Liberte
Шрифт:
***
В медблоке куда меня привёл всё тот же пыхтящий от перегрузки мальчуган, царила стерильная чистота. В первый момент мне даже показалось, что я нахожусь на обычной армейской базе, такое разительное сходство наблюдалось во всём чего бы не касался мой взгляд. Сверкающие белизной стены, покрытые антисептическим биолюминесцирующим напылением, выстроившиеся в ряд саркофаги медицинских капсул с прозрачными выгнутыми крышками, большая петтенкоферирационная ванна, чаще именуемая даже в среде медперсонала более простым и понятным словом - "регенератор", а в обиходной речи и того проще - "аквариум". Абсолютно всё начиная от обстановки
– Идёмте за мной, Дэвид.
Я не сразу признал в обратившемся ко мне человеке Дока. За прошедшие дни с тех пор как я последний раз видел его он сильно изменился и все перемены были к худшему. Его прежде налитое румянцем полное лицо осунулось и омертвело, в глазах застыло обречённое выражение, а пухлые плечи понуро повисли. Он стал выглядеть старше чем мне показалось во время нашей первой с ним встречи перед погрузкой в "морозильник". Несмотря на всю тюремную атмосферу тогда он выглядел не в пример лучше, чем ныне: обрюзгший и какой-то неприкаянный. Сейчас я бы дал ему лет пятьдесят как минимум.
– Док!
– в изумлении вырвалось у меня, и я смутился от того что обратился к нему так фамильярно и до сей поры не удосужился узнать его настоящее имя.
– Извините, я рад Вас видеть!
– Я тоже. Как только увидел Вас в списке, специально поменялся чтобы Вы попали на приём ко мне. Теперь Вы официально мой пациент. Так я смогу хоть как-то выразить Вам свою благодарность.
– За что?
– не понял его я.
– Ну, помните тот случай... тогда...
– он замялся, а затем продолжил, - Вы ещё с Вашим другом Джорджем вступились за меня. Позже, когда меня перевели в отдельную каюту от остальных, Вы уже спали и я не успел Вам сказать, а затем...
– его лицо на мгновение перекосилось в гримасе ужаса, но он смог сдержать себя и сбивчиво продолжил.
– Знаете, Дэвид, лучше бы Вы этого не делали. Я не виню Вас и понимаю, Вы сделали это исходя из лучших побуждений, но...
Только что мне казалось, что я понимаю то о чём он говорит, однако с последними его словами весь смысл сказанного им улетучился, совершенно запутав меня. Создавалось впечатление что он начинает заговариваться.
– Простите, Док! Я Вас не понимаю, чего я не должен был делать?
Мой вопрос вызвал в нём ответное непонимание. Видимо он полагал что ответ на мой вопрос очевиден и потому уставился на меня, наверное, с таким же недоумевающим выражением лица с каким я вопрошающе смотрел на него.
– Говорить им то что врач.
– Но почему?!
– он не переставал удивлять меня.
– Что в этом плохого? Разве оказаться здесь и сейчас это не лучший выход из всех реально возможных?
Он отвёл от меня глаза и замолчал. После чего принялся активировать медкапсулу и настраивать её для проведения полного диагностического осмотра. Удостоверившись что аппаратура готова, он занялся мной и до конца проводимого им обследования я не услышал от него ничего кроме обычных фраз, которые каждый врач использует в общении со своими пациентами.
Закончив осмотр Док присел рядом со мной и уже полностью контролируя себя спросил:
– Когда мы увиделись в пересыльной тюрьме у Вас на ладонях были следы от поражения электрическим током. При каких обстоятельствах Вы их получили?
Как я не хотел возвращаться к этим воспоминаниям, но отвечая на вопросы Дока мне пришлось изложить ему всё пережитое мною в застенках ФББ.
– Что же, это многое объяснят.
– задумчиво подытожил Док.
– Как я могу судить по результатам исследования и Вашего рассказа, на Ваш организм воздействовали инфразвуком. Налицо значительные поражения нервной системы. Тремор, частые судороги и вдобавок смешанный нистагм, всё это весьма скверные симптомы, Дэвид. Однозначно
Каждое сказанное им слово приводило меня в ужас, уловив моё состояние, Док поспешил успокоить меня.
– Не бойтесь, здесь этому не придают такого значения. Как Вы сами считаете: сможете управлять кораблём?
– Да.
– охрипшим от волнения голосом подтвердил я.
– Этого и довольно - и он невесело ухмыльнулся.
– Но всё равно Вам следует лечиться. Я сделаю всё от меня зависящее и отстраню от полётов сроком на две недели, это доступный мне по регламенту максимум. Походите ко мне на капельницу и процедуры. Я понимаю, всё это конечно дикарские методы, но ничего другого предложить не могу. До Вашего возвращения с первой вахты действующие ограничения не позволяют мне тратить на Вас дорогостоящие средства и применять более совершенные методы. Пока же избегайте переохлаждения, это может привести к появлению хронических судорог и не забывайте про упражнения для рук. Помните я Вам показывал? Давайте их ещё раз повторим.
Перед самым уходом я набрался смелости задать ему оставшийся между нами невыясненным вопрос:
– Так что же случилось, Док?
– Вы пока не поймёте, Дэвид.
– в его глазах опять промелькнул страх и он, понизив голос проговорил, - Нас всех повяжут кровью. Здесь творится такое... За это уже нигде не простят.
– А я и не жду ничьего прощения, Док. Оно мне без надобности.
– Меня зовут Дуглас. Дуглас Моррисон. На всякий случай запомните моё имя, но прошу Вас постарайтесь более нигде без особой на то нужды не использовать его. Называйте меня и впредь, просто Док. Договорились?
– Как скажете, Док.
– ничего не понимая я кивнул головой и пожав ему руку простился с ним до следующего дня.
***
"Сисоп" (англ. Sysop - system operator, системный оператор) был скорее всего мой ровесник, но при этом упорно называл меня "парень". Надо полагать, что мой приход оторвал его от любимого занятия и он с нескрываемой скукой вернулся к выполнению своих рутинных обязанностей. Первым делом он усадил и зафиксировал меня в процедурном кресле, а затем неуловимым движением фокусника снял у меня с шеи проклятый ошейник. За одно это я готов был простить ему всё, но ровно до того момента пока предательски кольнувшая меня игла инъектора не вошла в мою кожу. Когда же он привёл меня в чувство я готов был обнять его и от моего неуместного проявления чувств его спасло только то, что выполнить это мне помешали защёлкнутые им на моих запястьях крепления. Для меня будто заново открылся весь мир. Перед моими широко распахнутыми от радостного возбуждения глазами горел интерфейс моего чипа! От обуревавшего меня восторга я не сразу осознал то, что теперь вижу значительно больше пиктограмм и сам интерфейс претерпел основательные перемены. Волна эйфории захлестнула меня, и я внимал с благоговением этому сонному с ленцой вещавшему мне спасителю, нёсшему исключительную, но милую моему сердцу тарабарщину:
– Твой свисток я активировал и разлочил, всё что смог апнул, все двери закрыл, дыры заделал, отовсюду отвязал. Залил тебе разного помаленьку, развернёшь сам, посмотришь и что лишнее убьёшь, дал тебе полный рут. Понадобится чего, законнектишься и я тебе кину. Только учти у тебя там в активе лишь каша и мозги. Усёк? Чтобы никакой самодеятельности. Запись отрезана на низах. Запалишься и будет тебе полное стирание. Всё отчаливай!
Ошалев от нахлынувшего на меня обилия событий и информации, я помявшись осторожно спросил: