Лишь в твоих объятиях
Шрифт:
Алек, качнувшись, встал и ринулся к двери. Дверь широко распахнулась и с грохотом стукнулась о стену, заставив Крессиду вскочить. Стыд охватил ее. Ее отец был изменником, лжецом, хуже того — он втянул в свои грязные дела еще кого-то…
И вдруг она ясно поняла, что произошло. Боже, размышляя о грехах своего отца, чувствуя себя абсолютно несчастной, она совершенно забыла об Алеке. Но ее отец служил в пехоте, а Алек — в кавалерии. И он говорил, что никогда не знал ее отца. Она схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Алек никогда не говорил ей, как получилось, что его стали считать предателем, а события, о которых писал ее отец, происходили почти десять лет назад, задолго до Ватерлоо. Она не могла уловить связи… но что-то заставило его сломя голову броситься куда-то.
Она вскочила и побежала за ним. Он шел по коридору большими шагами и звал мать.
— Что такое? — забеспокоилась Крессида. Он отмахнулся.
— Мама? — Он повысил голос, снова позвал. Подбежал лакей. — Где миссис Хейз? — спросил он. Испуганный лакей, запинаясь, сказал, что не знает. Алек нетерпеливо отодвинул его и пошел дальше, заглядывая в каждую дверь.
— Почему ты кричишь?
Алек стремительно развернулся и оказался лицом к лицу с Джулией, которая вышла из музыкальной комнаты. Он проигнорировал ее вопрос.
— После Ватерлоо мои вещи отослали домой. Ты так сказала.
Джулия нахмурилась, кивнула.
— Где они? Мама избавилась от них?
— Нет. — Она посмотрела на Крессиду, нерешительно переминающуюся за ним. — Мама отказалась даже взглянуть на них и распорядилась, чтобы их убрали.
— Куда, Джулия?
— На чердак, — удивилась она его нетерпению. — В чем дело?
Он бросился вслед за ней в музыкальную комнату и вышел оттуда с двумя зажженными свечами. Одну он передал Джулии.
— Покажи мне куда.
Джулия посмотрела на Крессиду, которая удивилась не меньше ее, услышав его требование.
— Там темно, как в Гадесе [3] , и пыльно. Что там тебе так срочно понадобилось?
Он закрыл глаза и прерывисто вздохнул. Когда он снова открыл глаза, то смотрел прямо на Крессиду.
— Мне нужно найти мой чемодан, — сказал он чуть спокойнее. — Немедленно.
Джулия, выдержав паузу, кивнула. Не сказав больше ни слова, она повела его через весь дом, потом вверх по лестнице, снова по коридорам и, наконец, подвела к узкой дверце. Алек отодвинул задвижку, потянул — дверца со скрипом открылась.
3
Гадес — подземное царство, царство теней, преисподняя.
Внутри действительно оказалось темно, как в придуманном греками подземном царстве, воздух был горячим и плотным от пыли. Крессида осторожно двигалась за Алеком. Они оба шли за Джулией: Здесь хранились сундуки и чемоданы, старая мебель, груды ненужной одежды и другого хлама, накопившегося в семействе Хейзов за десятилетия. Внезапно он остановился. Крессида налетела на него. Он взял ее руку и на миг сжал. Это прикосновение много сказало ее сердцу. Что бы ее отец ни сделал Алеку, напрямую или косвенно, он не винил ее…
— Он должен быть где-то здесь, — сказала Джулия, высоко поднимая свечу и поворачиваясь в образовавшемся круге света. — С тех пор никто не дотрагивался до него, так что нам придется… — Она замолчала, потому что Алек сдвинул один чемодан и поставил его стоймя, а потом осмотрел тот, что был внизу. Доски под ними шатались.
— Что они прислали домой? Мой походный чемодан, маленький коричневый, или только большие чемоданы? — Алек боролся с желанием перевернуть на чердаке все вверх дном, пока не найдет то, что искал. Но, возможно, здесь этого не было. Большая часть его багажа осталась в Брюсселе на квартире, где он жил до сражения. При нем оставался лишь самый маленький чемодан — личные вещи офицеров возили за ними в отдельной повозке. Чемодан этот могли потерять, украсть или просто забыть в неразберихе. Но слова Джорджа Тернера, записанные аккуратным почерком Крессиды, наконец-то пролили свет на обвинение в предательстве, преследовавшее его со времени битвы при Ватерлоо.
Тернер не назвал имени британского офицера, но он описал его. Со смешанным чувством ликования и ужаса Алек узнал этого человека. Не хотел, но узнал, и тяжелое чувство вырвало цепь воспоминаний из провалов в его памяти. В ночь перед битвой он виделся с Уиллом Лейси. Они жались друг к другу, спасаясь от дождя, курили, пытались согреться и говорили о том, что принесет утро, не зная, что больше не увидятся. Прощаясь, Уилл передал ему письмо — обычная вещь, многие солдаты перед сражением просили друг друга о такой услуге. Кто-то наверняка отослал его матери письмо, которое Алек написал на случай своей смерти. Но письмо Уилла… Он удивительно ясно увидел, как берет его и обещает позаботиться о доставке. Он, конечно, не смог этого сделать, но то письмо… должно было находиться в его вещах. Так или иначе, в нем могли быть ответы на все вопросы, касающиеся его самого, а теперь и Уилла. Не обязательно, но ему надо было знать.
Джулия не могла этого понять, а Алека охватило такое нетерпение, что ему было не до объяснений.
— Стой! — воскликнула его сестра. — Что ты делаешь?
— Джулия, — сказал он, не в силах стоять спокойно, — мне необходимо найти тот чемодан. Немедленно.
Прохладная рука коснулась его.
— Мы посмотрим здесь, — сказала Крессида, забирая у него свечу. — Джулия, может быть, вы поищете там?
Алек сделал глубокий вдох — ему надо было взять себя в руки.
— Да, Джулия, пожалуйста.
Сестра все еще ошеломленно смотрела на него, но только кивнула в ответ на слова Крессиды. Когда она отошла со своей свечой, стало еще темнее.
— Как он выглядит? — Крессида убрала волосы за уши и огляделась. — Господи, как много чемоданов.
Алек взглянул на нее — она стояла посреди душного чердака с паутиной в волосах, платье было в пыли, но она ни о чем не спросила его, а просто кинулась помогать, и грудь его сжалась. Во всем мире не найдется другой такой женщины. Он был сражен наповал.
— Он кожаный, — сказал Алек. — Красновато-коричневый, вот такого размера, — показал какого, — и на нем краской написано мое имя.
— Надо же, как много у офицеров багажа, — единственное, что произнесла она и стала рыться в груде вещей. Невероятно, но Алек улыбнулся, и тоже погрузился в поиски, время от времени, забирая у нее свечу, чтобы осветить темные углы.
Через полчаса издалека послышался голос Джулии:
— Я нашла его. — Она чихнула, звук тут же заглох в захламленном пространстве. — Как мне кажется.