Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать
Шрифт:
– На этот раз прозвище достойное, однако, машина явно не под него и Селена, будь любезна, выключи ты свой транс, голова от него болит… и нет, ни во что такое я их не втягивал, я вообще со стороны за всем наблюдал.
– Не бухти, давай, все тебе не так! Самому-то что нравится, давай удиви нас, ага! Нормальная же музыка, парни, а? – ответила девушка и обернулась к Готфриду и его соратникам на заднем сидении, подразумевая, что уж они-то ее точно поддержат. Ответом ей было угрюмое молчание и растерянность.
– Мрачные вы, а я веселая.
– Хмм, ну вот, пожалуй, это, – Сен-Жермен щелкнул пальцами, и вакханалия синтетических звуков исчезла, а на миниатюрном экране подле тех кнопок, что нажимала, Селена, высветилось загадочное «Queen – We are the Champions».
Готфрид и его спутники не знали языка, оттого стало любопытнее, о чем песня, когда Сен-Жермен сказал:
– Готфрид, мне кажется, эта песня про нас, особенно припев, обожаю эту группу, Фредди бесподобен.
Готфрид не помнил, чтобы называл свое имя этому эксцентричному человеку и человеку
– Вальдик, как у тебя дела? Когда закончишь?
Ответ последовал не сразу, но он был и доносился прямо из коробочки, отчего Готфрид и его товарищи убедились, что там и правда кто-то живет.
– Я просил меня не беспокоить! Думаешь так легко рыться в межзвездном пространстве? По-твоему, легко найти подходящий астероид, высчитать траекторию полета до планеты, корректируя его курс, а затем переместить во времени с сохранением скорости ровно в тот момент, когда планета повернется как надо, чтобы он рухнул не вам на голову, а на нашего деспота?
– Думаю, я бы справилась за минуту, попутно заплетая косу и напевая: «я так его любила, а он меня нет!».
– Так справься и избавь меня от общения с тобой!
– Ты же знаешь, что я тут немножко занята. Не знаю, как у тебя с астероидом, но захватывать и удерживать контроль над тысячью игрушек Оптикона тебе не по зубам, а я занята этим прямо сейчас, вот и делай выводы.
– Закончу, как закончу, не отвлекай! И не называй меня «вальдик». – рявкнул мужской голос, явно раздраженный тем, что Селена его дергает почем зря.
– Ты еще Хардину давай позвони, тебе заняться нечем?
– Да мне скучно, – с досадой ответила Селена и прикрыла рот рукой, зевая, другой рукой она повернула руль в сторону, чтобы не врезаться в рухнувшую наземь махину прямо на пути Звездочки. – Хардину, ха! Ну, ты шутник, у меня мурашки по коже от этого угрюмого мужика. Он же чеканутый по полной, путешествовать в кишках мертвого Анейара-мутанта – это вообще нормально? Черт, да посмотреть Хардину в глаза все равно, что заглянуть в могилу. Серьезно, он меня до чертиков пугает.
– Свое дело Хардин знает и делает безупречно, равно, как знает, что такое хорошо, а что такое плохо, – редкие качества в любую эпоху, – выступил в защиту Хардина, Сен-Жермен.
Тут Селена выкрикнула что-то нечленораздельное и крутанула руль так, что машина встала на два левых колеса, а из динамика разносилось – We! Мордред не понял, что он только что увидел сквозь лобовое стекло, однако сердце его решило, что жить в пятке не так уж и плохо. Ведь кто будет бить в пятку, пытаясь убить? Мимо Звездочки, едва не коснувшись ее крылом, пролетел огромный, грузовой самолет. Говоря о полете, вовсе не подразумевается нормальное движение по всем законам аэродинамики. Во-первых, в самом пространстве самолет располагался вверх-ногами, а во-вторых, его грубо швырнули. Пролетая мимо, он накренился, начав вспарывать землю крылом, покуда оно не сломалось. Песок взмыл в воздух как кровь из только что нанесенной раны.
