Liberte
Шрифт:
Я молчал, не зная, что и как правильно следует ему ответить, но он и не ожидал моего ответа.
– Всё что Вы говорите, Дэвид, одна большая ложь, но вскоре я получу от Вас правду и чем быстрее Вы сами расскажите её мне, тем лучше будет для Вас. Вы ещё молоды, неопытны и я охотно поверю в то, что Вас использовали в "тёмную" или обманули, втянув в ненужные и опасные игры, которые неожиданно для Вас самого привели к ужасной трагедии и гибели невинных людей. Но, так или иначе, по неведению или злому умыслу их кровь на Ваших руках. Поэтому заканчивайте лгать, Дэвид, мы знаем уже достаточно и упорствуя, Вы делаете хуже только самому себе.
Собрав разбегающиеся мысли, я попытался противопоставить ему хотя бы что-то, задав ответный вопрос:
– Кем же тогда, по-вашему, являлись те кто стрелял в меня, убил баронессу де Хардинес и судя по всему, пытался захватить корабль, а когда их попытка претерпела фиаско, взорвал его?
– Плодом Вашего воображения,
На экране визора возникло изображение казённого помещения неуловимо похожее на то, в котором сейчас находился я сам. На стуле в центре помещения сгорбившись, сидел мужчина, руки он держал перед собой на коленях, судорожно сцепив ладони сплетёнными пальцами. Голос за кадром произнёс: "Назовите Ваше имя", голова человека дернулась, и он поднял лицо. К своему ужасу я узнал в нём своего отца. Следователь тут же включил паузу.
– Вы узнаёте этого человека?
– Да, это мой отец, Джефф Брэнсон.
– мой собственный голос доносился до меня глухо будто бы со стороны.
– Хорошо, тогда продолжим, только опустим лишнее и перейдём сразу к сути, - и воспроизведение продолжилось с другого фрагмента.
Отец сидел, как и прежде застыв в нелепой полусгорбленной позе. Лицо его было поднято и обращено прямо перед собой, от чего создавалась иллюзия того что он смотрит на меня. Без сомнения, это был он, мой родной и горячо любимый отец, человек которого я знал с самого своего рождения, чьи мельчайшие привычки и манеру речи я изучил досконально. Я мог безошибочно определить какое у него настроение по одному сказанному им слову и понять одобряет ли он услышанное, только увидев, как он изогнул бровь. Нет, он не был так предсказуем, просто за все проведённые вместе годы я слишком хорошо изучил его. Это был мой отец, но таким я никогда не видел его. Он был будто бы мёртв. Ничего не было в нём от того человека, которого я знал всю свою жизнь. Ни одной знакомой мне черты. Словно с его лица стёрли все человеческие эмоции, оставив бесчувственную маску манекена. Его глаза невидяще смотрели в никуда. Голос и тот был неестественно выхолощенным и лишённым эмоций, как у коммуникатора Алиты оставлявшего без внимания все нюансы её речи и выдававшем только сухой перевод. Нормальный человек, пребывающий в своём уме и добром здравии, не будет настолько бесстрастно излагать то, как был завербован и вступил в связь с представителями Имперской разведки, вовлекал в преступную деятельность других граждан Федерации и предавал свою Родину, передавая её врагам сведения, составлявшие государственную тайну. Я слушал и не мог поверить не единому слову, он оговаривал себя, но почему?! Всё это находилось за гранью моего понимания.
Как только на записи прозвучал вопрос о моей причастности, следователь тотчас же выключил визор.
– Теперь Вы лично могли убедиться в том, что мы располагаем всеми необходимыми сведениями. Дэвид, даю Вам последний шанс и от того что Вы мне скажете, будет зависеть Ваша дальнейшая судьба.
– Мне нужен адвокат.
– И Вам его обязательно предоставят.
Я полагал, что здесь он будет юлить, но следователь был обескураживающе спокоен. Его непоколебимая уверенность внушала мне больший страх, чем все нагромождённые им обвинения. Внезапная мысль пронзила меня и придала мне надежды. Кажется, я нашёл выход. Как же я не додумался до этого раньше.
– Я хочу пройти обследование на детекторе лжи!
– Законное требование. Хотите прямо сейчас?
Я, было, кивнул в знак согласия, но увидев, что следователь всё также вопросительно продолжает смотреть на меня, сообразил, что требуется моё голосовое подтверждение. Стоило мне ответить: "Да" как в кабинет вошёл мой прежний сопровождающий, хотя теперь уже, скорее всего - конвоир. У меня возникло стойкое ощущение того, что все мои шаги были уже заранее просчитаны и всё идёт в соответствии с распланированным кем-то сценарием. Мне лишь остаётся безмолвно ожидать своего часа, дабы узнать, какая роль отведена мне в нём.
