Liberte
Шрифт:
Третий был ничем не примечательный тип и в разговоре никакого участия не принимал. Сделав вид что отыскивает меня в корабельном списке "морозильника", он вбил мои данные и кивнул двум другим, якобы подтверждая правдивость моих слов. Содержимое экрана при этом оставалось видимым только ему одному.
– По какой статье осуждены?
Всё это делалось для проформы, каждый из троих играл свою роль, а я согласно их сценария должен был безоговорочно им верить и из опасения искренне отвечать на поставленные вопросы, полагая что ответы им заранее известны.
– Статья 258, государственная измена. Статья 238, террористический акт. Статья 341, ... Мне продолжать?
Выражение лица старика осталось, как и прежде безмятежно. Чех уставился на меня колючим взглядом, а последний
– Приговорён к пожизненному заключению и направлен к месту отбывания наказания в федеральную колонию на планете Ходак.
– продолжил я по собственной инициативе.
– Род занятий до осуждения?
– Пилот. Лейтенант ВКС Федерации.
– тот факт, что я был всего лишь второй лейтенант и (пробыть в этом звании мне довелось немногим более одного месяца) пробыл в этом звании считанные дни, я умышленно опустил.
– Чем ты можешь это доказать?
– Извините, я забыл свои документы в другом костюме, но вы можете свериться с данными в моём файле, приложенном к корабельному списку.
– и я одарил Чеха широкой улыбкой, - Или можете предоставить мне доступ в капитанскую рубку где я и продемонстрирую вам свои навыки пилотирования.
– Как он тебя приголубил.
– на унилингве обратился к Чеху старик.
– Хорош шельмец и явно намерялся водить нас за нос. Спроси его где он учился.
– Что ты окончил?
– перевёл для меня Чех вопрос старика.
– Лётно-Космическую Академию. Земля, Солнечная система.
– не без гордости в голосе отчеканил я, приняв при этом уставную позу вольно как при инструктаже: ноги на ширине плеч, руки сцеплены за спиной. По стойке смирно вставать я здесь ни перед кем не собирался, по крайней мере пока, а вот скрыть неуместную и как всегда нежданную дрожь в руках мне было категорически необходимо.
– Он лжёт.
– не сводя с меня глаз проговорил старик, - Боевой пилот, не говорящий на уни и не понимающий уни. Ты встречал таких пилотов, Чех?
Пока всё шло в рамках моего плана, мне оставалось только и дальше придерживаться его, корректируя отдельные моменты и импровизируя по мере надобности.
– Мне приходилось встречать таких пилотов.
– переведя взгляд на старика продолжил я на унилингве, - И не все из них были лжецами. Языковой курс не входит в обязательную для изучения программу и от силы одна треть учащихся включает его в своё дополнительное обучение. Не всем нравится четыре года подряд морочить себе голову модальными глаголами, деепричастными оборотами и согласованием времён, когда тоже самое можно получить без малейших усилий и затрат используя в качестве посредника при общении обычный коммуникатор-переводчик. Большинству довольно и этого. Пятипроцентная надбавка к окладу за знание иностранного языка сама по себе является слабой компенсацией. Унилингву изучают те, кто серьёзно настроен работать над собой чтобы обеспечить своё будущее благосостояние, сделать карьеру боевого пилота начав её со службы в пограничных системах во Фронтире, а выйдя в отставку продолжить летать в хорошей частной или государственной компании, обслуживающей внешние линии.
– Что же подвигло тебя изучить унилингву, сынок?
– Я просто хотел увидеть мир не используя костылей, доверяя технике только то, что не в силах выполнить сам.
– Ну и как успехи?
– Честно? Лучше не придумаешь. За последние три месяца я посетил в общей сложности около двух десятков звёздных систем, попутно сменил три тюремные камеры, не считая кратких остановок в предсудебном изоляторе, я летал на одиночках, "скотовозке" и "морозильнике". Наверняка пусть без моего на то ведома и согласия я успел не раз побывать в головизионных новостях, без сомнения, сюжет о неверном сыне Федерации достоин того чтобы хоть единожды да мелькнуть на основных вещательных каналах государственных медиакомпаний. Увы мой звёздный час прошёл мимо меня хотя и при моём непосредственном участии. С тех пор моя жизнь насыщенна событиями и полна приключений как никогда. Не всегда всё идёт как мне того хотелось бы, но полагаю в том и соль настоящих
Смеялся старик искренне и это было очень хорошо. Отреагируй он на мои слова иначе, кто знает, что следовало бы мне ожидать в ответ.
