Лики Богов
Шрифт:
– Умила, а ты? – не унимался зеленоглазый.
– Я в отряде нашего старшего дружинника – Баровита Азаровича – состояла с Радмилой, Жданом да остальными, – ухмыльнулась девушка. – Под его командованием на утренней зорьке в спину императорскую била.
– Бер, ну, а коли ты в Истиславовой дружине службу нёс, значит, князя Катайского знаешь? – прищурился Злат.
– Ясное дело, – ответил Волот.
– Правда, что он Богами отмечен? – не унимался воин.
– Я его не рассматривал, – нахмурился витязь. – Тебе-то что?
– Слыхал волхв один, что Макоши служит, предсказал, будто Тархтарию к миру приведёт Великий князь, коему
– Главу себе не забивай, Злат, – отмахнулся Волот, укрыв ладонью плечо сестры.
– Радмила, соль дай, – сказал Баровит, закончив с разделкой рыбы.
Лучница нехотя потянулась к сумке, вытащила из неё узелок и бросила другу.
– Ловко ты управился, Зорька, – заметил Злат, указывая на выпотрошенную форель.
– Баровит Азарович во всём ловок да умел, – зевнула Умила, положив голову на колено брата.
– Нас у матери пятеро сыновей, – улыбнувшись, сказал Баровит, – одна она с нами бы не управилась, потому каждый помогать был должен. Меня угораздило старшим родиться, посему я готовить, стирать да коров доить обучен, да с малышнёй нянчиться умею.
– Свезло тебе, друже, – ухмыльнулся Волот, поглаживая локоны сестры.
– Злато, а не мужик, – заметила Радмила, не открывая глаз.
– Баровит, а братья твои тоже витязи? – оживился Казимир.
– Нет, один я в семье витязь. Первый брат мой – гончар, второй – кузнец, а близнецы малы ещё, десятое лето едва кануло. Мне отрадно от того, ибо сердце спокойно за братьев, ведь мирной жизнью живут.
– М-да, я тоже хотел, дабы Умилка ремеслом каким занялась, али знахаркой бы стала, да Боги иначе рассудили, – вздохнул Волот.
– А чего ждать, коли отец воевода? – ухмыльнулась Радмила.
– Отца тоже то не обрадовало, – продолжил Бер, – да по ней с детства видно было, что воином станет.
– Ой, шило ещё то было, – рассмеялся Баровит, – везде залезет, мальчишек соседских передразнит, в драку ввяжется. У меня братья послушней были.
– А ты давно её знаешь? – любопытствовал Злат.
– Сколько Волота, – ответил Зорька. – Мне тогда пять было. Я мёртвых зрил, говорил с ними. Все меня шарахались, мать перепугалась жутко да повела к знахарке. Тётя Аделя посмотрела на меня, поговорила да успокоила её, мол, ладно всё.
– Ладно? – закашлялась Радмила. – Я до сих пор вздрагиваю, когда ты с пустотой говорить начинаешь.
– Так я познакомился с её чадами, сдружился с ними крепко. Волот мне ближе всех братьев стал. Тётя Аделя учила нас управляться с силами своими, – продолжал воин, а потом, грустно вздохнув, добавил: – Токмо недолго учение наше продлилось, через лето она за весь Камул душу Маре отдала.
– Это как? – робко спросил Казимир.
– Матушка наша была ведуньей, – сказала Умила, устремив взор в проглядывающее сквозь пепельные листья небо, – лечила людей, заговаривала скот, взывала к Богам. Как-то на Камул напал мор*, он не щадил ни старого, ни малого, многие жизни грозился забрать. Тогда матушка призвала могущественных духов Нави, дабы они забрали мор обратно в мир теней. Духи выполнили волю её, да Род так устроил, что миры должны находиться в равенстве – раз спасённые жизни остались в Яви*, то нужно было заменить их силу в Нави. Посему матушка обменяла свою душу на десятки душ камулчан, перейдя во власть Мары да навечно утратив право на перерождение.
__________________________________________________________________
мор* – повальная смерть, эпидемия. Явь* – мир, а котором живут люди, звери, птицы, духи, малые Боги (водяные, домовое, лешие) и природные Боги (земля, вода, ветер огонь).
Дружинники молчали, было слышно лишь тихое потрескивание костра и шипение рыбьего жира, капающего в пламя.
– Умила, а ты сильно Волота младше? – решил разрядить обстановку Злат.
– Ровно на два лета, – прикрыв глаза, ответила девушка, – в один день мы родились. Тятька говорит, что меня Волоту подарили.
– Лучший мой подарок, – улыбнулся брат, нежно проведя рукой по золотым волосам.
– Значит, тебе, Баровит, Умила аки сестра? – спросил Казимир.
– Никогда я Умилу сестрой не считал, – возразил витязь.
– Отчего?
– Дураком быть надо, дабы красивую девку сестрой считать, коли она тебе по крови таковой не приходится, – пояснил Волот, укрывая омуженку покрывалом.
– Радмила, а тебя-то как в дружину занесло? – помявшись, спросил Казимир.
– Ну, во мне витязя Боги не признали, так что сил у меня никаких особых нету, – ухмыльнулась лучница. – Смутно помню что там духи говаривали, когда нарекали меня, да токмо уяснила, что лук – моё ремесло. А вот что с этим луком делать тогда непонятно было. Стрелять-то уж с малолетства умела, а вот как ремеслом то своим сделать, не знала. А отец мой – охотник умелый, пушниной торгует. Тут он рассудил, что моё ремесло то же, что его, охотничье, стало быть. Вот принялся меня ему обучать, да недолго. Вскоре кочевники повадились земли катайские разорять, посему от каждого двора* по мужику забирать начали на службу ратную. А нас трое девок в семье, брат мой тогда токмо на свет появился. Стало быть, на войну отец пойти должен был. А на кого вся семья останется? Тогда я вызвалась заместо него. Родители несогласны были, так я к Умилке кинулась да вместе с ней Демира Акимовича упрашивать стала. Вот он выставил меня супротив Волота с Баровитом да себя, мол, окажешься в стрельбе лучше нас, тогда возьму в ученики.
– Ну, что? Оказалась лучше? – спросил Казимир.
__________________________________________________________________
двор* – здесь Дом, т.е. семья.
– Ну раз здесь лежу, значит оказалась, – рассмеялась Радмила и, погрузившись в воспоминания, добавила: – Так я прошла учение, стала ратником. Опосле нам с Умилой княжеский воевода – Аким Абатурович – предложил в дружинники идти. Я сдуру согласилась, прошла все три круга*, еле жива осталась. Зато, когда нас на святилище Перуна в дружину принимали, мне отрадно было. Вот так почти пять лет по походам да осадам. Война жизнью моей стала, а все, кого ты здесь видишь – братьями.
– Давно ты этих богоизбранных знаешь? – ухмыльнулся Злат, кивнув в сторону витязей.
– Ой, давно! – потянулась Радмила. – Лет с восьми. На охоте познакомились. Три друга: старший – Ждан, средний – Баровит, младший – Волот, ну, а Умила за братом завсегда, аки хвостик. Так я к ним прибилась. Вместе росли мы, Волот нравился мне поначалу очень.
– А щас? – надулся Волот.
– Щас меньше, – улыбнулась лучница.
– Чего так? – вклинился Казимир.
– Когда Бер стал меня в два раза выше да в пять шире, то я побаиваться его стала, – засмеялась Радмила.