Летучий корабль
Шрифт:
– «Дядюшке» своему позвони! Пусть он за тобой приедет! Ты же не доберешься!
– Ерунда, — мне кажется, у меня в груди ворочаются огромные шестерни, и они очень мешают дышать. — Что я, маленький, чтобы меня с занятий забирали? Я доеду. Сейчас сяду на трамвай и доеду.
– Смс напиши, как дома будешь, — напутствует меня Драган, спеша вернуться обратно на статистику, с которой он тоже не в ладах.
На воздухе голова как-то сразу проясняется, но меня знобит так, что больно двигаться. Только бы сесть в трамвае, я не смогу стоять, просто упаду. Почему я не позвонил Северусу? Уже бы отогревался у него в салоне, ехал бы домой, домой…
Я резко встряхиваю головой, трамвай дергается на стрелке — еще немного, и я бы проехал. Все, домой, калитка… какой идиот закрыл калитку на замок? Сам, я сам закрыл, ведь Северус наверняка еще дома. Как теперь попасть ключом в эту крохотную скважину? Давай, ты же хочешь домой… Всего пара ступенек, еще одна дверь — прямо напротив меня в прихожей стоит такое смешное нелепое существо… Нет, не Бэрри. Эта на двух ногах, уши такие большие, глазастая, в переднике.
– Твинки, привет, — говорю я существу, а она смотрит на меня и только рот открывает. Она меня не помнит?
Ну и пусть, какое мне дело? И дома холодно. Они что, не разжигали камин? А, вот сейчас — рядом со мной на вешалке… пальто, тяжелое, теплое, наверное… Я провожу рукой по ворсу. Точно теплое, шерстяное. Я сейчас накроюсь им и немного полежу здесь, они же не будут против. Черт, не снимается, надо только дернуть посильнее — и все. Вешалку оторвал, нет, с мясом вырвал, ну и пусть, а пальто у него дорогое, будет ругаться, как пить дать, зато я сейчас… все, мягкая согревающая тяжесть придавливает к полу, хорошо, теперь можно закрыть глаза. И зачем они зовут меня? Ну, Гарри, ну что? И почему они не понимают, что у них такие ладони…словно слеплены из снега? Да, там же идет снег, вот и они… дотрагиваются до моего лба, посылая тонкие острые иголочки инея по всему телу.
– Гарри, что ты делаешь? Вставай, держись за меня. Что с тобой? Ты весь горячий!
Неправда, если бы я был весь горячий, меня бы так не знобило. Не пойду никуда, просто полежу здесь. Совсем недолго. И зачем стаскивать с меня это покрывало? Оно же шерстяное, теплое… Почему ты говоришь, что это не покрывало? Почему твое пальто? Оставь мне хотя бы мое, и шарф не трогай… Лучше дай мне еще перчатки, у меня же руки… такие холодные… наверное, совсем белые, прозрачные. Раз — разобьются… тащишь меня куда-то, да, я буду упираться, потому что там на мне было два пальто — и никто не трогал, а теперь ты их с меня снял и еще хочешь, чтобы я переставлял ноги. И ботинки оставь, вот, сам же говоришь, что у меня ноги, как лед.
На секунду мне удается сфокусировать
А еще через какое-то время прямо передо мной откуда ни возьмись появляется какой-то совершенно незнакомый человек, по-хозяйски пододвигает себе стул, зачем-то меня трогает, просит открыть рот… Мне не жалко, почему нет? А вот собаку не отдам, ну и что, что ей не место в постели? Ишь, какой выискался! А потом этот человек исчезает из моего поля зрения, так что я без помех могу любоваться Твинки, замершей у каминной решетки. Таращит на меня огромные блестящие глазищи, а я ей улыбаюсь.
– У Вашего племянника очень высокая температура. Он, видимо, бредит. Кому он там улыбается?
Да, Северус видит, кому я улыбаюсь, это же не значит, что и у него галлюцинации. Просто этот маггловский доктор, он… не понимает ни черта в домашних эльфах, правда, Твинки? Ни черта не понимает…
– Я сделаю укол жаропонижающего, температура должна снизиться. Сейчас в городе грипп, смотрите, не заразитесь сами.
И еще они говорят, говорят про отказ от госпитализации, ох, слово-то какое мудреное… И Северус не позволит какому-то там доктору делать мне уколы, правда, Северус? Потому что я… правильно, золотая шкурка… А ты — ягуар. Вот и маггловский доктор ушел, испугался…
– Твинки, я вижу Твинки, — говорю я ему. А еще…, что-то было важное, когда я ехал домой на трамвае. — Северус, я арку видел. Знаешь, на бульваре, где вход в магический квартал.
И тут он почему-то вскакивает, бросается к камину, там что-то вспыхивает. Он что, с ума сошел? Зачем орать в огонь: Маргарет! Маргарет! Разве она живет в камине?
– Сев, Маргарет — она саламандра, да?
Нет, она не саламандра, вот она уже стоит на коврике у камина, отряхивая сажу с мантии (смешная какая, как будто маскарад… скоро будет Рождество…). И она меня тоже трогает, только рот открыть не просит.
– Северус, Вы что, какой грипп! Магия, Вы понимаете, его магия освобождается. Мерлин, счастье-то какое!
Какое тут счастье, если я сейчас умру от холода? А она чему-то радуется…
– Зачем Вы давали ему жаропонижающее? Если он видит Вашего эльфа, Северус! Как, не сказал сразу? Никаких лекарств! Ни маггловских, ни магических!
Точно, смерти моей хочет. А еще глаза добрые.
– И никаких заклинаний — ни направленных на него, ни рядом с ним.
– Сколько времени это будет продолжаться, Маргарет? Он же просто сгорит! Вы думаете, я буду сидеть и спокойно смотреть на это?
– Вы будете, Северус! Может быть, день или два. Знаете, магглы в таких случаях обтирают больных разбавленным спиртом…
– Его же даже раздеть невозможно!
– Ничего, думаю, у Вас должно получиться.
А потом я какое-то время лежу в комнате с живым потолком и стенами: они изгибаются, то приближаясь, то удаляясь — мне не нравится. Похоже на эту… про которую рассказывал кровосос на лекции. Она тоже таким же горбом…
– Гарри, отдай собаку, — говорит мне Северус.
– У меня никогда не было собаки…