Летописи Хьерварда (Земля без радости, Книга Лидаэли и Артарна)
Шрифт:
Поросший невысоким молодым сосняком холм, казалось, жмурился от удовольствия, точно сытый кот. Его склоны спускались в неширокой, только-только вскрывшейся речке (хуторские называли ее Рыбиной). Обегая взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг забежавших по колено в поток молодых сосенок плескались мутные волны половодья.
Чуть выше по склону, над рекой, на старой побелевшей коряге сидел немолодой уже человек, в грубой серо-зеленой куртке плотного сукна. Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину; в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку. Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.
Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной стороны к коряге были прислонены
Охотник этот был уже далеко не молод, ему явно шел пятый десяток. Волосы пробило сединой, вокруг глаз стянулись глубокие морщины, выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть округлившиеся со временем щеки рассекало несколько застаревших шрамов - прямых и тонких, явно оставленных острой боевой сталью, а отнюдь не лесными сучьями. Бывшего воина в сидевшем выдавали и его мышцы - мощные, четко обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько бывало у не знавший легионной муштры деревенских сила чей. Во внимательных серых глазах охотника читались и хитрость и ум, и отвага.
Аргнист, супруг Дееры, владетель одноименного хутора, мог позволить себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок к Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было все равно не спастись; но Древнее Зло здесь пасовало. В этом месте чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное и спокойное и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские бабы болтали, что подле Старой Сосны справляли свои празднества эльфы - в те давно минувшие времена, пока Перворожденных еще довольно часто можно было встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим байкам, но было известно твердо - ни гоблины, ни гурры, ни даже отважные тролли не осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах, гарридах или мелочи вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.
Иных спокойных местечек, подобных этому, в окрестностях хутора не было. И потому даже малышей, едва научившихся ходить и самостоятельно выбираться за ограду заставляли наизусть учить дорогу к Светлой Горке. Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.
Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного дыма. На глухариный ток он сходил удачно - отвел душу. Заплечный мешок оттягивала тяжесть трех крупных краснобровых птицы. Собственно, Аргнисту давно пора было домой - он отсутствовал весь вечер, всю ночь и все утро и не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.
Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает - на самом деле он был готов к любым неожиданностям.
Вот и еще одну зиму прожили... Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по весне на детишек мор какой-то напал, пока Саата снадобье не подобрала, семеро умерли. Скот почти не пал; отел был хорош; золотоволосую Шоору сговорились продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги...
И все-же неспокойно у тебя на душе, Аргнист! На излете зимы Орда напирала так, что бывали моменты, думал - все, каюк. Четверо за неделю легли. Если следующая осень так же начнется...
А Нивен выдержал. Выдержал, хотя и потерял три десятка своих. Но, удивительное дело - его Орда почти и не атаковала, словно потеряла интерес к его почти беззащитному хутору...
Аргнист сидел и курил. Посидеть так, в настоящей лесной тишине счастье настоящее. Дурак был раньше, не понимал... Все выслужиться хотел. Что ж, можно сказать, что и выслужился...
Аргнист появился на свет пятьдесят два года назад, на благодатном южном побережье. Деревня приписана была к большому Храму Хедина; когда не по годам крепкому парнишке стукнуло четырнадцать, он поступил в храмовую стражу - хотелось выучиться и стать воином. Но в храме так и не прижился. Спины гнуть не умел, службы пропускал - мял на деревне девок да в кабаке играл в расшибалочку. Правда, учился прилежно, и вскоре мечом и копьем владел всем на удивление - поэтому только и продержался так долго. А потом подвезло - проезжал тем краем молодой король Галена Светлопенного, его величество Грампедиус, завернул во храм переночевать и помолиться заодно, и случайно увидел, как Аргнист тупым деревянным мечом от трех двадцатилетних громил отмахивается и, недолго думая, к себе настоятеля мол, подарите, святой отец, сего отрока! Святой отец, само собой, рад радешенек королю услужить и от смутьяна по хорошему избавиться. Так попал Аргнист в королевское войско.
Что тут говорить, по первому времени лиха пришлось хлебнуть. Половину зубов потерял, честь свою защищая. Отстали...
И двух лет на прошло, как очередной поход на баронов Фейна случился. Аргнист к тому времени в седле сидел как влитой, на турнирах призы брал, аристократочки засматривались...
Ямерт тебя спали! Уж сколько раз себе клялся - вспоминать не буду! Куда там... Никуда это лицо из памяти не изгнать. Шестнадцать лет ей было...
Ладно, это пропустим. В первом походе Аргнист отличился - когда у Аксоры бароны его величество Грампедиуса к бастионам прижали и потрепали изрядно, десяток Аргниста оказался против острия их, баронов то есть, главного удара. Десятника, дядьку Мнема, арбалетной стрелой свалила, остальных баронская конница на копья вздела. Аргнист один уцелел. И не просто уцелел - сначала вогнал стрелу на всю длину в смотровую щель шлема сиятельного Джемберга, предводителя союза баронов мятежных, который Джемберг настолько глуп оказался, что попер сразу за первой линией своих копейщиков. Ну и получил свое. Доспехи не сменил из гордости... Аргнист его свалил на открытом месте, так что крылья войска все видели - и баронские полки отступили. Каждый ведь после Джемберга главным хотел оказаться...
Так в восемнадцать лет стал безродный парень десятников избранного королевского воинства. А еще через пять лет и до сотника дослужился. Это когда пираты из Южного Хьерварда нагрянули...
Тяжелая была война, ничего не скажешь. Половина баронов тут же к южанам переметнулись, треть выждать решила, а оставшиеся хоть помощь и обещали, да так снарядить и не успели. Гален пришлось оставить.
И, если бы пираты просто пограбить хотели бы, то наверное, этим бы все и кончилось. Но они, дураки, решили здесь всерьез обосноваться и тут уже пошла война по всем правилам. Два года тянулась. Наконец, выпихнули южан в море - несмотря на всю глупость короля, его величества Грампедиуса, значит. Глупость его исправляя, половина сотни, в которой десяток Аргниста была, полегла под Галеном, но вторая половина глупость-таки исправила...
Глуп король был настолько, что тех, кто о нем правду знал и его огрехи исправлял, не лишал головы немедленно, как любой нормальный владыка бы поступил, а награждал и возвеличивал. Аргнист, после того, как сотника в том деле убили, остатками пяти десятков командовал - ну, и получай после настоящую сотню под начало.
И пяти месяцев после победы король на троне не усидел. Брат его двоюродный, Игнарон, который, собственно, войну и выиграл (полководец был первостатейный!), братца легкомысленного на длительное покаяние в далекий монастырь отправил, а сам его корону себе взял...
Тут начались непрерывные походы, ибо Игнарон иных занятий, окромя войны, на дух не переносил. Баронов вскоре усмирили, соседние королевства себя вассалами Галена признали... И тут беда стряслась - воевать не с кем стало. За Погибельный Лес не переберешься, за Тайные Горы не заглянешь. Вот тут-то король, себе на погибель, об Орде и вспомнил.
Тиранила она северные земли уже давно. Но землепашцы держались крепко, и не только Орду сдерживали, но и ухитрялись свои товары на юг слать. Сами, правда, отчего-то не уходили. Владения Орды начинались от самого Рыцарского Рубежа, что в те годы проходил от водопадов Эгера через леса до форта Гэсар на самой границе гномских владений - рубеже их королевства Ар-ан-Ашпаранг. И, хотя твари лютовали на своих землях уже почти три сотни лет, люди продолжали жить и там.