Лицом к лицу с Америкой
Шрифт:
И все же, несмотря на тактику зондажа, туманную ультимативность, лирику и фантастику, основной тон мировой, в том числе и американской, прессы был оптимистичным. Правда, с американской стороны это был по преимуществу весьма осторожный оптимизм, в отличие от советской прессы и прессы социалистического лагеря, которые решительно, без всяких фразеологических кружев и заячьих петель утверждали, что условия в мире изменились, что визит необходим и полезен, что результатом его будет смягчение международного положения, большее доверие и взаимопонимание на пути переговоров.
Как известно, именно прогнозы советской прессы и прессы социалистического
«Отношения с Советским Союзом зашли почти что в тупик, — писала газета «Вашингтон пост», — При всех опасностях личной дипломатии следует тем не менее попытаться исследовать возможности выхода из тупика, поскольку ни в Вашингтоне, ни в Лондоне не питают иллюзий насчет разрешения всех проблем на одном совещании… Фактически основной ценностью обмена визитами с г-ном Хрущевым может явиться то, что этот визит откроет двери для последующих встреч».
Известный обозреватель газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Уолтер Липпман заявлял: «Все, что мы выражаем, принимая г-на Хрущева, это нашу собственную готовность посмотреть, нет ли путей, которые могли бы привести к перемирию в «холодной войне», если он так же готов сделать это».
Гораздо дальше, чем американские газеты, шли в сценке значения визита не только рядовые американцы, но и влиятельные деятели. По сообщению журнала «Форчун», когда Н. С. Хрущев положительно высказался о контактах США — СССР, биржа Уолл-стрита резко реагировала на это падением акций, связанных с военным производством. Видный эксперт по ценным бумагам Уолтер Гутман говорил своим клиентам: «Это поворотный пункт в «холодной войне»… Настоящий. Если бы у меня было много акций в некоторых электронных, самолетостроительных, авиационных и ракетных предприятиях, я решительно продавал бы их». Заявление это, как признает журнал, имело куда больший успех, чем скепсис и даже осторожный оптимизм газетных обозревателей. «Многие бизнесмены приняли этот совет, и, по меньшей мере в течение нескольких дней, «оборонные акции» страшно сбрасывались», — сообщал «Форчун».
Американская буржуазная пресса в канун визита, откровенно говоря, побаивалась чересчур широкого проявления симпатий к Н. С. Хрущеву со стороны американского народа, усердно занималась уловлением умов и душ в сети скептицизма и недоверия. Эту тенденцию, не прибегая к широкому цитированию, можно выразить следующим образом: «Н. С. Хрущев приезжает? Что же, с этим ничего не поделаешь… А как насчет отношения к этому? Прием должен пройти в духе холодной вежливости… Почему вежливости? Потому, что он представитель великого государства. Почему холодной? Чтобы не уронить достоинство великой американской нации и американского образа жизни…»
Трудно было понять, почему величие американского народа должно выражаться чопорностью, но американская пресса в исследование столь щекотливого вопроса не вдавалась, ограничиваясь призывами и заклинаниями. В общем, наилучшим образом отношение американской прессы к визиту можно было бы передать лаконичной русской поговоркой: «И хочется, и колется».
Но вот глава Советского правительства сошел с борта самолета «ТУ-114» и поздоровался с Президентом США Д. Эйзенхауэром.
Начиная с этого момента американской
Некоторые обозреватели, поверившие собственным прогнозам накануне визита, попались в собственную ловушку и выбирались из нее с изрядными шрамами на репутации.
Любопытный случай произошел с известным обозревателем «Нью-Йорк таймс» Джеймсом Рестоном. Решив, что в поездке Н. С. Хрущева по стране не будет ничего, кроме «дипломатических банальностей» и приема в духе «холодной вежливости», он решил не утруждать себя сложными перипетиями путешествия и остаться в Вашингтоне. Однако уже после первых дискуссий и встреч в Нью-Йорке Джеймс Рестон, пренебрегая соображениями солидности, наскоро упаковал чемодан и бросился в догонку за Н. С. Хрущевым.
Мы полагаем, что нашим читателям будет небезынтересно познакомиться хотя бы с некоторыми определяющими высказываниями американской и мировой прессы в дни поездки Н. С. Хрущева по Америке.
«Нью-Йорк таймс», оценивая результаты визита и непосредственные впечатления о личности самого Н. С. Хрущева, писала: «Никто из пристально наблюдавших за Хрущевым не может сомневаться в его твердом намерении и способности осуществить свои планы… Он продемонстрировал нам такую жизнеспособность, какой здесь не видели несколько десятков лет…»
Английская газета «Йоркшир пост» в редакционной статье отмечала: «Недооценка г-на Хрущева не даст ничего хорошего. По своей ловкости, искусности и целеустремленности он, несомненно, принадлежит к крупнейшим политическим и государственным деятелям».
Итальянская газета «Пополо» заявляла: «Может быть, будущие историки смогут сказать, что конец лета 1959 года явился концом «холодной войны» во всем мире… Если в общем все прямые встречи виднейших ответственных политических деятелей полезны в любой ситуации и в любое время, никогда еще так, как летом 1959 года, не была столь своевременной и решающей для мира во всем мире встреча Президента Соединенных Штатов с советским Премьер-Министром…»
Мы уже писали, что только в самой Америке 1755 ежедневных газет, не считая других органов прессы, освещали поездку Н. С. Хрущева по США, комментировали каждый его шаг, каждую речь, каждое заявление, делали прогнозы и выводы.
А какой же астрономической цифрой выражается количество газет всего мира, газет, каждая из которых вносила свою щедрую лепту в освещение визита? Для того чтобы ответить на этот вопрос, пришлось бы, вероятно, пускать в дело электронно-счетные машины. Вполне понятно поэтому, что мы ограничиваемся минимумом выдержек из прессы, притом главным образом американской.
Но даже из этого краткого анализа и цитат видно, что визит повсеместно получил положительную оценку, породил оптимистические надежды на окончание «холодной войны», впервые так далеко продвинул дело мира и мирного сосуществования. Многочисленные обозреватели сходились во мнении также и относительно того, что Н. С. Хрущев вряд ли для себя «открыл Америку», поскольку американский образ жизни явно не произвел на него такого впечатления, на которое рассчитывали многие, но зато «Америка открыла Хрущева» как «яркую личность», «грозного полемиста», «крупнейшего политического деятеля современности». Пропагандистская фанера была опрокинута, как забор в городе Эймсе, когда айовские студенты ринулись встречать главу Советского правительства.