Лицо бездны
Шрифт:
После того что произошло с родителями, после бесконечных, непродолжительных и разочаровывающих знакомств с парнями в институте, на работе, в кафе, на улице, после того как к ней приблизился громадный, обеспеченный, с отличными видами на будущее, с высокопоставленной родней элитный парень Дмитрий, она вдруг на свое счастье или несчастье встретила человека, который, ни о чем не спрашивая, не интересуясь ее прошлым и будущим, сказал ей самые нужные, созвучные ее душевному состоянию слова: "Я люблю". И этот человек теперь в смертельной опасности, быть может, уже погиб, а она ничем
Взгляд ее остановился на стоявшей в углу, под столом, картонной коробке с надписями на английском языке.
– Шарп, - прочитала она вслух, - Шарп.
– Кажется, это означает "Остро" или точно? Но причем здесь "остро"? Ни черта мы не знаем языка, проучившись столько лет... Что это я, причем здесь язык? Максимка, Максим, неужели ты исчезнешь? Старый, проклинающий все вокруг Квазимода остается, а тебя не будет? Вдруг появился передо мной - и нет? Не может такого быть, не может! Мы даже не поцеловались, дура я набитая! Впереди, я думала, масса времени, зачем спешить. И вот теперь - ШАРП. Остро. Лучше б ты не приходил сюда, Максим! Она перевернулась на живот, уткнулась лицом в вышитую мамой подушку, закрыла мокрое лицо руками.
Три дня назад принес Максим этот Шарп, дорогую японскую игрушку, за которой гоняются парни и девчонки. Он позвонил из порта, потом появился на пороге - румяный с мороза, с восторженно сияющими голубыми глазами.
Руки оттягивали коробка с "Шарпом" и дипломат.
– Здравствуйте, - сказал он, чуточку задыхаясь, промчавшись по лестнице бегом до пятого этажа. Здравствуй, ты одна?
– Он не отводил от нее взгляда. Можно признаться? Ты намного прекрасней, чем я тебя помнил весь рейс.
– Целый рейс, всего-то восемь дней!
– притворно возмутилась она. Несчастный врун, ты все так же безответственно сыплешь комплименты! Проходи, раздевайся, вот тапочки. А это что такое?
– тронула она коробку.
– Шарп, как видишь. Брал себе, потом передумал...
– Оказалась, не надо?
– подыграла она.
– И оказалась - не надо.
– Он прошел следом за девушкой в гостиную. ОКАЗАЛОСЬ, после нашей встречи на "Икарусе", что мне вообще ничего не надо... Только видеть тебя, Виктория, и быть рядом с тобой. А эти кадровики снова посылают в рейс, не дают отгулы. Ну, потерплю еще десять дней, потерпим, а? Он взял ее за руки и потянул к себе, пытаясь обнять.
Виктория вывернулась.
– Тихо, тихо, что такое? Максим!
– засмеялась она игриво.
Притворившись непонятливым, он прислушался.
– По-моему, мы одни?
– Это ровно ничего не значит!
– отрезала Виктория.
– Посмотрите на шустрика! Ты со всеми так? Морской закон?
– Боюсь, это выше закона, Вика. Это...
– Он зажмурился, потряс головой. Виктория показала ему на диван, а сама грациозно, как это умеют красивые женщины, присела на краешек стула.
– Присаживайся, моряк загранплавания, расскажи лучше о волнах, захлестывающих дымовую трубу, и о странах по ту сторону, где сплошные контрасты.
– Покончим вначале с Шарпом, - сказал он.
– Я принес его тебе и прошу принять в подарок.
– Шутить изволите!
– вспыхнула, она, порывисто вставая со стула, - То-то я гляжу, морячок осмелел! Такие подарки при первом знакомстве не дарят, чтоб вы знали, молодой человек.
– Виктория решительно вышла в прихожую и, внеся оттуда коробку, поставила ее у ног Максима.
– Дай слово, что заберешь это на судно, или нам не о чем больше говорить!
– Она опустилась на стул, отвернулась от него. Максим отодвинул коробку.
– Начнем с того, что встреча уже не первая, а вторая.
– Он сдерживал дрожь в голосе.
– И никуда я эту ерунду не дену, можешь сбросить ее с пятого этажа, если тебя так не устраивает. А насчет того, что "осмелел морячок", - обязуюсь до третьей встречи не прикоснуться к тебе и пальцем.
– Будет ли она, третья?
– исподлобья взглянула она на него.
– Вообще ты интересный парень! Не спрашиваешь, есть ли у меня знакомые, быть может, любимый муж, идешь, как танк!
– У тебя голос - как аккорд арфы, - сказал Максим.
– Я уже говорил это? Ничего, потерпи... А сама ты красивее Эсмеральды, Джоконды и Лолобриджиды вместе взятых. И третья встреча обязательно будет, я настойчивый.
– Он засмеялся.
– А вообще знаешь что? В этих разлагающихся странах еще не организовали обществ борьбы за трезвость и продают вполне приличное вино, убедись сама!
– Он раскрыл дипломат - запестрели этикетки на длинных бутылках и множество пакетиков.
– Специально вез через океан?
– спросила она, с девичьим любопытством заглядывая через его руку в дипломат.
– Водные перевозки - самые дешевые и доходные, тоном занудного лектора проговорил он, выставляя покупки на стой. Виктория с некоторой растерянностью следила за ним, потом решительно вмешалась.
– Погоди-ка, сними все на пол, я застелю скатерть.
И у нас есть еще свежие помидоры, вчера папа принес из буфета.
– О, помидоры!
– воскликнул он.
– А когда папа приходит с работы?
– Боишься?
– повернулась она к нему.
– Напротив, хочу дождаться, - сказал он, протягивая руку, словно намереваясь обнять ее за плечи.
– Ой, что же это я, прости, - с деланным ужасом отдернул он руку, - я же дал слово! А между прочим, хочу и маму дождаться, угадай, зачем?
– Не представляю!
– не поднимая глаз, пожала она плечами. Кончики ушей у нее порозовели.
– Хочу, выражаясь языком наших великих славянских предков, просить руки одной прекрасной девушки. Короче, чтобы ты вышла за меня замуж, - выпалил он.
– А меня ты спросил?
– повернула она пылающее лицо. Любуясь ею, Максим поймал ее руку.
– Тебя я хотел просить об этом до их прихода. И очень серьезно, Вика, умоляюще глядел он на нее.
– Фу!
– отдернула она руку, поворачиваясь к нему спиной.
– На автобусе был такой скромница. Даже смирный, правильно тебя определил Дмитрий...
Требовательный звонок телефона поднял Викторию с дивана.
– Квартира Протасовых, - с холодной ожесточенностью произнесла она в трубку.