Лионель Линкольн, или Осада Бостона
Шрифт:
Старикъ поднялъ голову. Его глаза заблестли вдвое ярче.
— Въ такомъ случа вы слышали правду и видли, какое дйствіе она производитъ на гршную совсть.
— Но вы въ разговор называли имена, которыя мн дороже веего на свт.
— Врно ли это, молодой человкъ? — спросилъ Ральфъ, глядя ему прямо въ лицо. — Нтъ ли еще какой-нибудь особы, которая съ нкоторыхъ поръ сдлалась вамъ дороже даже то-то, кто далъ вамъ жизнь? Скажите правду, да помните, что вы говорите съ человкомъ, отлично изучившимъ человческую природу.
— Вы хотите сказать, сэръ, что съ человческой природой вполн согласно — любить кого-нибудь наравн съ родителями? Такъ ли я васъ понялъ?
— Послушайте, это ребячество. Неужели вы думаете отдлаться отъ меня такой наивностью? Вы влюблены во внучку этой негодной женщины… Могу ли я на васъ положиться?
— Почему бы эта честь могла оказаться несовмстимой съ моей привязанностью къ такой чистой двушк, какъ Сесиль Дайнворъ?
— Да, да, — пробормоталъ вполголоса старикъ, — ея мать была чистая женщина, и очень возможно, что эта двушка достойна своей матери.
Онъ замолчалъ. Ліонелю было неловко. Наконецъ, старикъ сказалъ:
— Майоръ Линкольнъ, вы были въ этомъ поход?
— Вы же сами меня видли тамъ и спасли мн жизнь. Но вы-то сами для чего явились въ Бостонъ, гд такъ много военныхъ? Наврное, васъ не я одинъ видлъ среди американцевъ. Васъ летко могутъ узнать и арестовать.
— Едва ли кому-нибудь придетъ въ голову разыскивать меня въ город, когда вс высоты кругомъ заняты вооруженными людьми. Впрочемъ, о томъ, что я здсь живу, знаетъ только одна эта жалкая женщина, Абигаиль Прэй, которая никогда не ршится меня выдать; кром того еще ея сынъ да вы. Я перемщаюсь быстро и секретно. Со мной ничего не можетъ случиться.
— A я, право, не знаю, какъ мн поступить, — нершительно и въ большомъ смущеніи проговорилъ Ліонель. — Имю ли право молчать о васъ, зная, что вы завдомый врагъ короля?
— Ліонель Линкольнъ, вы преувеличиваете свои силы. У васъ ни за что не хватитъ духа пролить кровь человка, который спасъ вашу жизнь. Мы съ вами другъ друга отлично понимаемъ, а человкъ моихъ лтъ не долженъ ничего бояться.
— Разумется, Ральфа нельзя ничмъ испугать, — раздался вдругъ изъ темнаго угла голосъ Джоба, незамтно вошедшаго въ комнату.
— Откуда ты, чудакъ? — спросилъ Ліонель. — И почему ты такъ неожиданно ушелъ отъ меня?
— Джобъ ходилъ на рынокъ купить кое-чего для Нэбъ.
— И ты думаешь, что я поврю этой глупой сказк? Что же можно купить въ такой поздній часъ, и на какія деньги ты бы купилъ?
— Королевскимъ офицерамъ не всегда все извстно. Вотъ, глядите! Это разв не деньги? Этотъ билетъ стоитъ всюду одинъ фунтъ стерлинговъ.
Въ рукахъ у Джоба, кром этого билета, Ліонель увидалъ еще нсколько золотыхъ монетъ.
— Негодяй! Ты грабилъ убитыхъ! — воскликнулъ майоръ.
— Не смйте называть Джоба воромъ! — вскричалъ съ угрозой юродивый. — Джобъ убилъ гренадера, но Джобъ не воръ.
— Ну, значитъ, теб давали ночью какое-нибудь опасное порученіе и заплатили за него, — догадался Ліонель. — Впередъ не смй этого длать! Чтобъ это было въ послдній разъ! A если теб что-нибудь понадобится, приходи ко мн и говори — и все у тебя будетъ.
— Для короля Джобъ не сталъ бы исполнять никакихъ порученій ни за какія деньги, ни за какіе алмазы. Такого закона нтъ, чтобы насильно заставлять.
Ліонель старался успокоить разсердившагося дурака, но тотъ даже не удостоилъ его отвтомъ, молча забился въ свой уголъ и улегся прямо на полу, мрачный и недовольный.
Тмъ временемъ Ральфъ снова впалъ въ задумчивость, и Ліонель вспомнилъ, что время уже позднее, а между тмъ онъ еще не получилъ желательнаго объясненія. Поэтому онъ снова заговорилъ о волненіи своей тетки. Тогда старикъ сейчасъ же поднялъ голову и сказалъ:
— У этой женщины совсть не чиста. Она видитъ, что я про нее все знаю, и это заставляетъ ее трепетать.
— Позвольте, что же такое вы можете про нее знать? Я въ нкоторомъ род естественный защитникъ мистриссъ Лечмеръ и имю право требовать отъ ея имени, чтобы вы сказали, въ чемъ вы ее обвиняете.
— Отъ ея имени! Пылкій юноша! Вы сперва дождитесь, чтобы она сама дала вамъ такое порученіе. Тогда вы получите громовый отвтъ.
— Ну, такъ вы мн лично объясните, хотя бы въ силу вашего собственнаго общанія разсказать мн о какихъ-то моихъ семейныхъ несчастіяхъ, которыя мн неизвстны.
— Да, это врно: я знаю многое, — отвчалъ старикъ. — Если вы сомнваетесь, сходите внизъ и справьтесь у здшней несчастной обитательницы или у преступной вдовы Джона Лечмера.
— Я сомнваюсь только въ томъ, могу ли я дольше ждать. Время идетъ и идетъ, а мы съ вами еще и не приступали къ разговору.
— Я вамъ объясню все, но не здсь и не сегодня.
— Долго ли еще ждать? Время тревожное, сомнительное. Неизвстно, что можетъ случиться, и гд мы съ вами оба будемъ.
— Вотъ какъ! Вы уже сомнваетесь… Какъ, однако, васъ успли напугать простые вооруженные мужики! Нтъ, не безпокойтесь: въ свое время и въ своемъ мст я вамъ все разскажу. Да, Присцилла Лечмеръ! Твой часъ приближается. Къ твоей судьб приложена печать.
Ліонель принялся убждать, упрашивать, но старикъ быль непоколебимъ. Снизу послышался голосъ Абигаили, звавшей сына. Тотъ долго не откликался на ея зовъ, но когда въ ея голос послышались злыя ноты, онъ нехотя всталъ и пошелъ. Ліонель не зналъ, что ему длать. Тетка не знала, что онъ находится тутъ въ дом, а если бы Абигаиль считала нужнымъ, чтобы онъ показался, то она, вроятно, позвала бы его одновременно съ Джобомъ. Свои посщенія Ральфа онъ всегда по возможности скрывалъ. Поэтому онъ незамтно ушелъ, не прощаясь со старикомъ, и сталъ спускаться съ лстницы. Отсюда онъ увидалъ мистриссъ Лечмеръ, которую Джобъ провожалъ съ фонаремъ. Онъ слышалъ, какъ мать приказывала юродивому проводить старую лэди до экипажа.