Летучий голландец
Шрифт:
Томас покачал головой и сделал паузу, дабы подчеркнуть эту мысль.
– Но несмотря на все те обстоятельства, что подталкивали к вере, оставались люди, которые просто не могли заставить себя уверовать. Они считали мир таким ужасным, что ни один бог, достойный их уважения, не мог его сотворить. Вы когда-нибудь встречали книгу Роберта Магистра «De Periculis Invitis»?[9]
Естественно, я не встречал.
– Она стоит того, чтобы читать ее и в наше время, – сказал Томас. – В начале первой главы автор пишет: «Спросить „кто я?“ означает сделать шаг к неизбежному ответу: „я – ничто“». Разве не современно это звучит? Далее он пишет: «Мы не можем дольше оставаться во власти своей мечты; и мы не можем больше поддерживать наши души иллюзиями древних; наше единственное утешение в этот век – перспектива забвения». – Томас знал эти слова наизусть и с удовольствием декламировал их.
– Все это очень мрачно, – сказал я. – Пожалуй, я не буду читать такую книгу.
На этот раз – что случалось очень редко – я опять услышал его смех.
– Вы не понимаете самого главного, – сказал Томас. – Здесь важна новизна идей. Невероятно, что эти слова написаны задолго до нашего просвещенного века.
Его смех неожиданно оказался таким приятным, что я возгордился, ибо вызвал его – даже если Томас смеялся надо мной.
– А какой позиции придерживаетесь вы? – спросил я. – Вы согласны с этим Робертом?
Голубые глаза Томаса заблестели.
– Я скептик, – сказал он. – Если Бог существует и если Он когда-нибудь будет искать честного человека, ему придется выбирать из скептиков.
2
Я пришел в больницу около часа дня, со стаканчиком кофе в руке. Томас ждал меня, полный сил – как будто жизнь в него впрыснул не укол, а предвкушение того, что сейчас он будет рассказывать мне историю. Я сел.
– Итак? – сказал я. Мне хотелось, чтобы Томас, как и обещал, перешел к главному: встрече Роуленда и Рейчел Вандерлинден после многих лет, проведенных врозь.
Томас притворился, что озадачен.
– Что «итак»? – спросил он.
Мне нравилась эта его шутливость, неожиданно проявлявшаяся время от времени.
– Ах да, вспомнил, – сказал он. – Вы имеете в виду: что произошло, когда Роуленд приехал в Камберлоо и снова встретился с Рейчел? Сейчас, подождите минуту.
Он ненадолго задумался; я тем временем пил кофе. Потом Томас начал рассказывать.
Поезд, в котором ехали Томас и Роуленд Вандерлиндены, пришел на вокзал «Юнион Стейшн» в Торонто морозным декабрьским утром в десять часов. Мистер Джеггард, в теплом зимнем пальто с меховым воротником, встретил их в большом зале.
– С возвращением! – сказал он, пожимая руку Томасу, но глядя, как обычно, куда-то за его плечо. – Я рад, что все прошло, как и было запланировано.
Томас представил ему Роуленда.
– Значит, вы – тот самый человек, что выследил меня? – спросил Роуленд. – Прекрасная работа!
Он хитро посмотрел на Томаса, давая понять, что ему очень нравится этот образ: человек, который не может смотреть тебе прямо в глаза, – непревзойденный мастер по розыску людей!
Джеггард поднял руки, показывая, что он не заслуживает личной похвалы.
– Это работа целой команды, – сказал он, оглядываясь в поисках их багажа: Джеггарду не терпелось отправиться по своим делам. Ему было не свойственно пускаться в лишние разговоры.
– На улице ждет такси, которое отвезет вас обоих в Камберлоо, – сказал он. – Оно уже оплачено.
Он проводил их через тяжелые двери вокзала на улицу, в морозное утро.
Роуленд, который казался Томасу все более и более энергичным по мере того, как они удалялись от Ватуа, начал хватать воздух ртом, настолько здесь внезапно оказалось холодно. Его и прежде желтоватая кожа выглядела теперь совсем прозрачной; и он дрожал, несмотря на шерстяное пальто, которое Томас купил ему в Ванкувере. Роуленд на минуту остановился и посмотрел вокруг, чтобы убедиться: он в самом деле вернулся на родину. Дышал он сквозь стиснутые зубы.
– Я забыл, как здесь бывает холодно, – сказал он Томасу. – Я чувствую, как замерзают волоски у меня в носу.
На Томаса тоже накинулся мороз.
Они спустились за Джеггардом по ступеням вокзала на тротуар, прошли мимо группы детей, одетых в черные пальто и береты Благотворительного приюта; дети пели веселые песни под едва слышный аккомпанемент тромбонов их дыхания.
Джеггард помог Роуленду сесть в такси.
– Вот номер телефона – если вам в дальнейшем понадобятся наши услуги, – сказал он Томасу тихо.
– Спасибо, – сказал Томас.
– Тогда, – сказал Джеггард, – я желаю вам обоим всего хорошего.
Томас сел в машину, а Джеггард пошел по Фронт-стрит к своему офису.
Такси двинулось на юго-восток вдоль берега озера Онтарио. В холодном утреннем воздухе от озера поднимался пар, как от горячих источников.
Роуленд смотрел на все очень внимательно и живо.
– Здесь все так изменилось, – сказал он. – Торонто, который я знал, не виден за многоэтажками. А мне всегда нравилось думать, что здесь ничего не меняется, а изменился только я сам.
Когда они отъехали на несколько миль от города, пошел густой снег. Посреди поля у дороги стояло огромное дерево с черными плодами – воронами, сидевшими на ветках, покрытых снегом.
– Они похожи на грифов, – сказал Роуленд. – На Ману, если видишь грифов на дереве, следует обязательно попытаться проскользнуть мимо, не потревожив их. Если они улетят, это означает, что тебя ждет неудача.
В этот самый момент вороны взлетели и исчезли за пеленой густого снега.
– Ничего, – сказал Роуленд. – Чья-то неудача нередко оказывается настоящим везением для кого-то другого.
Было довольно поздно, около четырех часов, когда они добрались до Камберлоо. Снег шел все сильнее. Придорожные ели сгибались под его тяжестью. На окраине городка свет уличных фонарей буравил тьму.
– Теперь нам осталось совсем недолго, – сказал Томас.
Вскоре они доехали до Кинг-стрит; витрины магазинов были празднично освещены. Роуленд обратил внимание Томаса на одну, когда их такси остановилось у светофора. В этой витрине была воссоздана миниатюрная сцена: улица, покрытая снегом из ваты, и игрушечное такси, остановившееся напротив крошечного магазинчика.