Лифт
Шрифт:
Лев Карлович стоял за спинами своих попутчиков. И только по этой причине никто не обратил внимания, как его лицо в один миг приобрело мертвенно - бледный оттенок. Приложив руку к сердцу, он глубоко вдохнул и, сосчитав до пяти, выдохнул. Сердце стало биться ровнее, а приступ паники отступил буквально на полтора шага назад. Он отказывался верить в то, что его самый страшный кошмар снова случился с ним наяву. Проще было представить, что ватага мальчишек ему только привиделась. Ведь он математик. Человек с рациональным мышлением. А, значит, его мозг не готов принять то,
Натужно заскрипев, кабина гладко тронулась вверх. Несколько долгих мгновений пассажиры лифта молча смотрели прямо перед собой, не зная, чего же ожидать от этой тесной коробки, обитой изнутри фанерными листами и досками от старого лакового шкафа или советского комода. Кабина остановилась слишком быстро. Двери распахнулись. Вся четверка буквально уткнулась взглядом в огромную надпись баллончиком на стене "Янкин, ты мой луч света в этом мире".
Яна с Егором растерянно переглянулись.
По спине обоих пробежал холодок.
Ошибки быть не могло.
– Это наш с Яной подъезд. Это я писал ей послание. Добро пожаловать в Ульяновск, - сказал Егор с сарказмом, указывая на надпись.
– В 2006 год, - добавила девушка, - потому что в 2007 делали капитальный ремонт в подъезде и эту надпись закрасили в первую очередь.
– Признание в любви может быть в любом подъезде любого города. "Янкиных" в нашей стране предостаточно - сказал Лев Карлович, философия которого расходилась с происходящей в эту минуту реальностью.
– Мой крестный работал в мастерской резчиком по дереву. Он вырезал эту дверь в подарок моим родителям на очередную годовщину свадьбы. Она выполнена в единственном экземпляре по индивидуальному эскизу моего дедушки. За этой дверью мама, папа и их дочь - девятиклассница. То есть я.
– Мы можем спуститься на два этажа ниже, - предложил Егор, - там железная черная дверь с оранжевым граффити на ней. Мама с отчимом клялись оторвать мне голову за содеянное, но потом привыкли и даже разрешили расписать мне стену в собственной комнате. Во мне умер классный художник.
– Если вы вздумали шутить, то я спущусь и проверю, - воскликнула девочка - подросток и, стянув с себя куртку, помчалась по этажам. Вскоре её шаги стихли и снизу раздался удивленный возглас.
– Он не лжет, - подтвердила она, выглядывая из - за перил.
– Значит мне не показалось, - задумчиво почесал затылок профессор, - первая парадная очень напомнила мне подъезд моего детства. Я тогда жил в городе Котласе, что в Архангельской области. И там были такие ядовито - зеленые стены. И ватага мальчишек - это одиннадцатилетний я и трое моих друзей.
– Такого не бывает, - задумчиво покачала Яна головой.
Егор прекрасно знал эту её задумчивость. Это был первый скромный порыв перед бурей. Дальше у неё может начаться истерика, чего он всегда очень не любил.
– Давайте не будем наводить панику раньше времени, - предложил он сурово, - заходите в лифт и жмите на единицу. Мы возвращаемся домой. Еще пять минут покатушек, и мы с вами опоздаем везде, где могли опоздать.
Абсолютно растерянные, вереницей друг за другом,
– Это мой подъезд. Здесь жили мы с родителями до того, как они разбились в аварии. Мы в Великом Новгороде.
Взрослые были шокированы не менее подростка. Девочка зажала кнопку звонка и, прижавшись ухом к двери, пыталась не упустить ни малейшего шевеления по ту сторону, но всё было тщетно. В квартире никого не было. По её щекам катились слезы. Девочка молотила кулачками по массивному резному дереву. На разбитых костяшках выступили капли крови.
– Мам, пап!
– звала она, задыхаясь в истерике.
Яна первой очнулась от шока. Она медленно вышла из лифта, присела на корточки и приобняла девчушку.
– Малыш, как тебя зовут?
– спросила она.
– Каролина, - ответил подросток.
– Каролина, сейчас у тебя дома никого нет. Похоже, мы с вами застряли в лифте и у каждого из нас паническая атака. Интересно, что проявляется она одинаковыми галлюцинациями. Этой двери на самом деле уже не существует. И родителей твоих, к сожалению, не вернуть. Кукленыш, ты же взрослая девочка. Ты должна понимать, что всё это неправда. Не по - настоящему.
Каролина лбом прислонилась к ледяной подъездной стене и безостановочно мотала головой, отказываясь верить в то, что говорила ей милая девушка - блондинка. Яна когда - то давно, в студенческие годы, подрабатывала преподавателем актерского мастерства у деток до семи лет. Эта работа дала ей бесценный опыт в области детской психологии, и сейчас она была уверена, что никто из собравшихся не сможет поговорить с девочкой так, как сможет она.
– Малыш, жизни без взлетов и падений не бывает. Каждый человек за свои годы переживает историю, достойную экранизации. У кого - то это комедия, у кого - то триллер, а у тебя - драма. Но это твоя личная драма, твоя жизнь, с которой нужно смириться и жить дальше. Знаешь, у меня в жизни тоже случались поражения, которые отбрасывали к точке отсчета. Но я вставала, поднимала голову и шла дальше. Посмотри на себя в зеркало. Ты ведь не такая, как все. Ты особенная. Возможно, что в той, другой жизни, ты не стала бы той, кем являешься сейчас.
– Я не хочу быть особенной. Я хочу быть с родителями, - произнесла она.
– Неправильно, когда дети уходят из жизни раньше родителей. Природой заведено, что мама и папа оставляют после себя след в виде своего ребенка. Твои оставили чудесный след. Ты прекрасна. Ты яркая и индивидуальная. Но ты должна запомнить одну вещь: нужно учиться жить настоящим, а не мечтами о прошлом. Иначе ты никогда не сможешь быть счастливой. Люди детства всегда несчастливы.
– Неправильно, когда люди уходят из жизни едва перешагнув порог тридцатилетия. Они даже не дожили до среднего возраста. Моя мама была чуть старше вас. Вы готовы умереть так рано?