Лев Троцкий
Шрифт:
«Заявление 83-х» внесло смущение в среду высших партбюрократов. Разными путями (главным образом в виде рукописных копий) оно распространялось сравнительно широко. Обвиняя Зиновьева и Троцкого в нарушении дисциплины, председатель ЦКК Орджоникидзе не включил в число обвинений подписание этого документа. В ответ на запрос по этому поводу Орджоникидзе отделался смехотворным объяснением: мол, любая группа членов партии имеет право обращаться в ЦКК с заявлением, индивидуальным и коллективным. [1015] И это в то время, когда он же обвинял Троцкого и Зиновьева в куда менее крупных прегрешениях — письмах и выступлениях, квалифицированных как меньшевистский уклон. На этот раз отличие состояло в том, что с изложением своей позиции выступила компактная группа большевиков с дооктябрьским стажем, которых выставили как заслон, прикрывший лидеров оппозиции.
1015
Коммунистическая
Правда, чтобы обуздать оппозиционных лидеров, прежде всего Троцкого, быстро нашлись иные средства. Троцкому напомнили его участие в проводах 9 июня на Ярославском вокзале одного из оппозиционных деятелей — ректора Института народного хозяйства имени Плеханова И. Т. Смилги, уволенного с занимаемой должности и отправленного на работу на Дальний Восток. Несколько осторожных слов, произнесенных Троцким на прощание, были истолкованы как речь, обращенная к беспартийным, а следовательно, как разглашение «партийных тайн». [1016] Троцкий был вызван на заседание ЦКК, где произнес две непримиримые речи, с вызовом издеваясь над теми, кто его судил. [1017]
1016
В одном из писем (16 июня 1927 года) Троцкий сообщал, что в ответ на просьбу собравшихся на Ярославском вокзале сказать несколько слов он произнес примерно следующее: «Опасности для нашей страны сейчас велики, времена трудные и каждый из нас должен быть вдвойне верным сыном революционной ленинской партии!» (Коммунистическая оппозиция в СССР 1923–1927. Benson, Vermont, Chalidze Publications, 1988. Т. 4. C. 13).
1017
Троцкий Л. Две речи на заседании ЦК // Коммунистическая оппозиция в СССР 1923–1927. Т. 3. С. 87–127.
Особенно досталось E. М. Ярославскому — партийному пропагандисту, умело выслуживавшемуся перед всеми, кто стоял у власти, в прошлом не раз певшему дифирамбы Троцкому, а теперь в качестве члена Президиума ЦКК лившему на него ушаты грязи. Троцкий говорил о нем с презрением. «Основной особенностью его как оратора и писателя является его неспособность передать без искажения ни одной сколько-нибудь свежей мысли». [1018] Играя словами, он припечатывал партийного судью: «Ярославский был до того, как Ярославский вокзал стал политическим фактором в нашей жизни. А насчет Ярославского мы давно говорим: если хотите узнать, чего хочет Сталин достигнуть через полгода, пойдите на собрание и послушайте, что говорит Ярославский». [1019]
1018
РГАСПИ. Ф. 325. On. 1. Ед. хр. 363. Л. 1.
1019
Коммунистическая оппозиция в СССР 1923–1927. Т. 3. С. 88.
О том, что Троцкий отказался от компромиссов, поставив на кон свою политическую карьеру и даже жизнь, свидетельствовало его отчаянное заявление: «Товарищи, не надо смешивать социалистическое отечество с начальством. Мы заявляем: сталинский режим мы будем критиковать до тех пор, пока вы нам механически не закроете рот». [1020]
Троцкий заявил на заседании ЦКК о происходившем в партии термидорианском перерождении, [1021] сравнивая его с государственным переворотом 9 термидора (27 июля) 1794 года во Франции, когда была свергнута якобинская диктатура, залившая страну кровью, и революция взяла курс на конституционное развитие. Сравнение было искусственным, требовало разъяснений, по крайней мере для большинства рядовых партийцев, да и для ряда функционеров, в лучшем случае понаслышке знавших о французских событиях почти полуторавековой давности. Это «ученое высокомерие» лишь усиливало раздражение по отношению к Троцкому и близким к нему деятелям.
1020
Там же. С. 96.
1021
Правда. 1927. 26 июня.
За авансценой споров о «социализме
Июльско-августовский пленум ЦК и оппозиционная общеполитическая платформа
Все больше углублявшаяся внутрипартийная борьба побуждала Троцкого и других оппозиционеров приступить к подготовке более подробного, нежели «Заявление 83-х», программного документа.
Накал страстей между тем усиливался. Сталинская группа дала крупный бой оппозиции на пленуме ЦК и ЦКК 29 июля — 9 августа 1927 года. С докладом о нарушениях партийной дисциплины Троцким и Зиновьевым выступил Орджоникидзе, объявив, что оппозиция становится на путь раскола ВКП(б), организуя вторую, враждебную ВКП(б) партию. Сталин демагогически вопрошал: «Неужели оппозиция против победы СССР в грядущих боях против империализма?»
Пленум потребовал отказа оппозиции от ее взглядов, роспуска фракции.
Восьмого августа пленуму было передано заявление 13 деятелей оппозиции, которое, как и предыдущее, по всей видимости, принадлежало перу Троцкого и Зиновьева (скорее всего, Зиновьев писал проект, а Троцкий его редактировал). В нем отвергалась версия о враждебности оппозиции партии, ее намерении создать новую партию и т. п. Особо важными были разъяснения по пресловутому вопросу о термидорианстве: «…B стране растут элементы термидорианства, имеющие достаточно серьезную социальную базу… Чего мы требуем, это — чтобы партруководство давало этим явлениям и их влиянию на известные звенья партии более систематический, твердый, планомерный отпор». Оппозиционеры указывали на существование «извращенного внутрипартийного режима», в условиях которого вынуждены бороться «за доведение до партии наших действительных взглядов, совершенно неправильно излагавшихся в печати, читаемой всей страной».
Касались оппозиционеры и двух вопросов международного характера, частного и общего. В связи с исключением из компартии Германии членов группы Рут Фишер — Аркадия Маслова, стоявшей, по определению Коминтерна, на ультралевой позиции, они констатировали угрозу раскола германского коммунистического движения и предлагали вернуть в партию тех, кто подчинится решениям Интернационала, обеспечив им возможность отстаивать свои взгляды. Второй вопрос касался лозунгов на случай возникновения войны против СССР. Механически применяя к новым, непредсказуемым ситуациям лозунг Ленина периода Первой мировой войны (который и тогда грешил национальным нигилизмом и авантюристичностью, и, как известно, в то время отвергался Троцким), оппозиционеры требовали: «Каждый честный пролетарий капиталистической страны должен активно работать для поражения «своего» правительства; переход на сторону Красной армии каждого иностранного солдата, который не хочет помогать «рабовладельцам» «своей» страны». [1022]
1022
Правда. 1927. 10, 11 августа.
Заявление от 8 августа не удовлетворило высшие партийные круги. «Правда» в передовой статье 11 августа (автором, очевидно, был Бухарин) заявляла о явной недостаточности этого документа, оставлявшего «лазейки для возобновления борьбы против партии». Настроение Сталина и его сторонников пошло продублировал Демьян Бедный:
Кто-то ходит, щеголяет Не по ленинской тропе. Барин с тросточкой гуляет В самой, значит, Be Ка Пе! [1023]1023
Известия. 1927. 13 августа.
Главным из этих «бар с тросточкой» явно считали Троцкого, хотя к нему, безусловно, присоединяли некоторых других партийцев «западного покроя», например X. Г. Раковского.
После пленума, принявшего решение о созыве Пятнадцатого съезда партии, развернулась еще более массированная кампания против оппозиции. Повсеместно принимались резко осуждающие резолюции. Самим оппозиционерам слово не предоставлялось. Отказывая в печатной трибуне, партийные органы провоцировали их на другие способы донесения своего мнения до масс, а вслед за этим лились мощные потоки негодования по поводу фракционности и нелегальщины.