Liberte
Шрифт:
Маршрут "Тукана", его конечная цель и расчётное время прибытия для всех нас оставались тайной, а потому начавшаяся посадка явилась полной неожиданностью и застала нас врасплох. Отсутствие багажа избавляло от неизбежной при скорых сборах суеты, но не лишало беспокойства. Насилу дождавшись, когда начавшийся процесс выгрузки дойдёт и до нас, мы с радостным нетерпением покинули приютивший нас на время полёта кубрик и вышли в огромное помещение ангара, едва ли наполовину заставленное кораблями.
Сопровождающий нас боец не был вооружён. Пока мы не отставая следовали за ним с любопытством вертя головами по сторонам он ни разу не поторопил нас, легко обходясь без окриков и понуканий. Хотя наша прогулка ни в коей мере не напоминала свободную экскурсию, складывалось такое ощущение что нас просто сопровождают, а не конвоирует к новому месту содержания. На мой взгляд это безусловно
Обогнув громадину "Тукана", мы вышли на относительного свободное пространство и, я смог подробнее и более тщательно осмотреть ангар. По левую руку от меня в ярко освещённом дальнем углу виднелись стоящие в несколько рядов малые корабли. По своему внешнему виду напоминавшие тупоносые межсистемники "Мулга" - лёгкие истребители малой дальности ранее массово стоявшие на вооружении Содружества. Ввиду особенностей своей конструкции они не предназначались для входа в атмосферу. Этот недостаток вкупе со слабой термальной и кинетической защитой, а также полным отсутствием штатных средств противоракетной обороны с лихвой покрывался рекордным по длительности временем непрерывной работы двигателей в форсажном режиме и манёвренностью близкой к идеальной для ведения боя в безвоздушном космическом пространстве. В случае массового применения аппарат прекрасно раскрывал весь заложенный в него потенциал при использовании тактики нанесения скользящих уколов флоту противника, отвлечения его сил и проведения ложных атак. С исключительной стороны истребитель "Мулга" зарекомендовал себя в специфическом виде захлёстывающих атак характерных лишь для вооружённых сил Содружества, неотягощённых биоэтическими аспектами ценности жизни своих граждан-клонов.
Вокруг истребителей копошились фигурки техников, то и дело от складских помещений и обратно сновали погрузчики, полным ходом шло доукомплектование кораблей ракетным вооружением. Я попытался сосчитать сколько их там стоит, но сделать это, не сбавляя при этом шаг у меня не вышло. Тем не менее, даже по скромным подсчётам "на глазок" получалось не менее тридцати. Не весть что конечно и для проведения хорошей военной операции не годится, однако для того чтобы заставить считаться с собой где-нибудь на периферии в окраинных мирах или споро провернуть дельце сродни захвату "морозильника", этого количества хватит с избытком.
Что находилось по правую сторону от нас я так и не смог увидеть из-за перекрывшего мне весь обзор боевого судна, в котором по причине его плачевного состояния я не сразу смог распознать имперский тяжёлый крейсер "Эспадон". Его покорёженная туша облепленная подъёмниками и лесами растянулась вплоть до самой стены ангара. Работы при этом не велись, леса пустовали, местами на штирборте зияли бреши и выжженные лазерами орудийные отсеки с уже демонтированным вооружением и пока я не увидел свежих заплат из приваренных к корпусу новых отдававших синевой бронированных пластин было так и не ясно, какая же ему уготована судьба. Мощный корабль и, хотя тоже не новинка военно-промышленного кораблестроения Империи, но хорошо зарекомендовавшее себя в боевых действиях судно. Вполне достойный противник для наших кораблей аналогичного класса. "Наших кораблей"! Я опять с горечью поймал себя на этой мысли и от этого на душе стало так гадко, что у меня пропал всяческий интерес ко всему. В сердцах я даже выругался и сплюнул чем не мало удивил Джорджа. По-своему истолковав моё поведение, он ободряюще похлопал меня по плечу.
Доведя нас до двери с надписью: "Карантинная секция N3", провожатый активировал настенный терминал, а затем провёл упрощённую регистрацию каждого из нас, ограничившись только данными для биометрического сканера с дополнительной функцией распознавания голоса. Лишний повод поменьше чесать языком, впрочем, Джорджа это вряд ли остановит.
Секция была пуста. Каюты на двоих обустроенные по извечному принципу армейского минимализма. Узкая двухъярусная кровать, занимающая половину отпущенного под помещение пространства, встроенный шкаф. Никаких излишеств, всё обустроено для того чтобы принимать постояльцев только на период их сна. Стоит обоим жильцам
Удивительно до какой степени такая, казалось бы, незначительная мелочь как принятый освежающий душ может повлиять на настроение. Стоило мне смыть с себя всю грязь и нечистоты, как предстоящая жизнь предстала перед моим мысленным взором в ином более радостном и блистающем свете. Я уже благосклонно внимал восторженным восклицаниям Джорджа, то и дело невпопад приговаривающего что-то вроде: "Вот стало быть оно какое пиратское логово!" или "Неплохо они тут себе обустроились" и "Видал я военные базы похуже этой раз в десять." Я только кивал ему в ответ головой и рассеянно улыбался в ответ на его "Ничего Дэвид, мы себя ещё покажем!". Впрочем, справедливости ради стоит отметить что длилось это моё блаженное состояние недолго, стоило мне только смежить веки и заснуть, как высвободившееся из-под контроля подсознание выплеснуло на меня обратно всю скверну. Утро застало меня уже прежним.
Количество наших соседей стало убывать, начиная со второго дня пребывания в "карантине". Каждый раз заслышав щелчок открываемой в секцию двери я внутренне ожидал что пришли именно за мной. Одновременно я ждал этого момента и страшился его. Лёжа у себя в каюте, я прокручивал в голове массу сценариев предстоящей беседы с мистером Хоном, варианты задаваемых им вопросов и делаемых предложений, заранее формулировал заготовки своих ответов и возражений.
Осознавая ущербность и шаткость своего положения, я тщательно выбирал аргументы из скудного ассортимента для ведения подобных переговоров и старался со всей возможной осторожностью выстроить дальнейшую правильную линию поведения, усилив положительный эффект, достигнутый мною на нашей первой встрече. И пока я рассматривал различные версии того, что может от меня потребовать мистер Хон и то чего он может мне предложить, один главный вопрос неотступно преследовал меня: "На что я буду готов пойти?". Всплывающий у меня при этом мысленный ответ пугал меня самого.
Двоих наших соседей забрали одновременно сразу после первого завтрака, остальных на следующий день с интервалом в несколько часов, за последним из них пришли уже ночью, подняв его с постели и взбудоражив нас с Джорджем до такой степени, что остаток ночи мы провели, ворочаясь в ожидании, когда придут и за нами. Однако в последующий день нас никто не потревожил. Прошли ещё одни сутки, а наш черёд так и не настал. Кормили нас по-прежнему исправно, прачечная и душевое отделение также работали без сбоев снабжая нас чистым бельём и горячей водой, но вынужденная задержка в "карантине" не оказывала на меня благотворного влияния. Чем дольше тянулось ожидание, тем нервознее и несноснее становился мой характер.
Пока Джорджу было с кем поговорить кроме меня, он постоянно пропадал в общем помещении, изредка показываясь в нашей каюте, дабы перекинуться со мной парой ничего не значащих фраз, да посетовать на мою замкнутость и нелюдимость. При этом он так мастерски придавал своему лицу выражение учтивого внимания и обеспокоенности, что на первых порах у меня создалось впечатление того, что он искренне обеспокоен моим душевным состоянием, считая моё внешне угрюмое состояние результатом проявления посттравматического синдрома. Его навязчивые попытки растормошить меня, поначалу вызывали во мне лёгкое недовольство и первое время я вежливо давал ему понять, что не расположен к беседе и мне довольно компании за общим столом при совместном приёме пищи. Когда же он стал излишне досаждать мне своими навязчивыми предложениями, то неожиданно для меня самого вызвал во мне такую волну раздражения, что я не сдержавшись обругал его так, что он, кипя от негодования ретировался прочь, наконец-то оставив меня в покое. В секции оставались незанятыми ещё несколько кают, и я полагал, что Джордж уже не вернётся, воспользовавшись одной из них, а потому его приход явился для меня полной неожиданностью.