Лис Улисс и свирель времени
Шрифт:
– Кто такой Магистр? – глухо поинтересовалась Вероника.
– Один весьма неординарный господин, с которым мы с Марио недавно столкнулись. Магистр находил ребят, подобных тебе, боящихся обрести собственную судьбу и потому готовых принять за нее тот бред, что им внушал Магистр. Он лепил из них, что хотел. Думаю, он бы обрадовался встрече с тобой. Тебе нравится фраза «Сфинксы Преисподней»?
– Да.
– Точно бы обрадовался.
Они немного помолчали, а затем Улисс сказал:
– Ты сейчас на развилке. Знаешь, как в сказках: направо пойдешь – себя потеряешь, налево пойдешь – Сверхобезьяном не станешь.
–
– Ничего ты не должна, – мягко возразил Улисс. – Ты свободна в выборе. Можешь подняться со мной наверх, а потом вернуться домой – мы придумаем, как.
Вероника не ответила. Она прислушалась к собственным чувствам. Сначала чувства несли всякую бессвязную чушь, а потом, наконец договорившись между собой, в один голос заявили: «Судьба есть судьба. Твоя судьба – стать Сверхобезьяном».
– Я иду к брату Нимроду, – сказала Вероника.
Улисс больше не пытался ее остановить. Он сделал все, что мог. Девочка исчезла в проеме двери странного строения, а лис вздохнул и принялся искать выход из положения. Положения, которое с уходом Вероники существенно осложнилось.
Он уже собрался продолжить свой путь в глубь Нижнего мира, чтобы отыскать Карла и Магду, как услышал:
– Улисс.
Вероника вернулась. Она смотрела на лиса, взгляд ее выражал смятение.
Улисс встал и подошел к девочке. Она вытянула вперед левую руку:
– Смотри…
Улисс увидел, что ладонь Вероники покраснела, но поразило его другое: линии судьбы подрагивали, словно были готовы сорваться с места.
– Ужасно чешется, – призналась Вероника, морщась и потирая ладонь.
Улисс пристально посмотрел на девочку.
– Тебе уже не так сильно хочется к брату Нимроду?
– Да… Только это вышло наоборот. Я поднималась по ступенькам в подземелье и думала о том, что ты мне сказал. И вдруг почувствовала – где-то очень глубоко в душе, – что на самом деле совсем не хочу быть Сверхобезьяном. Вспомнила дом, маму, папу, брата, друзей… Я подумала, что мое место рядом с ними, именно там я смогу быть самой собой. И я не заметила, как повернула обратно. И тогда ужасно зачесалась ладонь. А когда я вышла к свету, то увидела, что линии двигаются.
Вероника перестала чесать ладонь и, кинув взгляд в даль, сказала:
– Я хочу все исправить. Хотя бы попытаться. Я выступлю по телевизору и расскажу правду! Только мне страшно…
Улисс понимающе улыбнулся.
– Конечно, страшно. Но мне кажется, ты с этим справишься.
Вероника кивнула и вдруг вскрикнула:
– Ай, как больно!
Ее измученная ладонь словно засветилась изнутри, а линии пришли в движение, возвращаясь на свои прежние места.
– Вот и все, – удовлетворенно произнес Улисс. – Твоя судьба к тебе вернулась. Давай-ка пойдем, пока Карл с Магдой не прознали, что их план провалился. И кстати… Бенедикт просил передать, что он за тебя беспокоится.
Сумасшедший Самоучка встретил их с радостью. Он порывался угостить Улисса и Веронику чаем и развлечь историями об их похождениях в Нижнем мире, почему-то считая, будто лучше их знает, что там с ними произошло. Однако ничего не вышло.
– Мы торопимся, – сказал Улисс. – Вы можете подняться с нами.
Бенедикт замялся. Он все еще не решался выбраться на поверхность, хотя думал о такой возможности уже почти без ужаса.
Улисс
А Бенедикт вернулся к телевизору, где как раз начались новости…
Новостей в Градбурге было много.
Кошачья семья неких Секундомериков, живущая в собственном домике на краю города, подверглась нападению крыс, которые опустошили секундомериковские холодильник и погреб. Представители полиции и общества «Духовный очернитель» заявили, что Секундомерики сами виноваты в происшедшем, ибо крысы – лишь инструмент в лапах Космического Первозверя, наказывающего нечестивую семейку за грехи. А грехи Секундомериков очевидны, ибо они до сих пор не приняли верониканство. И это, по словам главы «Духовного очернителя» Жозефины Витраж, касается всех, так как тот, кто все еще противится свету истинной веры, подвергает опасности весь город. Поэтому верониканцы вынуждены принять меры. Какие именно, госпожа Витраж не уточнила, однако ее слова звучали зловеще.
Далее в новостях говорилось о новых порядках в городе. Для борьбы с безнравственностью и аморальностью создаются специальные отряды верониканцев, в чьи обязанности входит контроль за семейной жизнью градбуржцев. Наблюдатель из такого отряда селится на несколько недель у выбранной семьи и следит, чтобы домочадцы вели себя в рамках верониканской морали. Содержание наблюдателя падает на плечи контролируемых, ибо все это делается ради их же блага. Кроме того, наблюдатель должен проследить, чтобы наблюдаемые прилежно вели «Дневник мыслей» и не забывали записывать в него все мысли, которые собираются подумать.
Новости то и дело прерывались рекламой, только теперь рекламировались не товары, а верониканство:
Хозяин-верониканец уволил с работы? Бьют на улице за то, что нет тетради по математике? Называют еретиком и плюют вслед? Твои проблемы можно решить! Просто стань верониканцем! Каждому новообращенному в подарок – значок!Криминальная хроника была целиком посвящена сверхобезьянцам, которые после изгнания их из замка графа Бабуина ударились в экстремизм и терроризм.
Они подло нападали на верониканцев и противились справедливым нападениям верониканцев на них самих. Они били витрины верониканских магазинов, рвали тетради по математике, сжигали автомобили членов «Духовного очернителя» и распространяли листовки возмутительного содержания, где говорилось, что час расплаты грядет.
В телестудию подбросили видеозапись обращения к народу сверхобезьянского лидера, пожелавшего остаться неизвестным. Запись была показана в конце криминальной хроники. На фоне белой простыни, исписанной казавшимися случайными цитатами из священных текстов, стоял низенький сверхобезьянец в белой рясе и с игрушечным автоматом в лапах. Экстремист смотрел в камеру через прорези для глаз в маске, скрывавшей его морду, и говорил хорошо знакомым телезрителям голосом Его Святейшества: