Лица

Кингсли Джоанна

Просьба тронула ее. Этот гордый человек не умел извиняться. Блестящий мужчина, поведавший свои горести, позволял утешать его своим телом.

— Извини, — проговорила она. — Я хочу делить с тобой успех и хочу делить с тобой жизнь. Я хочу, чтобы и ты делил свою жизнь со мной. Я горда тобой и радуюсь за тебя, и вечером мы это отпразднуем. Но сейчас я нужна в клинике и должна принять душ, — Жени хотела погладить его по щеке, но он отстранился.

Выйдя из ванной, Жени окликнула Дэнни по имени, но не получила ответа — ни из спальни, ни из гостиной, ни из кухни. Дэнни не было нигде в доме. Она выглянула

из окна на дорожку и поняла, что «Ягуар» тоже исчез.

— Где ты была? — закричал Макс, как только она вошла в клинику. — Час назад у Вилльяма началось сильное кровотечение. Мы подготовили операционную к неотложной операции. Что ты вытворяла? Крутила со своим партнером?

— Не твое дело, — твердо ответила Жени. — Потом, ведь ты обожаешь Дэнни.

— Бездельница, — пробормотал Макс. Сегодня он был необыкновенно ершист, может быть, из-за того, что сильно беспокоился по поводу кровотечения Вилльяма. Но Жени была не в настроении спорить с ним дальше.

— Давай начинать, — предложила она. — Пойду мыть руки и через несколько минут буду готова.

— Больно уж ты быстро моешься, — проворчал Макс и последовал за ней.

На мгновение раздражение против него и Дэнни перешло в раздражение против всех мужчин. Высокомерные и самовлюбленные — эти жалкие существа стараются утвердиться тем, что кричат на женщин.

Жени сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Потом она вспомнила о Вилльяме, нежном создании, так любящем сладкое. Когда боль одолевала его, он закатывал глаза. Может быть, сейчас он истекает кровью. Жени подошла к раковине и включила воду.

Она ассистировала Максу, как делала всегда во время внеплановых операций, когда не требовались ее специальные знания, порой он казался ей волшебником: так страстно хотел спасти человеческую жизнь, что его энергия представлялась сверхъестественной, мысль летела так быстро, что Жени осознавала, что они сделали, только после окончания операции.

Когда они очистили лицо Вилльяма от крови, кровотечение оказалось не таким серьезным, как они ожидали. Швы по обеим сторонам лица у восстановленных ушей не кровоточили. Кровил лишь шов, разошедшийся на шее у основания черепа. Через сорок минут операция была закончена.

— Задница, — ворчал Макс, когда сестра покатила Вилльяма в реанимационную. — Я просто задница. Как я мог это допустить?

— Ты же не бог, — напомнила врачу Жени.

Он бросил на нее взгляд, пожал плечами и едва заметно улыбнулся:

— Ты права, детка. Я всего лишь Егонож. Но иногда мне хочется, чтобы сам генералводил моей рукой. Ну ладно, детка. Отдохни, съешь булочку. На утро у нас по плану Ленни, и насколько я могу судить, мы проторчим здесь целый день.

Услышав совет, Жени улыбнулась:

— Возьми и ты булочку. И не волнуйся, все будет хорошо.

Операция на лбу Ленни означала работу в опасной близости от мозга. Необыкновенно сложная, она представляла потенциальную угрозу и напоминала то, что делал Ортон и результаты чего публиковал в своих статьях. Но Ортон работал с высококвалифицированной бригадой и имел в распоряжении сложное оборудование, доступное только избранным. А все чудеса Макса оставались

непризнанными.

Для Макса Боннера любое ранение, особенно увечащее человека, было личным врагом, и он использовал все средства, чтобы его победить. Если соответствующий метод еще не был разработан, он старался придумать его сам. Сталкиваясь с самыми страшными травмами, он ложился в засаду и читал все, что имело хоть малейшее отношение к подобным случаям, включая теоретические статьи о будущности хирургии. Он вычерчивал для себя диаграммы, изучал фотографии, которые делал сам, прикидывал риск, составлял списки возможных осложнений. Потом откладывал записи и часами размышлял, пока вдохновение не подсказывало ему, что нужно делать. И тогда он шел в атаку.

— Нужно незаметно подкрасться к засранцам, — так он называл наносящие опустошение вражеские силы. — Пусть не знают, что нам известно их число, — и он рассказал Жени план операции.

Слушая, она покачала головой. Он собирался извлечь донорскую кость для пересадки изнутри черепа. Сходный метод применял Ортон, но Макс решил действовать радикальнее.

— Думаю, тебе и самому известно, что это невозможно, — улыбнулась Жени, когда он закончил. А улыбалась она оттого, что заранее знала его ответ.

И через секунду он кричал:

— А зачем бы я тут распинался, если бы это было невозможно. Точно так и с Камбоджей. Ведь когда Ленни подстрелили, президент заявил, что у нас там нет ни одного солдата. Мы это сделаем, детка: ты и я. Потребуются месяцы, десяток, а то и больше операций, но Ленни выйдет отсюда чертовски красивым.

Его преувеличенная вера в собственные силы покоряла многих молодых врачей. В десять тридцать Макс и Жени приступили к первой операции Ленни. Им помогала бригада самых рисковых врачей-практикантов из Стенфордского университета.

В четыре — Ленни мирно спал под наблюдением сестры, а врачи готовились отпраздновать успех. Жени пошла умыться и переодеться, и когда напряжение спало, перед глазами вновь предстала утренняя сцена с Дэнни.

Теперь, через несколько часов, все выглядело нереальным: машина, разговоры о домах и дворцах. Фильм еще не вышел, а Дэнни уже превратил их в мультимиллионеров. А ее — в свою жену, живущую в богатстве и роскоши. «Безумные мечты и только», — подумала Жени. Но автомобиль, перегородивший дорожку, был реальностью. Неужели за один вечер Дэнни завоевал успех и теперь ждал, что она бросит все, расстанется со своей жизнью, чтобы быть все время рядом? Появляться с ним на торжествах, стать его тенью?

Жени отступила от раковины, вышла на середину комнаты и сердитыми взмахами расчесала волосы. А как насчет ее успеха? С тем, что она делала со лбом Ленни?

— Привет, Россия.

Жени выпрямилась, крутнулась назад, как оружие, сжимая в руке расческу:

— Как ты сюда проник?

— Дверь была открыта, а Макс сказал, где тебя найти. Я пришел извиниться.

Рука с расческой бессильно повисла.

— Меня унесли прочь мечты, пригрезившиеся по дороге к тебе, — он подошел и откинул с ее лба волосы. Потом сжал ладонями лицо и притянул к себе. Губы Жени раскрылись навстречу, и они поцеловались. Пальцы Дэнни скользнули вниз, спустились по шее к левой груди, стали кружить вокруг соска.