Наученный горьким опытом я молча проследовал под конвоем до медблока, механически отметив про себя, что входная дверь в него не имеет характерной маркировки. Передав меня в ведение медперсонала, мой страж не удалился. Под его равнодушным взглядом я по требованию медиков разделся догола и занял ложемент в странном устройстве, внешне напомнившем мне вертикально расположенную криогенную капсулу. Никогда ранее я не имел возможности видеть воочию, как выглядит настоящий детектор лжи. В моём представлении при его упоминании рисовалось ультрасовременное кресло,
Я нисколько не сомневался в результатах, которые покажет это устройство, подтвердив то, что я говорю правду и разрушив всю абсурдность выдвигаемых против меня обвинений. И, тем не менее, по мере проведения подготовительных процедур во мне нарастало тревожное, гнетущее чувство беспокойства.
Не смея прекословить, я неукоснительно выполнял все полученные указания. Ненамного развёл руки от тела, позволив жёстко зафиксировать их в таком положении. Обхватил ладонями металлические приспособления похожие по виду и форме на ручные динамометры и по требованию на пробу несколько раз поочерёдно с усилием сжал каждый из них. Они так и остались в моих руках после того как фиксаторы плотно обхватили мои запястья. В довершении всего один из медиков вставил мне в рот большую и неудобную резиновую капу, широко до боли раскрывшую мой рот и вдавившую язык к нижней челюсти. Необходимость последнего приготовления была мне совсем неясна. Как же теперь отвечать на вопросы или может я опять чего-то недопонимаю? Не успел я толком удивиться этому обстоятельству, как передо мною захлопнули крышку капсулы, оказавшуюся совершенно непрозрачной и я очутился не только обездвиженным, но и запертым внутри, отрезанный от всего внешнего мира в абсолютной темноте. Это было неожиданно и неприятно, но не ввергло меня в панику. По сути это отчасти напоминало учебные тренировки по пребыванию в одиночестве в замкнутом пространстве или скафандре, а с ними я всегда справлялся на "отлично". Поэтому постарался максимально расслабиться, насколько это было возможно в моём теперешнем положении. Закрыл глаза, выровнял дыхание, попытался заставить себя не думать о насущных проблемах и своём тягостном положении. Я смог оставаться относительно спокойным ровно до того момента пока темнота не сделалась абсолютной настолько, что буквально секунду назад я и не мог об этом подумать. Поначалу я даже не сообразил, что же произошло. За все последние девять лет с самого первого момента включения моего чипа я не оставался без его успокаивающе светящегося перед моими глазами интерфейса. Никогда! Никогда и нигде! Будь то оживлённая аудитория Академии или мимолётный tЙte Ю tЙte с очередной пассией или одиночество спасательной капсулы затерянной в безлюдной системе; моим неизменным спутником всегда был он. Помогая, развлекая, подсказывая и направляя. Он будил меня по утрам, под наигрываемые им успокаивающие ритмы я иногда засыпал. Большей частью через него и с его помощью происходило моё общение с окружающим меня миром, людьми, вещами. Его неосязаемое, но зримое присутствие настолько вжилось в меня, что казалось, является уже неотделимой и неотъемлемой частью меня самого. Однако сейчас куда бы я ни повернул свои глаза, непроглядная темнота окружала меня. Интерфейс погас и вслед за этим раздался громкий голос, раздражающе резанувший мой слух:
– Сожмите руки.
От растерянности я замешкался и немного погодя тот же голос опять повторил фразу. Прозвучала она настолько похоже, что безусловно являлась записью. Я повиновался.
– Сильнее, - тут же последовал очередной приказ и я ещё больше сжал находящиеся в моих ладонях металлические приспособления.
– Сильнее.
– повторил голос. Что же происходит, чёрт их побери и для чего это всё нужно?!
– Держите, - я подождал, но больше не было произнесено ни слова.
Так продолжалось, наверное, минуты три, а может и больше, хотя кто его знает. С самого начала я не догадался начать отсчитывать время. Сверить же его теперь, мне было не с чем и это было очень непривычно. Мои руки начали уставать, и я попытался дать знать об этом. Вышло, конечно, плохо, но что мне оставалось ещё предпринять? На своё вопросительное мычание в ответ я не услышал ровным счётом ничего. Я сделал ещё одну попытку, повысив при этом голос, стараясь придать ему настойчивые и требовательные ноты. Снова тишина. Не дождавшись ответа, я расслабил руки и тут же электрический удар сотряс моё тело, кисти сами сомкнулись на электродах, тело выгнулось, но разряд длился совсем недолго. Стоило ему прекратиться, как я шумно выдохнул, а тот же безучастный голос произнёс:
– Сожмите руки.
От захлестнувшего меня возмущения я заорал, но лишь мычащие и булькающие звуки вырывались из моего заткнутого рта. Мои старания выплюнуть резиновую дрянь, закрывшую мне рот, прервал очередной разряд тока, потрясший моё тело. На этот раз он был сильнее и длился дольше. Руки скрутило судорогой и я едва смог разжать пальцы, стараясь хоть как-то размять их. И снова:
– Сожмите руки.
Насколько у меня хватило сил, я сжал электроды.
– Сильнее. Сильнее. Держите.