Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать
Шрифт:
– Так, надо вас переодеть, а то с вас льет так, что в пору за лодкой бежать, а лодки-то как раз сейчас у меня и нет! Прохудилась зараза…
– Боюсь твоя одежка будет сидеть на нас как тога на сильных мира сего из королевской столицы, – величаво и пафосно.
– Леон, наверное, будет не против, ему белое к лицу! – рассмеялся Зотик.
Здоровяк источал гостеприимное дружелюбие и радость. Его можно было описать как человека, который умеет радоваться любым мелочам и не хмуриться по пустякам.
– Ладно-ладно, шучу я! Подыщу что-нибудь из старой одежки, что для сынов на вырост оставлял. – Зотик хлопнул по спинам обоих рыцарей, от чего те чуть не споткнулись на месте и был таков.
Женщины накрывали на стол, а между тем показались
– Я вас еще на подъездах к деревне приметил. Все равно льет как из ведра, делать нечего, сидел пялился в окно. Кого эт вы там повязали? – дав друзьям перекусить, поинтересовался Зотик.
– Разбойников, негодяи на тракте орудовали, воз столяров и плотников ограбили. – рассказал Леон.
– Людей тронули?
– Увы, убили.
– Пятерых мы положили на месте, оставшихся четверых пленили и привезли в ближайшую деревню, то есть к вам, на суд старосты.
– Да какой там суд душегубам! – Зотик вдарил по столу кулаком, от чего вся посуда звякнула, Арина вовремя подхватила самовар за ручки, чтобы тот не опрокинулся. – Сейчас петли скрутим и на сук сосенки нашей их отправим! Почему вы их сами не отправили на суд Божий?
– Они сдались и сложили оружие. Нападать на безоружных – значит самим уподобиться разбойникам. Если их ждет казнь, пусть так, но все должно быть по закону. – ответил Леон.
– А может их к делу пристроить? Бабенку хотя бы, как-то не по-людски это, женщину вешать.
– Барышню, Готфрид, барышню, – поправил Леон.
– Чего это ты мой друг, ранее Зотика не поправил с этим словом?
– Зотик, не рыцарь, а посему волен изъясняться как пожелает, нам же, рыцарям, должно вести себя подобающе и подавать пример остальным.
– Прости, Леон, ты конечно же прав, – примирительно поднимая руки, ответил Готфрид.
– Во времена-то настали дурные! Даже девицы в разбой подаются, забывая о своем месте в этом мире, верно я говорю, а? – негодовал Зотик и под стать его речам, в соседней комнате заплакал ребенок.
– Верно-верно, – согласился слегка раздраженный Готфрид.
Арина встала из-за стола и пошла убаюкивать малыша, которого похоже разбудила не гроза, а особенно громкая и эмоциональная речь Зотика. Леон задумчиво посмотрел ей вслед, затем взглянул на Зотика. Сердце его переполнило странное, ноющее чувство чего-то упущенного или упускаемого прямо сейчас. Арина всего-то на год старше рыцарей, а у нее уже три ребенка, свой очаг, своя семья. С другой стороны, Зотик и не эквилар, ему ничего в этой жизни больше и не нужно, ибо он получил все, чего желал: дом, жену и хоровод ребятишек. То, что зачастую рыцари поздно остепенялись – дело привычное и понятное, но… Все дело было в «но». Леон попробовал представить себя на месте Зотика, – с супругой и детьми. Нет, такая картина никак не хотела висеть во всех комнатах его сознания, нарочито срываясь с гвоздей на пол и раскалывая рамку. Все комнаты его внутреннего замка уже завешаны полотнами с ратными подвигами, сражающимися рыцарями, невиданными землями и замками. На самой большой картине со спины были изображены два рыцаря верхом, посреди пыльной дороги, в конце которой на горизонте затухало уходящее в закат солнце – сам Леон и его друг Готфрид. Завести семью, дело нехитрое, это всегда успеется, а вот странствия по миру и подвиги, этого никак нельзя упустить. Первое могло идти после второго, но не наоборот, рассудил Леон. Между тем, Зотик продолжал начатый разговор про пленницу с Готфридом.
– Кто она у них там в шайке, постельная грелка?
– Лучница, – резко ответил Готфрид, чтобы упредить ответ Леона, но последний и так был в замешательстве из-за своих мыслей и не стал пока влезать в разговор. – Сам же знаешь какой у альвов глаз. Тылы прикрывает и беглецов подстреливает, ну и твой вариант, само собой, одно другому не мешает, – углубился Готфрид в своей легенде, взглянув на Леона и дав понять, что так надо.
– Ясно, а то я уж думал может та самая… – почесав затылок, заметил Зотик.
– Та самая? – поинтересовался Леон.
– Розыскную грамоту тута прислали, по всему княжеству стал быть шлют. Читаю я не важно, но спасибо вам, худо-бедно умею, суть уразумел. Мол в нашем крае орудует девица какая-то, чудурка или черномурка, вродь как-то так ее кличут. Атаманша, слыхали да? Во дела-то! Думал мож ваша, ан нет, не ваша.
Рыцари переглянулись. Готфрид умоляюще посмотрел на друга и поспешил вернуться к ранее поднятой теме.
– Ну так как, Зотик, как думаешь, петлей их займут или делом?
– К какому такому их делу пристроить, Готфрид? Это ж надыть чтоб над ними стоял кто, караулил значится, а у нас тут рук свободных нет. В петлю их и делу конец, а альвийку… – Зотик задумался. – Так уж и быть, смягчили вы мое сердце – пятьдесят ударов плетью, прижечь раскаленным железом знак разбойничий и на волю, пущай идет на все четыре стороны, может наказом послужит черной козе… осе, тьфу ты, пес бы на ней ездил.
– Твои слова, да старосте бы в уста! – одобрительно воскликнул Готфрид.
– Чернобурка альвийка, клеймо с нее сойдет, Зотик, у альвов ведь не остается шрамов.
– Ну, не сразу же, какое-то время походит и то хорошо, – заметил Зотик.
Зотик вдруг хлопнул себя по лбу и выругался.
– Псоватая морда тартыги! Запамятовал совсем и вам ни слова ни замолвил – я ведь теперича староста! Уж полгода как значится.
– Да ты нас обскакал медведь! Получил повышение прежде нас, поздравляю! – улыбнулся Готфрид радостный вдвойне, как за друга, так и от того, что удалось отвести смертную казнь от Лисы.
– Отличные новости, Зотик, рад за тебя. Страшно представить, как ты справляешься с такой ответственностью: семья, хозяйство, а теперь еще и Луковки. Буду усердно работать не покладая рук, чтобы когда-нибудь достигнуть таких же высот как ты, дружище. – добавил Леон.
– Спасибо друзья… знаете, а это вы мужики вовремя приехали. Не иначе, как сами боги вас к нам заслали. – заметил Зотик.
– Что стряслось? – поинтересовался Леон.
– Не при бабах и детях… опосля. Вы пока ешьте-ешьте, я вам сейчас о другом деле замолвлю словечко. Был бы очень рад, если бы вы приняли в нем участие. Значится на охоту я собирался с мужиками. Кабан лютый в нашей вотчине обжился, да повадился на людей кидаться. Уже троих дровосеков задрал. Бабы в лес боятся по грибы ходить, покуда там такое лихо буянит. Собрался-то я собрался, токма мужики мои пахари, да лесорубы… не по себе мне, откровенно говоря, покуда бестия эта по нашим лесам рыщет.