Лис Улисс и край света
Шрифт:
— А между прочим, терпение крыс не безгранично, — добавила Регина Патронаж. — Они могут обидеться и выплескивать свое разочарование на ни в чем не повинных горожан.
В подтверждение ее слов профессор Микроскойб так энергично закивал головой, что Катерина даже перевела на него взгляд.
— Это не пустые слова, — тревожно затараторил он. — Я вчера вернулся домой и обнаружил, что из холодильника исчезли все продукты, зато появилась записка от крыс. «Это вам за Башенек».
— Ого! — обрадовалась Катерина, старательно рисуя на морде сочувствие.
— Да-да! Почему это я должен отвечать за эгоизм и жадность Башенек? Я-то тут при чем? У меня с крысами всегда были прекрасные отношения!
— Вот Башеньки уверяют, — Регина Патронаж презрительно скривилась, — что крысы воры. Надо четко дать понять этой зарвавшейся семейке, что мы не согласны! Мы не считаем крыс ворами!
— Вот именно! — поддакнул профессор. — У нас же они ничего не украли!
— А как же холодильник? — полюбопытствовала Катерина.
— Это не воровство! — возразил тигр. — Они так поступили от отчаяния, от того, что их недостаточно уважают и не признают их право на еду!
— Любой на их месте выразил бы протест! — твердо заявила госпожа Патронаж. — Мы должны им помочь!
— Призвать Башенек к порядку.
— Разоружить их.
— Собрать еду для голодающих крысят.
— Провести разъяснительную работу в учебных заведениях.
— И т. д.
— И т. п.
— Вы совершенно правы! — воскликнула Катерина. — Можете не сомневаться, пресса на вашей стороне.
— Справедливость восторжествует? — уточнила гуманитарная дама.
— Непременно! — заверила Катерина. Что-что, а бороться за справедливость ей было не привыкать.
— Мы рассчитываем на вас, дорогая Катерина! До свидания!
— Всего хорошего!
Удовлетворенные гости покинули кабинет журналистки. Не теряя времени, вдохновленная Катерина шустро набросала статью, в которой изложила услышанное от Регины Патронаж и профессора Микроскойба. Красок она не пожалела, и Башеньки предстали в ее тексте настоящими чудовищами, по вине которых страдают несчастные крысята. Будут знать, как помогать всяким сыщикам-гастролерам!
Кстати, о гастролерах. Теперь, размявшись на Башеньках, можно приступать и к Просперу. Катерина была готова к бою…
Сыщик Проспер возвращался из мэрии домой в приподнятом настроении. Антуанетта была спасена и сейчас мирно отдыхала в объятиях Морфея, опасный преступник арестован, и даже проблема с контрразведкой удивительным образом разрешилась.
Последнее произошло следующим образом. Сыщик явился в полицию — откровенно признаться, что контрразведку он не нашел. Капитан и лейтенант встретили его, как старого друга. Они были довольны, что им не пришлось самим ловить Похитителя и даже уговаривали Проспера пойти работать к ним в полицию: он бы с риском для жизни выслеживал преступников, а они заявлялись бы на всем готовеньком, в чистой парадной форме, чтобы грозно произнести: «Вы арестованы! Можете позвонить своему прокурору!». Лис отклонил это лестное предложение, но мягко и тактично, так что стражи закона не обиделись.
— Мы не нашли контрразведку, — сказал Проспер. — Дадите об этом справку?
Капитан и лейтенант переглянулись и расхохотались.
— О, милейший Проспер! — воскликнул капитан. — Мы дадим вам кое-что получше! Справку о том, что вы не шпионы!
— Как? А разве вы можете? — удивился лис.
— Теперь — можем. Ведь вы делом доказали, что не являетесь шпионами!
— Не понимаю…
— Это элементарно, Проспер! Настоящие шпионы обязательно нашли бы контрразведку! Они же шпионы, им это — раз плюнуть! Вот тут-то их бы и обломали. Ага, вы способны найти контрразведку! И вместо справки — арест и ссылка. А раз вы не нашли, то никакие вы не шпионы, а так, мелкие сыщики.
Проспер даже не стал пытаться вникнуть в очередной вираж извращенной вершинской логики, сыщика вполне устраивало, что выкрутас обернулся в его пользу. Он отнес документы в мэрию, сдал их Пародии Фугас, получил обещание, что дело будет рассмотрено комиссией, и зашагал домой, купив по дороге свежий выпуск «Утренней правды».
Антуанетта еще спала. «Пускай отдыхает, — решил Проспер. — А я пока попью чайку, съем бутерброд с сыром и посижу с газетой у окошка. Прекрасный план!»
План действительно был замечательный, хотя для его реализации сыщику пришлось пошарить на книжных полках — за годы работы с хозяйственной и заботливой Антуанеттой он начисто забыл, как готовить бутерброд с сыром. К счастью, на одной из полок обнаружилась поваренная книга, в которой Проспер быстренько отыскал рецепт: «Бутерброд с сыром. Отрежьте ножом ломоть хлеба. Намажьте масло. Положите сыр. Ешьте».
На выполнение инструкций у сыщика ушло не более получаса, после чего он с наслаждением уселся у окна. На столике перед ним дымилась чашка с чаем и призывно блестело кулинарное изделие, в котором звери с развитым воображением сразу признали бы бутерброд с сыром. Проспер надкусил изделие, отпил чаю и раскрыл газету.
Первой ему попалась статья о конфликте между Башеньками и крысами. Статья озадачила сыщика тем, что ее автор стоял на стороне крыс. Проспер знал, насколько могут быть опасны и непредсказуемы крысы, а семейство Башенек, представленное молодым и храбрым Теодором, вызывало у него исключительно симпатию.
Но тема Башенек и крыс начисто вылетела из головы сыщика, когда он взялся за следующую статью, названную «Цинизм против одиночества».
Статья повествовала об аресте Похитителя, но выставляла это событие в таком свете, что у Проспера появилось очень нехорошее предчувствие. Он отложил газету и хмуро уставился в окно. За окном сновали прохожие и мелькали ставшие частью городского пейзажа Бумажные Звери.
— Что за черт… — растерянно произнес сыщик. Прочитанная только что статья наводила на мысль, что он стал объектом чьей-то либо мести либо подлости. Уж не наступил ли он случайно кому-нибудь на мозоль?
«Кажется, грядут неприятности», — подумал Проспер…
Когда я узнала, что Похититель арестован, радости моей не было предела. Наконец-то город вздохнет спокойней! А когда стало известно, что поймал Похитителя сыщик Проспер, душа моя переполнилась гордостью, ведь как раз вчера я знакомила читателя с этим великолепным лисом.
Именно с этими чувствами, радостью и гордостью, я принялась разбираться с деталями ночного ареста, любезно предоставленными мне полицией. И по мере того, как я углублялась в ночные события, росло мое недоумение, радость сменялась на грусть, а гордость — на стыд. Подробности случившегося полностью перевернули мое представление о том, кто в этой истории подлинная жертва…