– Ммм, он что, бросил в нас самолет?! – взвизгнула от восторга и удивления Селена.
– Пф-ф! Я удивлен, что он не сбросил на нас океан! Даже маленькая мышь имеет право на ярость, особенно загнанная в угол, а у нас тут Оптикон на мушке… или мы у него.
Внезапный, резкий и грубый свет ослепил всех сидящих в машине, заставив зажмуриться или закрыть лицо руками. Когда Готфрид был ребенком, его всегда интересовало, а где живет солнце? Откуда оно приходит и куда уходит? Ответ на этот вопрос развернулся перед ним живописной картиной – бугристая сфера солнца, казалось бы, вырывалась из подземной темницы, разламывая над собой пласт земли. Селена машинально вдавила тормоз до упора, однако это не имело значения, девушка знала, что фронт ударной волны от атомного взрыва захлестнет Звездочку через секунды, превратив все вокруг в пепелище. Девушка гадала, где же она просчиталась, все вроде было под контролем. На ум пришли слова Сен-Жермена: «Если ты думаешь, что сможешь перехитрить Оптикона, то знай – он уже переиграл тебя». Готфрид же нашел в этом странном, растущем солнце, что-то умиротворяющее и прекрасное. Свет в мире вечной тьмы, как желанный костер во время ночного привала. «Солнце» стремительно росло и поднималось, отражаясь в глазах рыцаря, смотрящим на это зарево мечтательным взглядом. В такие моменты, вся жизнь проносится перед глазами и отчего-то именно сейчас Готфрид вспомнил с чего все началось. Это он помнил, не все, но хоть что-то да сохранилось в памяти. Кто бы мог подумать, что началом всему послужила сказка о рыцаре, чудовище и Фиале Грез?
Глава I
ЛЕСНЫЕ РЫЦАРИ
Солярис – так на альвийском называют свой мир его обитатели, что на общий переводится как «солнечный». Свое прозвище этот мир получил с оглядкой на Затмение, другой мир, таинственный и жуткий, где царит вечное затмение. Что есть Солярис? Для заурядного обитателя целый мир, а для путешественников и картографов лишь огромный континент, пусть еще досконально не изученный, но уже утоливший жажду знаний заядлых авантюристов. С запада Солярис омывается океаном прозванным Бесконечный. Еще ни одному мореплавателю не удавалось достичь новых берегов, держа курс на запад. Одни возвращались с пустыми руками, иные не возвращались вовсе и оставалось лишь гадать, нашли ли они новый мир, прекрасный настолько, что их покинуло желание возвращаться или же, они сгинули в путешествии? Третьи же и вовсе спешили заверить, что за западным океаном обрывается все сущее, утопая в бездне, ведь большинство убеждено, что мир плоский. Разные причины и обстоятельства побуждали авантюристов пускаться в столь опасные путешествия. Кто-то искал новые земли, другие, сокровища, третьи мечтали оставить на карте свое имя или доказать, что за океаном что-то есть, иные же хотели начать новую жизнь с чистого листа и навсегда порвать с прошлым. Вопрос мироустройства всегда порождал споры. Пока одни выдвигали дерзкие мысли о том, что мир имеет форму сферы, другие доказывали, что мир есть ничто иное как великий куб, на каждой грани которого правят свои боги и живут разные народы. Находились и те, кто утверждал, что Солярис расположен не иначе как на горбах Орбиса, гигантского верблюда, идущего сквозь бесконечную, ночную пустыню.
