Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать
Шрифт:
Обнаруженная рыцарями девушка относилась именно к цинийцам, а посему остановимся именно на ее народе, вновь обратившись к заметкам человека, побывавшего во всех уголках Соляриса.
«Цинийцы, как правило выше большинства людей. Мужчины ростом менее двух метров среди цинийцев встречались исключительно редко, а рост женщин обычно вел счет со ста-восьмидесяти сантиметров и никак не ниже. Телосложение пепельных альвов схоже с людским, но в отличии от людей, фигура цинийцев не менялась с течением времени и образом жизни. Иначе говоря, они не полнели и не худели, равно как и никогда не старели. Изрядное потребление пищи, равно как и ее отсутствие не сказывалось на телосложении, но сулило серьезные недуги. Мужчины пепельных альвов всегда славились широкими плечами, жилистостью и общей статностью. Их нельзя назвать изящными, нет, эта характеристика по праву досталась сильвийцам, цинийцы же просто красивы, коварно красивы. Цинийские альвийки
Доподлинно известно, что цинийцы прекрасно видят в темноте. Еще ходили слухи о том, что они невосприимчивы к огню, отсюда мол и прозвище «пепельные», однако это могла быть как напускная молва, так и вовсе вымысел самих цинийцев, склонных к охоте возвеличивать себя над всеми прочими расами. В конце концов, наверняка найдутся и те, кто захочет проверить эту молву на деле и тогда может запахнуть жареным, как в прямом, так и переносном смысле. Тысячу лет назад в альвийской империи возникла вражда, именно тогда альвы и разделились на разные народы, пролившие не мало крови. Безусловно все расы когда-то тупили мечи и копья друг о друга. На этом поприще история альвов ничем бы и не выделялась, если бы не одно «но». С тех пор как альвийская империя пала, а на смену ей пришла Триада, меж сильвийцами и цинийцами осталась безмолвная вражда. Оба народа недолюбливали друг друга. В завершении стоит сказать, что всех альвов роднило то, что они считали себя мудрейшими и умнейшими народами в Солярисе, хотя бы уже в силу первенства появления на свет. Не зря альвийский язык, стал впоследствии общим, обязательным к изучению любым образованным лицом. К тому же, он бросал своеобразный вызов языковым барьерам, ведь языки, равно как и его диалекты в различных княжествах и иных землях разнились. Именно по этой причине, большинство названий и терминов в Солярисе имели альвийские корни. Большинство представителей других рас были либо слишком ленивы, либо не имели достаточной на то фантазии и образованности, чтобы придумать достойную замену терминам альвов, так те и прижились» – Хазимир Зулат, заметки из фолианта тысячи дорог.
Итак, перед эквиларами предстала цинийка. Ее глаза бирюзового цвета метали взгляд подобно стрелам, от одного рыцаря к другому. О глазах представителей сей расы тоже стоит сказать отдельно. Сильвийцы и цинийцы славятся красивыми, выразительными глазами, как будто подсвеченными легким внутренним светом, придающим им столь яркий и выразительный оттенок. Пепельного оттенка волосы, собранные в конский хвост, чесали кору дерева, когда девушка недовольно мотала головой, словно пытаясь этими действиями сбросить повязку. На пленнице были ботфорты, походная куртка из крашенной в черный цвет и уже порядком выцветшей кожи и черные, мужские штаны. Вполне себе походная одежда для путешественника. Вот только образ этой девушки не очень увязывался с батраками, распростершимися у повозки. Рыцари спешились и обнажив мечи внимательнее осмотрели место происшествия. Прикрываясь щитом, Леон мечом раздвинул ближайшие заросли шиповника, проверяя, не прячутся ли в засаде разбойники. Не сама же себя девушка привязала к дереву, не так ли? Готфрид тем временем поспешил на помощь альвийке, освобождая ее из пут и заранее, жестом призывая к тишине. Развязывая ей руки, он принюхался, кое-что насторожило его…
– Будьте благословенны пятикратно! Мы столяры и плотники! – проигнорировав жест Готфрида, тут же залепетала она и схватила мужчину за локоть. – Знай себе ехали себе в Линденбург с охотничьих долов и вот тут, на этом самом будь оно неладно, месте, на нас напали эти мерзавцы!
– Какие мерзавцы, лир? – уточнил Готфрид.
