Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929
Шрифт:
2. На пути к оппозиционной платформе
Единственным достижением Троцкого на июльском пленуме 1926 г. был тот факт, что информация о разногласиях в высшем партийном руководстве без каких-либо усилий со стороны Троцкого вышла за стены пленума. Именно в этом увидела высшая партийная бюрократия особую опасность выступлений объ единенной оппозиции, которые все более нарастали. Состояние здоровья Троцкого оставалось нестабильным. Вторую половину августа и сентябрь Троцкий вновь провел на Кавказских минеральных водах, в Кисловодске, где с первых лет после окончания Гражданской войны исправно работал правительственный санаторий и широко применялись целебные нарзанные ванны.
Августовско-сентябрьский отдых Троцкий использовал для уточнения своих политических позиций, для попытки закрепления союза с зиновьевцами и распространения новых оппозиционных документов. Совместно с Зиновьевым было написано новое обращение в ЦК [479] , в котором констатировалось возникновение серьезного партийного кризиса, явившегося результатом «нынешнего партийного режима». Этот
479
Архив Троцкого. Фонд 13. T-2996; Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 2. С. 34–35.
В документе были, наконец, поставлены все точки над і в том смысле, что главный противник был назван по имени, что взамен безличного «генерального секретаря» появился, наконец, злоупотреблявший аппаратной властью Сталин. Троцкий и Зиновьев предупреждали, что теперь речь идет не только о плане разгрома оппозиции и устранении ее из руководящих партийных органов и учреждений, а «о создании такого руководства, которое исключало бы возможность какой бы то ни было оппозиции по отношению к Сталину».
Радек, с которым Троцкий в это время политически особенно сблизился, в 1926–1927 гг. проявлял обычно несвойственную ему стойкость. В августе 1926 г. он написал своего рода «катехизис» — вопросник с ответами, что собой представляет объединенная оппозиция, каковы ее позиции и требования по основным политическим и хозяйственным вопросам [480] . Можно не сомневаться, что по главным формулировкам, по постановке важнейших из 22 вопросов, на которые были даны сравнительно подробные ответы, Радек консультировался с Троцким. Документ Радека стал новым шагом на пути выработки платформы оппозиции. Среди вопросов, на которые давались ответы, наиболее важными были: в чем оппозиция обвиняет большинство ЦК, в чем большинство ЦК обвиняет оппозицию, в чем выражается бюрократический режим в партии, к чему стремится оппозиция. В ответе на последний вопрос Радек подчеркивал, что оппозиция стремится не к расколу, а к воссозданию единства партии, для чего требует восстановления внутрипартийной демократии, «решительной борьбы против сползания партии на мелкобуржуазные рельсы», в частности в деревне. Завершался этот своеобразный «катехизис» торжественным провозглашением исключительной правоты оппозиции: «Только политика оппозиции обеспечивает единство партии как рычага революции и развитие революции. Только единая большевистская партия, руководящая растущим социалистическим строительством, может обеспечить единство и развитие Коминтерна, представляющего теперь осколки созданного Лениным революционного объединения революционного пролетариата».
480
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 2. С. 40–55. Просматривая свой архив и натолкнувшись на этот документ, не прочитав его до конца, Троцкий приписал: «Написано, кажется, Радеком». Когда взгляд упал на последнюю страницу, там действительно оказались подпись Радека и дата «август [1]926 г.» (Там же. С. 40, 55).
Троцкий в то время придавал позиции Радека, его аргументации существенное, видимо, даже в какой-то мере преувеличенное значение. В письме Радеку от 30 августа, посвященном в основном вопросу о положении в Китае, в частности взаимоотношениям между компартией этой страны и Гоминьданом (Народной партией), Троцкий интересовался в то же время: «Как поживают «вопросы и ответы»?» [481]
Находясь на лечении на Кавминводах, Троцкий общался с отдыхавшими в санаториях руководящими членами партии и правительства. Он выступал с краткими речами, осторожно касаясь существовавших в высших эшелонах власти разногласий. Такое общение, несмотря на то что было оно в основном протокольным (дружеские рукопожатия, совместное фотографирование), не нравилось пребывавшим здесь же представителям сталинской группы, например председателю Совнаркома Рыкову, который тоже отдыхал в это время в Кисловодске. В общении Троцкого небезосновательно видели стремление использовать личный авторитет и обаяние для расширения политического влияния. Видимо, именно партийным руководством было спровоцировано анонимное письмо, полученное Троцким в конце августа: «Лев Давидович! Не находите ли вы не совсем тактичным ваше «хождение по массам» (по санаториям) в связи с последними событиями в Цека? Кажется, другие члены П[олит]бюро этого не делают!»
481
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 2. С. 57.