Северная часть Соляриса щерилась белоснежными зубами горных вершин, плавно переходящими в величественные, похожие на кривые улыбки, фьорды, обросшие густыми хвойными лесами. Поговаривают, что именно на далеком севере был найден новый континент, но там так холодно, что мореплаватели возвращались домой, оставив азарт покорителя новых земель в чужих снегах. На востоке, за частоколом неприступных скал возвышается величественный вулкан Шабас. Путешественники утверждают, что в тех краях озерная вода настолько горяча, что в ней можно купаться даже зимой, а в иных озерах и свариться заживо! В Солярисе три пустыни и каждая из них уникальна. Например, одна из их находится на севере и без зазрения совести соседствует с морозными вершинами гор, при том, что в самой пустыне, будучи на открытой местности, когда солнце в зените, можно запросто изжариться. Если кому-то это может показаться странным, то он и понятия не имеет о том, что значит «странно», ведь в случае с северной пустыней, это сущая ерунда! Не ерунда то, что эта пустыня имеет, куда большую площадь внутри, нежели снаружи. Вторая, юго-западная пустыня примечательна тем, что, по сути, является дном выкипевшего моря, а что сокрыто на этом дне, никому неизвестно, поскольку еще ни одному авантюристу и ни одному отряду, сколь бы многочисленным и вооруженным он ни был, не удалось вернуться оттуда. Наконец последняя в списке, но первая по своим размерам (шутка ли, она занимает всю южную половину континента), южная пустыня. Подобно подолу золотого платья, на юге Соляриса рассыпались ее пески, а еще южнее украшенные бисером архипелага тропические, малоисследованные острова. Похожие на складки одеяла, барханы южной пустыни тянутся от горизонта до горизонта, и нет им конца множество дней и ночей. Не лишен Солярис и шарма чудес того, что в простонародье называют «волшебством». Подобно женской улыбке, это самое волшебство может быть, как таинственным и прекрасным, так и прямолинейно разрушительным. Ученые мужи и в первую очередь чтецы, называют его Зерзалой, алфавитом, на котором написано все сущее. Что до обитателей сего мира, то стоит отметить следующее. Земли и моря поделили меж собой шесть королевств. Угрюмое северное королевство Византхейм, средиземное Астэриос, западное и самое крохотное, Сильверия, южное Дашар, подземное Тэрра и подводное Абад. Солярис населяет множество рас и народов, но о них позже. Сейчас же посмотрим в самый центр континента, на средиземное королевство Астэриос, а именно, на его западные границы, соседствующие с Сильверией. Там, в пуще лесов, расположилось одно из пяти княжеств. Линденбург, лесное княжество или же, как еще некоторые его называли, темное княжество. Лесным его прозвали за широко известные огромные лесные массивы деревьев-великанов и разнообразие деревьев как таковых. Темным же княжество зачастую называли из-за массивных лесов, закрывающих кронами деревьев солнце. Зачастую, чтобы увидеть чистое небо над головой, приходилось постараться, чтобы найти место, где гигасы росли на достаточном расстоянии друг от друга.
***
Колючая, вечерняя метель настойчиво колотила в окна Линденбургского особняка Бертрамов. Снежная стихия явно хотела ворваться внутрь, дабы бросить вызов согревающему дом теплу. Ее величество зима далеко не первый месяц бросала в бой все свои силы, желая, чтобы все ныне живущие присягнули ей на верность, одев белое. Все близлежащие поля и тракты, замки и леса уже подчинились ее воле. Ледяная корка на большаках хрустела под колесами телег как старые, перемалываемые кости. В особняке тем временем почти все отошли ко сну, и говоря почти все, имеются в виду двое: дворецкий, а также глава семьи. Не спали лишь Элеанор Бертрам и ее сын. Женщина за тридцать, с золотыми волосами и таким же сердцем. Половину своей жизни она ждала, ждала то самое сокровище, что сейчас лежало перед ней, уютно зарывшись в одеяло. Будучи супругой Гидеона Бертрама, именитого полководца армии местного князя, Элеанор как никто другой ценила семейный уют. Было время, когда Гидеон отсутствовал дома долгие месяцы, участвуя с военных кампаниях. Ждать его было не столько тяжело, сколь тягостно гадать, вернется ли он вообще и если да, не будет ли ранен? К счастью, теперь все это позади. Изрядно напившись крови, земли Астэриоса взяли передышку от раздоров и войн, как внутренних, так и внешних. Теперь Гидеон вынимал меч из ножен лишь за тем, чтобы почистить, да ощутить приятный вес в руке, руке еще способной совладать с клинком.