Литературный институт
Шрифт:
– Стоит только чуточку выпить, как все становится почти таким, как было прежде.
Этой фразой грустный писатель обозначил причину пагубной страсти, снедающей любого остро чувствующего человека.
А художник – будь он хоть живописцем, хоть писателем, хоть музыкантом! – человек именно остро чувствующий и нуждающийся в периодическом забытье.
* * *
Великий
Дед с поэтом занимали купе в вагоне СВ и по дороге до Москвы выпивали ящик коньяка.
Это было именно так, хоть и кажется невероятным.
Мой личный рекорд состоялся всего лишь раз, когда по дороге из Москвы в Уфу на скором поезде №40 «Башкортостан» мы с соседом по купе – татарином, бывшим прапорщиком из охраны Брежнева – выпили 8 бутылок водки.
Разумеется, в наши дни состав тянется электровозом и весь путь занимает 36 часов.
Но и с учетом паровозных скоростей, достижения двух друзей-депутатов ошеломляют.
Мустай Карим пил, пока мог, что не помешало ему жить долго и до конца дней радовать читателя новыми произведениями.
* * *
Так было и в Литинституте.
Будущие властители душ пили не от безделья и не только благодаря вседозволенности.
Прежде всего ими владела априорная, имманентная тоска художника, видящего в жизни то, что скрыто от глаз обывателя.
Хотя и в литобщаге повальному пьянству предавались далеко не все и не в равной мере.
(Степени чудесного занятия когда-то обозначила моя бабушка, виртуозно владевшая русским языком.
Согласно ее принципам, градации привязанности к спиртному шли по возрастающей:
– пить не пьет, но мимо не пронесет (латентная форма алкоголизма);
– выпивоха (пьянство средней степени) ;
– пьяница (высшая мера, сейчас аттестуемая алкоголиком).
В той же литобщаге были люди непьющие.
Например, мой талантливый друг Валера Роньшин, ныне известный детский писатель из Санкт-Петербурга, всем предпочитал кефир.
* * *
Я в Литинститутские времена еще не дорос даже до мимонепроносящего.
Уже позже, когда моя жизнь – личная, творческая, профессиональная и социальная – пошла вразнос, я быстро поднялся до вершины.
С нее спрыгнул без труда, но без радости: лишенная искусственного притока эндорфинов, жизнь сделалась равномерно серой.
Сейчас она напоминает снимок, к которому кто-то
* * *
Но все написанное выше к Литинституту отношения не имеет.
Написал я это лишь для того, чтобы донести до вас две вещи.
Во-первых, пьянство для художника столь же естественно, как озеро для водоплавающей птицы.
Во-вторых, не все птицы водоплавающие; некоторые живут на суше и ничуть тем не тяготятся.
* * *
А завершу я главку цитатой из дневника писателя Юрия Нагибина:
…в России тронуть пьянство, значит, убить литературу.
5
Что касается разврата, я выскажу глубоко прочувствованное мнение.
* * *
Человек – не марсианин и не электронный гаджет, его образ поведения диктуется тремя основными инстинктами.
Напомню их, не будучи уверенным в читательских знаниях.
Первый – инстинкт сохранения жизни, второй – пищевой. Они диктуют живому существу правильный образ поведения для собственной сохранности.
Третий – инстинкт продолжения рода – направлен не внутрь, а наружу.
Он связан с необходимостью всего вида, а каждым отдельным представителем движет удовольствие, заложенное природой в процесс.
У человека 3-й основной инстинкт формирует либидо, то есть сексуальное влечение.
Я беру смелость утверждать, что именно либидо – и только оно! – является двигателем любого творческого процесса.
* * *
Урожденный художник начинает творить в период своего биологического созревания, хотя позже может казаться, что им движут иные чувства.
Не буду углубляться в психологию проблемы, о том написано уже много и гораздо квалифицированней.
Подчеркну лишь, что истинное искусство всегда чувственно, поскольку основывается на чувствах.
Причем сказанное относится к искусствам всех видов и всех направлений.
* * *
Быв в свое время живописцем и графиком, отмечу, что сильнее всего чувства проявляются в изобразительном искусстве.
По-настоящему сильные полотна с обнаженной натурой писали только художники-мужчины.
Единственной художницей другого пола, оставившей после себя экспрессивные женские «ню», является Зинаида Серебрякова. Но она была лесбиянкой и относилась к своим моделям с нетрадиционной, но реальной чувственностью.