Летучий самозванец
Шрифт:
— Крысу! — взвизгнула Вика. — Папочка! Я боюсь! Ой! Спаси меня!
Леонид отечески обнял жену:
— Солнышко, не беспокойся, капитан пошутил!
— На теплоходе грызуны? — загремел Самойлов. — Вот приятная новость! Куда смотрит санэпидемстанция! Я этого так не оставлю! Подам в суд на владельца и стребую несколько миллионов за испорченный отдых.
Видно, Иван Васильевич сообразил, что сморозил глупость, и решил исправить оплошность:
— Пасюков здесь нет, как вы правильно заметили, санитарные врачи не дремлют. Маргарита у плиты весь
— Избавьте нас от необходимости выслушивать подробности чужой биографии, — вспыхнул Леонид.
Капитан набрал в грудь воздух, но сделать очередное заявление не успел.
— Медведь! — заголосил густой бас.
— Волк, — вторила ему Рита, — бежим!
— Командой овладело массовое безумие, — без малейшего признака волнения сказал Никита. — Просто фильм «Катастрофа в океане». Если кто не смотрел, поясню. На большом корабле начинается болезнь: люди видят монстров…
Из коридора полетел истошный визг, дверь в столовую распахнулась, словно от мощного удара ногой, в комнату, бешено сопя, вбежало жуткое существо. Серочерная клокастая шерсть густо покрывала зверя, изпод неровно подстриженной челки блестели злобные глаза, сверкали оскаленные, желтые, кривые, но острые зубы. В клыках было зажато чтото белорыжее.
— Мама! — хором заорали Манана и Вика, вскакивая на свои кресла.
Мы с Аней беззвучно взгромоздились на диван, Катя сползла под стол (видимо, она надеялась, что ее скроет свисающая до пола скатерть). Леонид, забыв напрочь о любимой жене, одним прыжком преодолел расстояние до стены, в которой не было иллюминаторов, и… исчез. Но мне было не до изумления, потому что чудище фыркнуло, выплюнуло добычу и стало теребить ее лапами.
— Собачка! Она убила дворняжку! — судорожно прошептала Аня. — Смотри, терзает ее останки!
Мне стало нехорошо. Чтобы не упасть, я схватилась за жену художника и зажмурилась.
— На помощь! — завопил Василий Олегович. — Ловите ее! Стреляйте! Метайте ножи!
Я приоткрыла один глаз и поняла: участники круиза остались наедине с волосатым монстром, капитан и официант с позором сбежали, Шумакова тоже нет в столовой. Леонид какимто чудом прошел сквозь стену, Никита и Василий Олегович лишились как условных, так и безусловных рефлексов, мы с Аней боимся пошевелиться на диване, Манана и Вика окаменели на стульях. Одна Алина сидела над тарелкой: наверное, ее парализовало от страха.
Чудовище оставило свою жертву и оглушительно икнуло. Меня затошнило. Монстр никогда не пользовался зубной щеткой, не посещал стоматолога и не употреблял ментоловый освежитель для пасти.
— Он их ща сожрет, — прошептала из коридора женщина. — Похоже, из Карякина оборотень.
— А чего, в Карякине питомник гоблинов? — спросил прокуренный баритон.
— Ты не в курсе? — изумилась тетка. — Когда Чернобыль накрылся, облако аж до Тульской области дошло, потом на Карякино надвинулось и там задождило.
Створка хлопнула о косяк: корабельная команда решила пожертвовать пассажирами ради собственной безопасности. Своя рубашка, как известно, ближе к телу.
— Что делать будем? — одними губами спросила Аня. — Может, набросимся на него и скрутим?
И тут Алина, издав боевой клич носорога, метнула в жуткое создание вилку. Столовый прибор не нанес страхолюдине ни малейшего ущерба, похоже, шерсть у зверушки по толщине и прочности превышала строительный утеплитель, серебряный четырехзубец угодил ему в спину и остался стоять, как зубочистка в желе.
Диетолог решила не сдаваться. В чудо природы полетели другие столовые приборы, вскоре всклокоченный урод стал напоминать дикобразапереростка, только вместо иголок из него торчали вилки и здоровенная пика, которой раскладывают мясо на тарелки. Пример Алины вдохновил и нас с Аней. Я швырнула в монстра диванную подушку и не промахнулась. Она упала на бездыханную белорыжую собачку. Дикобраз зарычал, вцепился в думку и разодрал ее с такой легкостью, с какой я разрываю бумажную салфетку.
Аня схватила с журнального столика пустую стальную вазу и запулила ее в непрошеного гостя. Ваза с гулким звуком угодила в голову зверюги.
— Получи, фашист, гранату! — затопала ногами Редька. — Сейчас он без чувств свалится.
— Вау, — завизжала Вика, — у него голова чугунная! Вазончик помялся, а ему, блин, по барабану! Леня! Папочка!
— Не ори, — прошипел Василий Олегович, сидевший на комоде между двумя канделябрами. — Не надо злить чудовище!
— Брось в него подсвечник, — попросил Никита.
Директор схватил бронзовую красоту. Бах, бах — оба подсвечника пролетели мимо.
— Кривой Глаз — друг индейцев, — хихикнула Аня.
— Надо с ним подружиться, — предложила Манана.
— Начинай, — приказал директор. — Спускайся, обними его, предложи чашку кофе!
— Худой мир лучше доброй ссоры, — сказала Манана и вывалила на пол содержимое салатника.
Чудоюдо стало жадно поглощать угощенье.
— Вот видите? — торжественно объявила пиардиректор. — Он полакомится и нас полюбит!
Никита ткнул пальцем в пол:
— Глядя на труп кошки, я сильно сомневаюсь в возможности установить с живоглотом парламентские отношения.
— Это собачка, — меланхолично возразила Аня.
— Кошка, — уперся художник. — У псов не бывает такой тонкой шерсти. Не спорь, у живописцев очень острый взгляд.
— Надеюсь, мешанина из белков с углеводами, сдобренная жирным соусом, нокаутирует печень и желудок пришельца, и он подохнет! — злобно каркнула Алина. — Пищу на теплоходе никак нельзя назвать здоровой!
Огромная голова оторвалась от ковра, похожий на лопату язык вывалился из пасти, вилки в спине зазвенели.
— Мама! — запищала Вика. — Папочка! Спаси!