Литературные воспоминания
Шрифт:
о петровском времени в известном «Дневнике» Ф. В. Беркгольца (или
Берхгольца), генерала русской армии, из голштинских дворян. Впервые дневник
этот в переводе на русский язык был издан славянофилом А. И. Кошелевым в
Москве в 1857—1860 гг. и являлся тогда литературной новинкой.
[451] См. также о чтении Писемского в «Литературных воспоминаниях» И.
И. Панаева (Гослитиздат, 1950, стр. 174).
Кстати об этих чтениях. Он действительно передавал мастерски
собственные
всякого лица, выводимого им на сцену (в драматических его пьесах это выходило
особенно эффектно). Так же мастерски рассказывал он множество уморительных
анекдотов из его встреч с разными лицами своей молодости. Подобных анекдотов
были у него целые короба, и в каждом из них выражался более или менее
законченный комический тип. Многие из этих типов были им обработаны позднее
и попали в его сочинения. Но репутация великого актера, которая была ему
составлена в Москве и которой он очень гордился,— не выдержала
окончательной пробы. Так, при исполнении им роли городничего в «Ревизоре»
Гоголя, данном на публичном спектакле в пользу лигературного фонда, который
был тогда в большой моде (1860), он оказался слабым и монотонным, изображая
эту живую фигуру. Дело в том, что Писемский всегда счастливо находил одну
верную ноту в предоставленной ему роли и по ней создавал все лицо
исключительно, пренебрегая всеми другими оттенками его. Однажды я был
свидетелем, как Писемский, в присутствии покойного Мартынова, вздумал
оправдывать эту грубую, упрощенную манеру понимания изображенных лиц и
утверждал, между прочим, что гениальный создатель «Ревизора», кажется, писал
свою комедию не для сцены, потому что в городничем его беспрестанно
встречаются вводные мысли и отступления, сбивающие с толку актера и
мешающие ему проводить роль в надлежащем единстве. Великий наш комик, который был также и очень сильным теоретиком своего искусства, горячо
возражал на эту мысль, объясняя пространно и чрезвычайно ясно, что все эти a parte, побочные мысли и подробности совершенно необходимы автору и
представляют благодарную задачу для истинного актера, помогая ему выказать в
полном блеске свое дарование и слиянием всех этих отдельных черт в один
полный образ создать характер, способный остаться надолго в преданиях
театрального мира. Писемский, кажется, остался при своем мнении. (Прим. П. В.
Анненкова.)
[452] См. об этом: Горбунов И.Ф. «Из моего дневника. 1855 год»—«Новое
время», 1881, № 1778.
[453] Речь идет об участии Писемского в так называемой «литературной
экспедиции» 1856—1857
морского ведомства с целью исследования быта жителей, занимавшихся морским
466
делом и рыболовством. Писемский путешествовал в районе Баку, Астрахани и
свел в дальнейшем свои впечатления и наблюдения в ряд интересных очерков:
«Путевые очерки», «Армяне», «Татары», «Астраханские калмыки» и др.
[454] Речь идет об издании петербургскими издателями Ф. Г. Стелловским и
А. С. Гиероглифовым сочинений А. Ф. Писемского в трех томах, начатом в 1861
г. Четвертый, дополнительный том появился в 1867 г.
[455] И здесь и ниже Анненков дает явно панегирическую характеристику
критику А. В. Дружинину, англоману, реакционеру и эстету по своим
литературно-общественным убеждениям. Анненков был близок к Дружинину по
антидемократической и эстетской направленности своей критической
деятельности. Консерватизм в общественных вопросах, защита теории «чистого
искусства» сближали с Дружининым А. Ф. Писемского.
[456] Писемский вошел в состав редакции «Библиотеки для чтения» в конце
1857 г. и вскоре же стал соредактором Дружинина по этому журналу, стремясь
привлечь к участию в нем и своих приятелей по «молодой редакции»
«Москвитянина». С 1861 по 1863 г., в связи с болезнью Дружинина, А. Ф.
Писемский уже единолично редактировал «Библиотеку для чтения».
[457] Это место воспоминаний Анненкова редакция «Вестника Европы»
сопроводила следующим примечанием: «Мы согласимся также, что история этой
эпохи преждевременна, и, давая место настоящим воспоминаниям о Писемском
как любопытному личному свидетельству об этом писателе и как одной стороне
мнений, предполагаем возвратиться к этому времени с другими историческими
данными.— Ред.». («Вестник Европы», 1882, № 4, стр. 639).
[458] Анненков тенденциозен и односторонен в характеристике эпохи
первого демократического подъема. Но он довольно верно передает то огромное
впечатление, которое произвела на современников статья Н. Добролюбова
«Темное царство», появившаяся в июльской книжке «Современника» за 1859 г.
См., например, о значении этой статьи свидетельство Н. В. Шелгунова (Н. В.
Шелгунов, Сочинения, 1895, т. II, стр. 683).
[459] Судя по логике мысли, Анненков имеет здесь в виду не
консервативную и либеральную партии в собственном смысле этих слов, а в
первую очередь обострение борьбы в период революционной ситуации между
революционно-демократическим лагерем, во главе с Чернышевским и