«В Астэриосе имелись три основные, уважительные формы обращения, не учитывающих социальное положение: хал, лир и кай. Первые два были формой обращения ко взрослому мужчине и женщине, соответственно. Третья же, почетное обращением к мужчинам в ранге рыцаря» – Хазимир Зулат, заметки из фолианта тысячи дорог.
– Головорезы, разумеется, кто же еще?! Не наши кони же решили на нас напасть! – возмутилась девушка, сложив руки на пояс.
– Как знать, барышня, я тут коней не вижу, а с места преступления обычно скрываются лишь преступники, – не удержался от шутки Готфрид.
– Неслыханная дерзость! Клянусь честью, эти мерзавцы понесут наказание. – поддержал девушку Леон, попутно осматривая место происшествия.
– Что за вздор?! Шутки шутите? Тут люди погибли. – смерив холодным взглядом Готфрида, фыркнула альвийка. – Хотя для вас, мортов, смерть пожалуй дело привычное.
– Прошу простить моего друга, лир! Уверяю вас, он не желал дурного, решив смягчить ваши тяжелые чувства шуткой. Вы сейчас, наверняка крайне напуганы. Мы поможем вам, лир, клянусь честью теперь вы под нашей защитой. – поспешил с объяснениями Леон, но Готфрид жестом остановил его, не отступая от своих мыслей.
– Объясните мне, лир, почему разбойники связали вас, а сами ушли? – со свойственной ему подозрительностью и легкой раздраженностью, вызванной наивностью друга, поинтересовался Готфрид.
– Я краем уха слышала, что у них тут лагерь недалеко. Мне один из этих дуболомов хотел врезать по голове. Представляете себе? Мне! Безоружной женщине! Никаких манер! Впрочем, что взять с чурбана, клянусь, у камня больше разума, чем у него. Хвала Ашадель, их главарь рявкнул, что мол не нужно портить «товар». Вот меня к дереву и привязали, покуда не вернутся за остатками наших пожиток. В первый заход эти головорезы были полностью загружены нашим добром и за мной решили вернуться позже. – брезгливо морщась, рассказала альвийка.
Юные рыцари участливо слушали щебетание девушки, сокрушающейся о произошедшем, а за их спинами тем временем поднимались «мертвые» батраки, беря в руки сабли, цепы и щиты. Гроза громко фыркнула, Леон обернулся и похоже своевременно, поскольку застал альвийку со стилетом в руке. Последний она достала явно не для того, чтобы покрасоваться. Такое оружие легко загнать в щель меж пластинами панциря. Столь коварный удар Леон успел отбить щитом, хорошенько вдарив по руке девушки, от чего та выронила оружие. Когда все началось, Готфрид молниеносно среагировал на происходящее. Решив пленить девушку, он было схватил ее за ворот куртки, но та с гибкостью и грацией черной кошки ускользнула в сторону, обошла рыцарей и присоединилась к основной шайке, прячась за их спинами. Снова громыхнуло и от солнечной погоды не осталось и следа. Подобно массивным льдам, густые тучи сомкнулись, оставив голубой океан с золотым диском где-то в глубинах сереющей синевы. По тракту разгулялся порывистый ветер, как обычно в своей сумасбродной страсти, подбрасывающий пыль в воздух и заставляя деревья склоняться перед его величием.
– Ну чо пижоны, попалися! Неплохец уловец за утречко. Сначалец торговый обозец, а теперь парочкец рыцарей, не иначе как очередные пустоголовые, напыщенные юнцы или юнец и девец… с белобрысым и не разберешь так сразу. – довольно проговорил один из «батраков», самый крупный из них, поигрывая боевым цепом в руке. Определенно, грамотность не входила в список его достоинств.
Головорезы начали рассредоточиваться, окружая юношей, банальная, но эффективная тактика.
– Ничо так, плащик-то у белобрысого, чур мой, – оскалился один из разбойников.
– Лошади тоже хороши, – добавил другой. – Таких ток продавать, а не вялить в запас.
– Позволю с вами согласиться. День и вправду задался, не успели мы покинуть стены родной усадьбы, как пленили шайку разбойников. – заметил с вызовом и без тени страха Леон.
– Или похоронили, – добавил Готфрид и говоря это, на его лице не было и намека на улыбку.
Разбойники враз изумились и переглянулись. Кое-кто даже всмотрелся в лесную чащу за спиной. Оно и понятно, их было восемь, включая альвийку, а рыцарей всего двое. Не удивительно, что некоторых из них пробрало на смех.