Liberte
Шрифт:
Едкий запах горелой изоляции всё сильнее просачивался сквозь вентиляционное отверстие и перехватывал дыхание, под рукой же не было ничего, даже старой ветоши чтобы обмотать ею лицо. Стараясь не поддаваться приступу паники, я принялся пореже дышать и не думать о том насколько может хватить годного для дыхания воздуха. Что творилось в этот момент в капитанской рубке я не мог различить по вине разразившейся в тюремном отсеке жуткой какофонии. Со всех сторон раздавались крики, ругань, мольбы о помощи, кто-то стучал в стенки капсулы в бесплодных попытках высвободиться наружу. Странно, но ниоткуда я не услышал, чтобы хоть кто-нибудь читал молитву, может всё-таки наше время ещё не пришло?
– Дэвид, ты меня слышишь?
– донёсся до меня голос Джорджа.
– Да.
– односложно подтвердил я стараясь беречь дыхание.
–
– в его голосе явственно звучали истерические нотки и сам того, не замечая он в точности повторил чуть раньше сказанную мною фразу. Возникло инфантильное желание ответить ему тем же образом, что и он мне, но было не время для мести из-за мелких обид.
– Нас атаковали. Щитов нет. Силовая повреждена.
– я кратко обрисовал ситуацию как она виделась мне из позиции лёжа в кромешной тьме тюремной капсулы.
– А кто?
– видимо он изрядно напуган раз не контролирует себя считая такие абсурдные вопросы в норме вещей.
– Не знаю.
– после недолгого молчания произнёс я только для того чтобы не оставлять без ответа заданный им вопрос. Действительно ничего я не знаю и это незнание мучает меня ещё сильнее от того что внушает напрасную надежду. Кто мог взять на себя смелость атаковать федеральное служебное судно. Что там утверждает пословица: "Враг моего врага - мой друг"? Как бы не так, грош цена всем этим житейским мудростям и всё же... корабль беззащитен, сопротивление подавлено, чего же они тянут?
Словно читая мои мысли раздался скрежет металла и слабый толчок в корпус оповестил о принудительной стыковке. "Абордаж", - вихрем пронеслось у меня в голове и в ответ на эту мысль лихорадочно забилось сердце.
Сверху донеслись крики, грянул одиночный взрыв, затем редкая пальба и всё так же быстро стихло, как и началось. Ещё один толчок в корпус уже с другой стороны корабля. Странно они что не могли согласовать синхронность своих действий для начала атаки? Нет, опять я спешу с выводами. Первая волна нападающих может выполнять роль приманки, осуществляя отвлекающий манёвр и вовлекая в бой основные силы обороняющихся. Вторая группа, воспользовавшись эффектом неожиданности атакует с тыла, уничтожает резервные боевые посты и деморализует противника, подавляя его волю к сопротивлению. Чёрт, о чём я только думаю, ведь это обычное тюремное судно, а не боевой корабль. О каком бое с конвойщиками вообще может идти речь? Скорее всего оказываемое ими сопротивление уже закончилось, так толком и не успев начаться. Будто в подтверждение моей критической оценки боевых качеств сотрудников конвойной службы, зажужжали сервомоторы переборки, ведущей в наш отсек и грохоча по полу тяжёлыми ботинками в сторону стеллажа с моей капсулой направились несколько человек. Между собой вошедшие общались на унилингве, голоса у обоих были раздражённые. Начало их беседы осталось вне предела моей слышимости, предоставив мне возможность самостоятельно строить догадки о предмете их разговора:
– Мне известно не больше твоего.
– Тогда как мы будем его здесь искать?
– Предлагаю выдёргивать их по одному и сверять.
– По мне так они все на одно лицо!
– А по мне так заткнул бы ты свой рот.
Ожидаемой ссоры не последовало, вместо этого запорный механизм моего ящика щёлкнул, откинулась дверца и льющийся в отверстие свет на время ослепил меня заставив невольно зажмурить глаза. Меня схватили за лодыжки и с силой потянули (из /недр/ капсулы наружу) на себя. Я и не думал сопротивляться. Крепкие руки подхватили меня и поставили на ноги. Чья-то ладонь в жёсткой перчатке повернула моё лицо в свою сторону:
– Открой глаза.
Надо же оказывается они умеют говорить не только на унилингве. Через силу как можно шире я открыл слезящиеся глаза, непрерывно моргая при этом. Секундная пауза.
– Не он.
– резко с досадой отрывисто бросил говорящий вновь, переходя на уни.
– Какая неожиданность.
– в притворном удивлении протянул его собеседник даже не пытаясь скрывать язвительных интонаций.
