Лисица в борделе
Шрифт:
— К твоему сведению, я купил эту девочку, — он взял меня за подбородок, заставив повернуть голову вправо и влево, хвастаясь мной, — на всю ночь. И намерен присунуть ей раз десять. Так, чтобы она кричала от восторга. Ах да, она ведь уже кричала. Ты слышал? Она повторяла моё имя, умоляла брать её сильнее… Разве можно отказать такой красавице?
35
Даже со второго этажа было слышно, как заскрипел зубами Мерсер. Но дверь была уже забаррикадирована наглухо, а до окна можно было добраться,
— Ты пожалеешь об этом, Барт, — сказал он мрачно, — а ты… — он посмотрел на меня, — ты знаешь, что я с тобой сделаю, когда станешь моей.
Он круто развернулся и пошел прочь, широко шагая. Люди разбегались, давая ему дорогу. Кто-то замешкался, и генерал без особой нежности влепил ему в челюсть, срывая злость.
— И что он собирается с тобой сделать? — спросил Бринк, пока мы стояли возле окна, глядя вслед Мерсеру.
— Пообещал затрахать до смерти, — ответила я. — Может, перестанем шокировать общество, господин? Скоро сюда весь город сбежится. Закроем окно и вернемся в постель, может быть? Подумайте, что скажет ваша жена, когда узнает…
— Ещё раз скажешь про эту, — заявил Бринк, оттаскивая меня от окна и толкая на постель, — тогда я затрахаю тебя до смерти.
— Может, мои мечты только об этом, — лукаво улыбнулась я.
— Посмотрим, как заговоришь к утру, — пообещал он. — Повернись задом, вот эти проказники ждут тебя, — и он поднял за петельку нефритовые шарики. — И я жду, когда ты вылижешь меня.
— Подчиняюсь любому вашему желанию, господин Бринк, — ответила я с притворным вздохом, вставая на колени и наклоняясь, чтобы ему легче было распорядиться моей попкой.
Конечно же, он распорядился ею, и не только ею, взяв меня всеми возможными способами во все отверстия. Десять раз, как грозился, не осилил, но семь одолел, и к утру отбыл под охраной стражников, пообещав мне прийти через пару дней, когда сможет снять проценты по счетам. Бринк опять пожаловался на жадность Тюна, и я пожалела своего клиента, снова посоветовав не тратиться так на греховные развлечения.
— И отдать тебя Мерсеру? Ну нет, — усмехнулся Бринк, окинув меня плотоядным взглядом.
— Снова сломали дверь, — бубнил Тюн, пока я стояла в покореженном дверном проеме и помахивала вслед Бринку. — И опять порушили всю мебель! И хрусталь! Проклятый генерал!..
— Не пускай его больше, только и всего, — пожала я плечами.
— Не пускать?! — заплывшие от синяков глаза Тюна сверкнули не менее плотоядно, чем у Бринка. — Ты помалкивай, ведьма. Говорить будешь с клиентами — какие у них большие яйца и сколько в них силы. А тут тебя никто не просил умничать.
— Хорошо, молчу, — согласилась я, взбегая на второй этаж, пока хозяину не вздумалось надавать мне пощечин, отыгрываясь и за погром, и за разбитый нос. — Только сам будь поумнее, — сказала я, перегнувшись через перила и улыбнувшись
Два последующих дня с клиентами было не густо, и Тюн ворчал, что два спятивших развратника распугали всю клиентуру. Разумеется, речь шла о Бринке и Мерсере. Тюн вздыхал и подсчитывал убытки, а я наслаждалась отдыхом, принимая ванны, валяясь на постели без дела и поглощая жареную курочку. Что-что, а кормил меня Тюн отлично, хотя и обзывал при каждом удобном случае обжорой.
Вечер третьего дня начался так же томно, но таковым не оказался. Не успела я выйти из ванны, как в комнату ввалился Тюн, на ходу пересчитывая монеты.
— Быстро! Быстро! — залопотал он, не отрывая от денег глаз. — Пришёл генерал Мерсер, и он желает тебя видеть. Он купил тебя на ночь, так что постарайся там.
36
Веселье начиналось! Мой план набирал обороты, и теперь я должна была следовать ему со всей осторожностью — балансируя, как канатоходец над толпой. Пусть все думают, что мне стоит только неловко качнуться — и всё, игра закончена… Но никто не замечает страховочного тросика, который удерживает меня и ведёт к цели.
Я вошла в комнату для свиданий, где совсем недавно так славно подрались господин Бринк и господин Мерсер, и сразу увидела генерала — он сидел в кресле, широко расставив ноги, подперев голову рукой, и выражение лица не предвещало ничего хорошего.
Тюн побоялся заходить следом, толкнул меня в спину, чтобы я быстрее перешагнула порог, и захлопнул двери.
— Господин Мерсер, — произнесла я с придыханием, — как я рада вас видеть…
Он смерил меня мрачным взглядом и ничего не ответил.
— Мне… принести плётку? — кротко спросила я.
Я даже шагнула к своим любовным игрушкам, где была и плетка с тремя витыми хлыстиками на деревянной гладкой рукоятке, толщиной в два пальца, но генерал остановил меня.
— Успеешь, — рыкнул он. — Подойди сюда и встань на колени.
— Конечно, как вам будет угодно, — я подошла к креслу и опустилась на колени, сев на пятки и опустив глаза.
– На меня смотри, — последовал новый приказ, и я медленно подняла голову, взглянув генералу в лицо.
Я сразу заметила, как он осунулся, и что на щеках у него была трехдневная щетина, и волосы не были расчесаны, а лохматились, как у побитой собаки. Вот они — мужчины. Переживают из-за женщин, которые совсем того не стоят. Или он переживал, что дружок Бринк опять его обошел?
— Раздень меня, — генерал положил ладони на подлокотники кресла и посматривал на меня из-под полуопущенных век.
— С радостью и удовольствием, — прощебетала я.
Сначала я сняла с него сапоги и отбросила их в сторону, а потом скользнула вверх, словно нечаянно проведя руками по лодыжкам, мощным бедрам, животу и груди, и взялась за ворот камзола.