Я умоляла Уолта присоединиться к ужину, но он отказался, заявив, что у него встреча с Рэнди. Но хотя бы согласился придти в конце выпить что-нибудь, чтобы увидеть эту Венди в живую.
—Может, в этом весь смысл, — говорит он.
—Она совершенно другая.
—Но если он заинтересовался кем-то вроде Венди, это вызывает сомнения о его браке с моей мамой.
—Я думаю, ты слишком далеко проводишь аналогию, — отвечает Уолт, ведя себя как голос разума.
—Может быть, они просто хорошо проводят время.
—Он мой отец, хмурюсь я. — Он не может просто так хорошо проводит время.
—В этом смысл, Кэрри.
—Я знаю. — Я уставилась через решетку на запущенный сад. — Ты разговаривал с Мэгги?
—Да, — сказал Уолт загадочно.
—Что она сказала? А о Нью-Йорке?
—Она великолепно провела время.
—А что она сказал обо мне?
—Ничего. Все о ком
—Райан. С которым она, несомненно, переспала.
—Это наша Мэгги. — ответил Уолт пожимая плечами.
—Она превращается в друга "секс по дружбе".
—Да позволь ты ей это. — говорит он. — Она молода. Она вырастет из этого. В любом случае зачем волноваться?
—Я беспокоюсь о моих друзьях, — я смахнула свои ботинки от Фьоруччи со стола для большего эффекта. — И мне бы хотелось, чтобы мои друзья отвечали мне тем же.
Уолт посмотрел на меня с недоверием.
—Я имею в, виду даже моя семья не спрашивает у меня о моей жизни в Нью-Йорке.
—И, честно говоря, моя жизнь гораздо интереснее, чем все что происходит с ними. Мою пьесу собираются поставить.
А прошлой ночью я ходила на вечеринку к Бэрри Джессину в Сохо.
—Кто такой Бэрри Джессин?
—Да ладно Уолт. Он самый важный артист в Америке в настоящее время.
—Как я уже говорил, разве ты не особенная? — передразнил Уолт.
Я складываю свои руки, зная, что буду звучать как идиотка.
— Разве это кого-нибудь заботит?
—С твоей-то большой головой? — шутит Уолт. — Осторожно, она может взорваться.
—Уолт! — смотрю я на него больным взглядом.
Затем мое разочарование делает меня сильней.
— Когда нибудь я стану известной писательницей. Я буду жить в большой двух комнатной квартире на Саттон Плейс.
И буду писать пьесы для Бродвея. И все будут приходить, чтобы встретиться со мной.
—Ха—ха—ха, — говорит Уолт.
Я смотрю вниз на кубики льда в моем стакане.
—Смотри Кэрри, — говорит Уолт. — Ты провела одно лето в Нью-Йорке. Что само по себе великолепно. Но это едва ли твоя жизнь. В сентябре ты поедешь в Браун.
—А может и нет, — говорю я неожиданно.
Уолт улыбается, уверенный что я не серьезна.
— А твой отец знает? Об изменениях в планах?
—Я только решила. Минуту назад. — Что было правдой.
Эта мысль вертелась в моей голове уже несколько недель, но реальность возвращения в Каслберри расставила все на свои места, что быть в Брауне тоже самое, что быть здесь. Такие же люди,с точно таким же поведением, только в другом месте.
Уолт улыбается.
— Не забывай, я тоже там буду в RISD 2.
—Я знаю, — вздыхаю я. Я выгляжу так же высокомерно как Капоте. — Будет весело, — добавляю я в надежде.
—Уолт! — говорит мой отец, присоединяясь к нам на крыльце.
—Мистер Брэдшоу. — Уолт встает и мой отец заключает его в объятия, что снова заставляет чувствовать меня обделенной.
—Как дела, дитё? — спрашивает мой отец. — Твои волосы стали длиннее. Я с трудом узнал тебя.
—Уолт всегда меняет свою прическу, пап, — я поворачиваюсь к Уолту. — Мой отец подразумевал, что наверняка ты не узнал его.