– Зови меня - мистер Хон.
Я продолжил стоять в прежней позе, не меняя положения и нервно теребя сплетённые за спиной пальцы. Разговор был далеко не окончен, и я чувствовал это. Наша беседа уже заняла больше среднестатистических двух минут и, пожалуй, это ещё один обнадёживающий знак. Привлечь к себе внимание у меня точно получилось.
– Скажи-ка мне, сынок. Почему я должен тебе верить? Что из сказанного тобой должно убедить меня в том, что ты не федеральный агент.
– Если Вы позволите мне спросить Вас в ответ, мистер Хон. Чего собственно ради, сэр, к Вам на борт будет стремиться проникнуть федеральный агент? Я могу только догадываться как давно Вы получили заказ и спланировали успешно осуществлённую Вами сегодня акцию по захвату "морозильника", а также кто Вам сдал маршрут этих бедолаг, приворовывающих топливо у государства. Мне не известно кого именно вызволяла ведомая Вами команда, я не знаю его имя и не видел его лицо, но попутно хочу отметить что никаких списков заключённых у Вас нет и в помине, потому как бортовой журнал успели уничтожить, как только начался абордаж. Я не знаю очень многого, а всем полученным здесь мною сведениям я обязан исключительно Вам - и я перевёл свой взгляд на Чеха, - виной всему: халатная небрежность, банальная случайность и ещё заурядная тупость рядового состава. "Содомские башни".
– напомнил ему я.
Изменившееся лицо Чеха представляло достойное внимания зрелище, но у меня не было времени насладиться достигнутым мною эффектом.
– Не хотите же вы сказать, мистер Хон, что Ваши мелкие шалости побудили Федеральное Бюро Безопасности уничтожить туристический лайнер со всеми пассажирами на борту и целенаправленно пойти на международный скандал ради того, чтобы создать правдоподобную легенду и внедрить к Вам своего агента. Не проще было спланировать операцию по Вашей поимке или ликвидации? Я могу привести и другие доводы, - здесь я нарочно прервался, пристально глядя на старика, так как продолжать самостоятельно перечислять доказательства своей невиновности я не желал, памятуя о том, что "Кто доказывает слишком много, тот не доказывает ничего".
– Но если Вы хотите услышать от меня чистосердечное признание в том, что я являюсь федеральным агентом, то стоит лишь приложить немного усилий подвергнув меня пыткам и я расскажу Вам всё что знаю, а чего не знаю выдумаю и тоже расскажу. Видимо есть что-то в пытках такое что вызывает меня на откровенность, я так и начинаю гореть от нетерпения поделиться каким-нибудь секретом и не могу оставить без внимания любой заданный мне вопрос. Так что если желаете, то давайте приступим и могу с полной уверенностью сказать, что скучно никому из нас не будет ни Вам ни уж тем более мне.
Старик всё также благосклонно молча взирал на меня. Затем его губы дрогнули:
– Стало быть приключениями ты уже сыт, мир повидал. Так чего же ты хочешь сейчас от жизни, сынок?
– Всё того же: жить, летать и ... отомстить.
– Кому?
Вопрос постоянно ставящий меня в тупик. Действительно кому? Слишком многие приняли своё пагубное участие в моей сломанной судьбе: Федеральное Бюро Безопасности, тюремщики, судьи. Слишком многому я обязан за свою нелёгкую долю: несправедливому законодательству, узаконенному террору населения и тотальной слежке. Выходит, отомстить я обязан им всем. Всем до единого, а стало быть Федерации. Огорошенный этой мыслью я замер, забыв ответить на поставленный мне вопрос. Старика моя реакция удовлетворила, наверное, больше чем если бы я принялся что-то ему отвечать.