Меня впихнули в другие руки и не успел я прийти в себя как уже оказался лежащим на холодной палубе отсека лицом вниз. Немногим погодя рядом со мной бухнули ещё одно тело, подвергнутое процедуре опознания. Аварийное освещение уже не так слепило меня, и я смог различить невдалеке слева от своего лица грязные пятки своего соседа. Я слегка приподнял голову и посмотрел прямо перед собой. Никто не одёрнул меня, но я не принялся активно вертеть головой оглядываясь по сторонам, предпочитая не напрашиваться на неприятности. Разрушения вокруг по факту оказались не так страшны, как мнилось мне будучи запертым внутри капсулы. Переборки не деформированы, налицо загазованность и задымление помещения, значительно превышена ПДК (предельно-допустимая концентрация) и до сих пор где-то тлеют перегоревшие кабели, но в целом обстановка не критична. Впрочем, не состояние отсека сейчас занимало мой интерес, а три бойца облачённые в стандартные боевые костюмы без знаков различия. Окончив осмотр очередного заключённого, двое из них двинулись к следующей стойке с капсулами, а третий загородив мне обзор повёл в нашу сторону жмурящегося зэка. Положив его рядом с моим соседом, он ушёл обратно к парочке, сравнивающей внешность следующего извлечённого на свет с изображением на запястном коммуникаторе. Опять отрицательный результат и в нашей компании стало на одного больше, только на этот раз отбракованного положили поверх нас и поперёк. Чужое обнажённое тело мерзко уткнулось коленями мне в лопатки (придавив своей тяжестью меня к палубе).
Абордажники работали чётко и слаженно, без лишней суеты, быстро, но никакой особой спешки в их действиях не наблюдалось. Справлялись они с порученным им заданием исправно, отчего поверх меня громоздилось уже два ряда из шести человеческих тел и все мои вопросы относительно принадлежности бойцов и проводимых ими поисков перешли в категорию праздных. Из насущных и жизненно важных остался всего один: в отсеке несколько сотен заключённых, они что так и будут таскать их по одному по-прежнему укладывая всех им негодных поверх нас.
Не ладность происходящего почувствовал не я один, те же соображения посетили голову и одного из парочки занятых процессом опознания.
– Слышь, Джеро, может просто позвать его, а?
– Давай, зови!
– с вызовом ответил на его предложение напарник.
Оба замерли, буравя друг друга глазами.
– Так может ты тогда назовёшь мне его имя?
– Я уже тебе говорил, что мне известно не больше твоего.
– медленно выцеживая из себя каждое слово ответил Джеро: - Хочешь узнать его имя, спроси Лемке.
– Кто у нас в группе старший? Ты и спроси!
– не выдержав заорал ему в ответ первый.
Бойцы обменялись тяжёлыми взглядами, после чего Джеро поднёс к губам коммуникатор и принялся что-то в него негромко бормотать. После недолгих переговоров, он объявил, обращаясь ко всей команде:
– Ждём!
Жужжание открывающейся двери известило о прибытии в наш отсек новых лиц. Их было двое: оба невысокого роста и немолоды, но на этом их сходство оканчивалось. Одним из пришедших оказался тот, кого бойцы между собой называли Лемке. Рассмотреть его толком мне не удалось, но судя мощной фигуре с демонстративно выпирающей гипертрофированной мускулатурой его можно было отнести либо к выходцам потомственных жителей планет с повышенной гравитацией, либо к тем, кто не чурается модернизации своего тела имплантами и в ущерб своему здоровью накачивается различного рода стимуляторами. Добиться такого изменения своей мышечной массы и ширины плеч путём усиленных повседневных тренировок в естественных условиях нереально. Второй мужчина ничего особенного из себя не представлял. Сухопарый с жёлтым морщинистым лицом внешне смахивающий на уроженца миров Старой Империи или же планет под контролем Корпорации "Сириус". По правде сказать, ни тех ни других вживую я никогда не видел, а по тому с лёгкостью мог ошибаться, принимая на веру стереотипы, навязанные мне просмотром головизионных передач.
Войдя Лемке ограничился всего одним словом:
– Ну?
Джеро тут же принялся сбивчиво излагать суть проблемы, постигшей его группу. Когда он закончил свой путанный доклад, не преминув озвучить контрпредложение по упрощению поисков, первым как ни странно заговорил сухопарый. Его "мяукающий" язык был мне не знаком до такой степени, что для меня так и осталась загадкой его принадлежность к Сириусу, Старой Империи или бог весть знает к кому ещё. Бойцы также в непонимании уставились на него. Так как разъяснений не поступало Джеро был вынужден обратиться к Лемке.