Личностный потенциал. Структура и диагностика

Коллектив авторов

COPE предназначен для измерения как ситуационных реакций (стратегий), так и для лежащих в их основе диспозиционных стилей, в зависимости от того, связаны ли оценки респондентов с их «обычными» способами реагирования или со специфическими трудными жизненными (стрессовыми) ситуациями.

Существуют и другие опросники совладающего поведения, которые специально предназначены для респондентов отдельных возрастных групп ( Schwarzer, Schwarzer, 1996).

В имеющихся методиках респондентов спрашивают, как они обычно действуют (диспозиционный подход) или вероятнее всего будут действовать в предполагаемых стрессогенных ситуациях (ситуационный подход). Соответственно, есть методики, предназначенные для измерения копинг-стратегий в определенных стрессовых ситуациях.

В обобщающей работе К. Кларка с коллегами ( Clark, Bormann, Cropanzanoet al., 1995), посвященной проверке валидности трех опросников совладающего поведения, в число которых входили Опросник способов совладания (WOC) и Опросник совладания со стрессом (COPE), было показано, что надежность – согласованность различных субшкал опросников варьирует в пределах 0,36–0,83 (WOC) и 0,49–0,91 (COPE) [8] .

При этом большая часть шкал в обоих опросниках согласована на достаточном уровне значимости более 0,75–0,80, особенно это касается COPE. Конфирматорный факторный анализ подтверждает факторные структуры обоих опросников на высоком уровне значимости p<0,001 (все статистические показатели оценки модели приближались к достаточным [9] ). Помимо этого, были выявлены взаимные корреляции некоторых субшкал методик (избегание, поиск помощи, активное совладание и планирование), что подтверждает внешнюю (конвергентную) валидность методик. Способы совладания, измеренные при помощи обоих методик, позволяют предсказать (p<0,01) уровень стресса, наличие соматических симптомов, удовлетворенность жизнью, выраженность позитивного и негативного аффекта. В наибольшей степени копинги связаны с выраженностью аффекта, соматической симптоматикой и удовлетворенностью жизнью. В среднем COPE по сравнению с WOC позволяет более эффективно предсказать все переменные (процент дисперсии данных, объясняемой COPE, варьирует от 0,19 для уровня стресса до 0,40–0,41 для выраженности аффекта, тогда как процент дисперсии данных, объясняемой WOC, составляет от 0,18 для стресса до 0,28–0,33 для аффективности).

Русскоязычные методы измерения способов совладания и основные результаты их применения [10]

«Опросник способов совладания» [11] (Ways of Coping Questionnaire – Lazarus, Folkman, 1984) неоднократно переводился на русский язык (Л.И. Вассерманом, Т.Л. Крюковой, И.А. Джидарьян и др.) и повторно апробировался либо модифицировался (например, Е.В. Битюцкой) и используется во многих исследованиях, однако данные о его валидности и надежности неоднозначны. Наиболее масштабная апробация проводилась под руководством Л.И. Вассермана ( Вассерман, Иовлев, Исаеваи др., 2009) на выборке более 1600 практически здоровых взрослых испытуемых. В подвыборке из 100 испытуемых тест-ретестовая надежность за период 1 месяца составила 0,84, что является достаточно высоким показателем. По результатам апробации опросника, проведенной Т.Л. Крюковой (2010) и ее учениками на выборке из 600 испытуемых, надежность – согласованность (альфа Кронбаха) составила от 0,39 до 0,62 для разных шкал, что свидетельствует о низкой согласованности шкал. Факторный анализ при 8-факторном решении объясняет лишь небольшой процент дисперсии данных. Схожие результаты были получены И.А. Джидарьян (2001): факторный анализ выявил 10-факторное решение, которое лишь частично соответствует англоязычному, объясняет малый процент дисперсии данных, характеризуется малой устойчивостью (не получило подтверждения на нашей выборке – Леонтьев, Рассказова, 2006). По всей видимости, проблема нестабильности факторного решения характерна для опросника в целом. Уже Р. Лазарус пишет о целесообразности использования проблемно-ориентированных и эмоционально-ориентированных копингов как более стабильных оценок.

Тем не менее, имеется достаточно много свидетельств внешней и конструктной валидностиметодики WCQ в различных областях ( Вассерман, Иовлев, Исаеваи др., 2009; Крюкова, 2002, 2010). При сопоставлении данных испытуемых различных профессий (моряки-подводники, военнослужащие с диагнозом расстройства адаптации, курсанты военного университета) выявлены значимые различия групп по субшкалам дистанцирования, избегания, планирования, положительной переоценки ( Вассерман, Иовлев, Исаеваи др., 2009). В исследовании пациентов с воспалительными заболеваниями кишечника и синдромом раздраженного кишечника (N=130) было показано ( там же), что больные с воспалительными заболеваниями кишечника и высоким уровнем неврозоподобной симптоматики чаще используют стратегии конфронтации и принятия ответственности. При более тяжелом течении заболевания больные реже обращаются за социальной поддержкой и используют стратегию планирования. Исследование 99 пациентов с невротическими, соматоформными расстройствами и расстройствами адаптации ( там же) показало преобладание у них стратегий поиска социальной поддержки, принятия ответственности и планирования решения проблемы, что интерпретируется авторами как преобладание стратегий, направленных на снижение эмоционального дискомфорта и разрешение проблемных ситуаций. В исследовании В.Е. Куфтяк с использованием WSQ (Совладающее поведение в семье…, 2008) семейных пар на разных этапах семьи было показано, что мужья и жены предпочитают разные стратегии совладания в трудных ситуациях на этапах формирующейся семьи, появления нового члена семьи, дошкольника и подростка. В деструктивных семьях, часто использующих физические наказания ребенка, оба родителя чаще используют конфронтативный копинг, дистанцирование и избегание и реже – самоконтроль, принятие ответственности и планирование. В исследовании старшеклассников, проведенном Е.С. Замышляевой, в условиях приближающегося ЕГЭ у сельских учащихся, по сравнению с городскими, было выявлено повышение по шкалам дистанцирования, избегания и положительной переоценки (см. Крюкова, 2010).

К настоящему моменту существует две русскоязычных версии методики COPE. В первом случае ( Иванов, Гаранян, 2010) апробация проводилась на выборке, включающей 411 условно здоровых испытуемых и 112 пациентов с психическими расстройствами. По результатам факторного анализа авторы несколько изменили шкалы опросника: была расширена шкала активного копинга, выделена как самостоятельная шкала позитивного переопределения, а поиск эмоциональной и инструментальной социальной поддержки был объединен в одну шкалу. Надежность –

согласованность составила 0,43–0,89 для различных субшкал, являясь низкой для 5 из 15 субшкал (менее 0,6–0,7) и неприемлемой для двух субшкал (0,4–0,5). Была показана достаточно высокая ретестовая надежность методики, а также выявлены корреляции субшкал с опросником способов совладания. Во втором случае ( Гордеева, Осин, Рассказоваи др., 2010) в ходе апробации пункты субшкал с низкой надежностью (первый этап, N=292) были заново сформулированы, что позволило достичь показателей надежности, соответствующих или превышающих англоязычные показатели. На этом втором этапе (второй этап, N=148) надежность субшкал составила 0,66–0,92 при двух субшкалах с невысокими показателями (0,66–0,70). Единственной субшкалой с низкой надежностью оказалась шкала мысленного ухода от проблемы (альфа Кронбаха 0,41), что соответствует англоязычным данным (альфа Кронбаха 0,45). Авторская структура субшкал не менялась. При оценке внешней валидности использовались опросники удовлетворенности жизнью, жизнестойкости, диспозиционной витальности, диспозиционного оптимизма, опросник когнитивной регуляции эмоций. Социальная желательность методики оценивалась при помощи опросника социальной желательности BIDR.

Т.Л. Крюковой (2010) осуществлена адаптация на русском языке методики Копинг-поведение в стрессовых ситуациях ( Coping Inventory for Stressful Situations – GRI–VI) Н. Эндлера и Дж. Паркера ( Endler, Parker, 1990). Была показана высокая надежность – согласованность шкал методики (альфа Кронбаха от 0,7 до 0,87 для разных шкал; согласованность половин опросника 0,90). Трехфакторная структура опросника соответствует авторской и объясняет более 60 % дисперсии данных.