Письмо имело характерную подпись: «Член КПБУ п[арт] б[илет] 294557 и другие» [482] . Троцкий ответил «анонимному коммунисту» разъяснением, что не он (Троцкий), а отдыхающие в санаториях являются инициаторами встреч, что во время этих встреч он касается только того, что «является общим политическим достоянием нашей партии», что, в отличие от автора письма, настроенного «фанатически-раскольнически», настроение подавляющего большинства тех, с кем он встречался,
482
Там же. С. 55.
483
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 2. С. 55–56.
Получал Троцкий и более «конструктивные» по форме письма. Б. Никитин, то ли проживавший в Ессентуках, то ли отдыхавший там, спрашивал, правда ли, что Троцкий боится хорошего урожая, верно ли, что он предлагает ограбить крестьянство в интересах промышленности, правда ли, что он отрицает существование диктатуры пролетариата в СССР; отрицает ли он капиталистическую стабилизацию в промышленности и считает ли британскую компартию тормозом рабочего движения [484] . Троцкий отвечал подробно, 5 сентября. Особое его возмущение вызвал вопрос об ограблении крестьянства: «Крестьянина грабит частник путем чудовищных розничных накидок, которые являются результатом отставания промышленности. Деревенского бедняка, отчасти середняка и промышленного рабочего грабит кулак, придерживающий свой хлеб. Налоговый нажим на кулака — в интересах как промышленности, так и деревенских масс. Кто называет фискальный нажим на кулака грабежом крестьянства, тот преступно затушевывает расслоение деревни, т. е. скатывается к эсеровщине» [485] .
484
Там же. С. 58–60.
485
Там же. С. 58.
Троцкий, весьма склонный к наклеиванию ярлыков на своих оппонентов, теперь вплотную приблизился к позиции тех оппозиционеров, которые считали необходимым взимать сверхналог с крестьянства для «первоначального социалистического накопления» и получения стабильных и значительных источников промышленного развития, как об этом многократно писал специализировавшийся по экономическим вопросам левый оппозиционер Преображенский [486] .
Эта концепция, весьма далекая, разумеется, от гуманных принципов, во многом возвращающая советскую экономику к продразверстке времен военного коммунизма, преподносилась сталинским руководством как требование оппозиции о взимании с крестьянства «дани», налагаемой в том числе и на его беднейшую часть [487] . Как и в случае с индустриализацией, Сталин позиционировал себя в этом вопросе умеренным руководителем, не требующим от крестьянина излишних жертв ради сверхиндустриализации (Троцкий отвергал этот термин), на которой настаивала левая оппозиция.
486
См., например: Преображенский Е. Новая экономика. М.: Госиздат, 1926. С. 101–102.
487
Правда. 1927. 26 июня.
Отпускной период Троцкий использовал для подготовки целого ряда статей, тезисов, текстов для памяти, набросков, касавшихся главным образом вопросов экономического развития СССР. Вновь и вновь речь шла об индустриализации страны, причем подчеркивалось, что имеется в виду не сверхиндустриализация (в чем его обвиняли Сталин и Бухарин), а необходимость осуществить те, по его мнению, жизненно необходимые задачи преодоления разрыва между сельским хозяйством и промышленностью, которые были основаны на подсчетах теоретиков-экономистов и хозяйственных практиков. Об этом Троцкий писал, в частности, в документе под названием «Развитие промышленности и народного хозяйства в целом» [488] . Именно в этой статье содержались размышления и были сделаны первые наброски перспективного планирования народного хозяйства СССР в расчете на пять лет, которые уже вскоре стали известны всему миру как первая советская пятилетка, причем инициатива Троцкого при этом будет, разумеется, самым тщательным образом скрыта сначала партийными пропагандистами, а затем и историками.
488
Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 2. С. 60–63.
Троцкий базировался на довольно пессимистических расчетах Особого совещания по восстановлению основного капитала (ОСВОК), согласно которым к 1929 г. душевое потребление промышленных товаров в СССР, составлявшее в 1913 г. 47 рублей, в 1926 г. сократилось до 25 рублей, а в 1929 г. может подняться при существующих темпах хозяйственного развития до 44 рублей (в ценах 1913 г.), то есть и тогда не достигнет еще довоенного уровня. Он в полной мере отдавал себе отчет, хотя и не формулировал этого, что разглагольствования о достижении к середине 20-х гг. в СССР довоенного уровня развития производства были элементарной ложью. В то же время, согласно тем же расчетам ОСВОК, предполагалось, что темп производства сельскохозяйственной продукции будет таковым, что она достигнет к 1929 г. 106 % довоенного уровня. Кроме того, крестьянское хозяйство, по мнению Троцкого, из-за отмены земельных платежей увеличило свою покупательную способность на примерно 500 миллионов рублей в год. Все это означало, что на протяжении ближайших лет, по мысли Троцкого, товарный голод будет усиливаться, если против него не будут приняты эффективные меры, поскольку у крестьянина денег становится больше, чем было в 1913 г., а товаров производится меньше, чем в довоенный период.