Н.Е. Водопьянова и Е.С. Старченкова (см. Водопьянова, 2009) апробировали методику Стратегический подход к копингу SACS (Strategic Approach to Coping Scale), разработанную С.Е. Хобфолом ( Hobfoll, 1998). Предложенная им модель имеет две основные оси: просоциальная – асоциальная, активная – пассивная и дополнительную ось: прямая – косвенная. Внешняя валидность опросника проверялась при помощи корреляционного анализа шкал методики со шкалами 16-факторного теста Кетелла и тестом Элерса.

Е.С. Старченковой (2009) проведена апробация опросника проактивного совладающего поведения (Proactive Coping Inventory, PCI – Greenglas, Schwarzer, Taubert, 1999). Опросник состоит из 52 утверждений ( Старченкова, 2010) и шести субшкал (проактивное совладание, рефлексивное совладание, стратегическое планирование, превентивное совладание, поиск инструментальной и эмоциональной социальной поддержки). Согласно полученным к настоящему моменту данным (N=226 – Старченкова, неопубл. [12] ), распределения по всем субшкалам не отличаются от нормальных. Альфа Кронбаха варьирует от 0,69 до 0,88, что является достаточным показателем. Показатели тест – ретестовой надежности высоки и значимы. С целью проверки внешней валидности субшкалы исследовались корреляция методики с другими методиками диагностики копинг-стратегий. Проведен сравнительный анализ выраженности проактивного совладающего поведения в выборках врачей и преподавателей.

На русском языке существует несколько шкал для измерения выраженности копинг-стратегий у детей и подростков. Как правило, методики адаптируются для конкретных целей исследования. Т.Л. Крюковой (2010) адаптирована Юношеская копинг-шкала (Adolescent Coping Scale) Э. Фрайденберг и Р. Льюиса ( Frydenberg, Lewis, 1996). В.М. Ялтонским и Н.А. Сиротой (2008) была адаптирована методика оценки копинг-стратегий в школьном возрасте. В работе И.М. Никольской и Р.М. Грановской, посвященной изучению связей между способами психологической защиты у детей различного пола и возраста и различными типами личности, использовалась диспозиционная шкала копинг-стратегий. Стрессовые события не конкретизировались, в то время как выделялось большое количество вариантов поведения детей в обобщенных «трудных и неприятных ситуациях» ( Никольская, Грановская, 2001).

Трудности измерения совладающего поведения

В большинстве исследований копинги измеряются ретроспективно. По последним данным, это искажает оценки: ретроспективно люди склонны недооценивать когнитивные и переоценивать поведенческие копинги, которые они использовали ( Stone, Schwartz, Shiffmanet al., 1998). Корреляции между экологическими и ретроспективными измерениями средние или несколько выше средних – по разным данным, 0,47–0,68.

Как правило, в методиках измерения копингов необходимо описать конкретную стрессовую ситуацию, в других опросниках требуется обобщенный ответ («Что Вы обычно делаете в трудной ситуации»). Ситуативные оценки копингов не совпадают с диспозициональными (обобщенными) оценками ( Bouchard, Guillemette, Landry-Leger, 2004), даже если испытуемых просят выделить основные стрессовые события за неделю и по ним рассчитывают интегративные баллы по копингам за неделю. Обобщенные и конкретные оценки разделяют 23–36 % вариативности данных, то есть не совпадают более чем в половине случаев. И диспозициональный, и ситуативный стресс (его интегративная оценка за определенный период времени) связаны с психологическим переживанием дистресса и определяются личностными переменными и особенностями когнитивной оценки ситуации, однако, связь эта различна. Интересно, что ситуативный копинг связан с дистрессом непосредственно, а диспозициональный – опосредствованно, через ситуативный копинг. Ситуативный копинг удается предсказать на основе диспозиционального копинга и когнитивных оценок. Причем проблемно-ориентированные копинги связаны со вторичной оценкой ситуации (оценкой своих способностей), а дистанцирование/избегание – с первичной оценкой (оценкой ситуации). В случае ситуативных оценок копингов личностные черты (нейротизм, экстраверсия, открытость) объясняют значительную часть дисперсии проблемно-ориентированных копингов и дистанцирования/избегания. При оценке диспозиционального копинга только нейротизм и открытость слабо связаны с дистанцированием/избеганием, но не с проблемно-ориентированными копингами.