Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Литературный текст (Проблемы и методы исследования)

Неизвестен 3 Автор

Шрифт:

Носитель чисто православного имени, Михаил, скончался от туберкулеза в блокадном Ленинграде.

Согласитесь, имя в значительной степени определяет характер и даже биографию человека"16.

В дальнейшем имена персонажей характеризуют и сложный национальный состав и непростую судьбу семьи. Последним появляется и завершает логику развития этого семейного микрокосма сын повествователя - Николае Доули: "... 23 декабря 1981 г. в Нью-Йорке родился мой сынок. Он американец, гражданин Соединенных Штатов. Зовут его - представьте себе - мистер Николае Доули. Это то, к чему пришла моя семья и наша родина". Англизированная форма имени, трансформация фамилии (Довлатов - Доули) говорят о новом этапе семейной истории. Это позволяет, вопреки утверждению повествователя ("вот к чему пришла наша семья"), счесть финал открытым.

Таким образом, значимость имени персонажа, проблема "имя и судьба" могут быть осознаны или не осознаны автором, акцентированы им, как у Довлатова, или завуалированы, как у Набокова, но безотносительно

к авторской воле, в отличие от индивидуального имени в жизни, имя в литературе - это структурообразуюший компонент персонажа, определяющий и его место в произведении и его судьбу. (35)

Н.И. ИЩУК-ФАДЕЕВА. "ГРОЗА" А. ОСТРОВСКОГО - ХРИСТИАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ?

г. Тверь

Само понятие "философская трагедия" может показаться несколько сомнительным. Новое время, переживая этапы, во многом сходные с этапами становления драмы, обнаружило это: одна из первых трагедий нового времени "Христос страждущий" представила героя, знающего, без сомнения совершающего свой путь. И личность, и страдания являют собой безусловный трагизм, которого тем не менее недостаточно, чтобы трагическая личность стала трагическим гeроем.

Таким образом, театр нового времени обнаружил, что жанр трагедии, с одной стороны, возможен на каких-то иных, "нехристианских" основаниях. С другой стороны, одно из основных понятий религии и философии - понятие греха. Это закономерно, ибо понятия добра и зла - кардинальные понятия как любой религии, так и любого вида или жанра искусства - прямо и непосредственно связаны с представлениями о грехе. Драматургия, в силу своей родовой (36) специфики исследующая борение страстей, испытывает интерес именно к "греховной" жизни. Одна из подлинно бытийных драматических проблем - категория вины/греха как религиозного и мирского эквивалента двойной ответственности человека перед Богом и людьми - придает драме характер подлинно философского диалога о сути этих понятий и их бытийном значении. Особенно важно это для драматической структуры, сюжет которой движется от падений ("грехопадений") к искуплению греха в той или иной форме. Во многом и жанры дифференцируются в зависимости от содержания понятия "грех".

В предложенном аспекте особый интерес представляет знаменитая пьеса А.Н. Островского "Гроза". Это драма, которой и повезло в критике, и не повезло одновременно: повезло, так как практически сразу после публикации пьеса стала одной из самых обсуждаемых; не повезло, так как, однажды претерпев тенденциозную интерпретацию, она так и осталась в системе ограниченных, но как бы узаконенных представлений. Драматическая история "Грозы" в критике представлена в статье Н. Тамарченко1. Предложенный автором анализ безусловно интересен, но думается, что "Гроза" может быть прочитана в категориях христианской трагедии.

Нельзя не согласиться с тем, что "Гроза" - пьеса символическая, но многозначность этого понятия привела к разительно несхожему прочтению этого, казалось бы, достаточно внятного символа, ставшего названием пьесы. Гроза это то, что объединяет все образы и мотивы пьесы в единое целое, с одной стороны, а с другой - проявляет подлинную суть каждого характера. Драму открывает немаловажная фигура Кулигина. Красота родных мест вызывает у него восторг поэта, а жестокость родного города - пессимизм мыслителя. Пьеса и будет развиваться в двух направлениях: гармония и красота природы и зло, воплощенное в человеке. Катерина во многом и стала главной героиней потому, что в ней воплощена та красота, природная и человеческая, которая не была воспринята Калиновым. Она единственная соединяет в себе оба начала - добро и красоту и тем трагичнее ее гибель.

Впервые понятие "гроза" появляется не в значении природного явления, а как знак "грозного" для окружающих Дикого. Он и Кабаниха, тоже "гроза" для домашних, и будут на протяжении всей драмы реализовывать социальную аллегорию мира, где все поделены на "волков и овец".

Возможно, есть основания для восприятия грозы как очистительной бури, но, следуя за точным драматическим словом, логичнее было бы рассматривать ее, как и сказано в "Грозе", как причину исключительно трагической для христианина ситуации, когда человек оказывается перед престолом Господа не очищенным, а "естественным". Раскаты грома, согласно Библии, ассоциируется со страшным судом Христа, а гром в сочетании с молнией свидетельст(37)вует не только о величии Божьем, но и является видимым знаком его грозного суда. Гроза же, как и сказано Катериной, страшна внезапной смертью, когда человек оказывается перед престолом Господним не безгрешным, а "таким как есть". Так, само название пьесы в первую очередь ориентировано на кардинальное понятие религиозной этики - понятие греха/вины и их искупления.

Мир "Грозы" поделен надвое, и совсем не по той символике цвета, которая была предложена Н. Добролюбовым - это не "темное" и "светлое" царство, а дневной и ночной миры, и это деление отнюдь не совпадает с указанной цветовой символикой. "Дневной" Калинов совсем необязательно светлый. Это сложный мир, включающий в себя несколько уровней. Прежде всего это мир разума и просвещения, мир знания, т.е. мир Кулигина, который открывает "Грозу" и завершает ее. Для поэтической концепции пьесы значимо то, что гроза для Кулигина - воплощение радости бытия, когда каждый цветок, каждая травка радуется, омываясь грозой

и возрождаясь к жизни с новой силой. Но ему, наряду с этим почти языческим восприятием грозы, принадлежит и научная трактовка, в которой главное не то, что это электричество, а. гордое заявление мыслителя:

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю.

Противостоит миру знания, представленного Кулигиным, мир Дикого, чья фамилия, в соответствии с эстетикой говорящих имен, почти полностью исчерпывает его образ. Дикой знаменит тем, что "грозен" для домашних. В этом же мире уверенно чувствует себя Кабаниха, обещающая волю своим близким только после своей смерти. Этот "дневной" Калинов, по определению Феклуши, "рай и тишина". Несмотря на столь высокую аттестацию "теоретика" "дневного" Калинова, в этом городе больше всего говорят как будто о грехе, говорят все, включая даже Глашу и исключая, пожалуй, только Кулигина. Короче, грех - одно из самых частотных слов драмы. Но грех калиновцев никак не связан ни с волей, ни со свободой: резкое или грубое слово (Дикой), ссора (Глаша), сладкая еда (Феклуша), т.е. грех, проявляемый на бытовом уровне. И только Катерина грех в мыслях считает страшным грехом, переживая его столь же глубоко, как религиозный экстаз. Создается видимость города христианского, православного, живущего под страхом греха. Тем не менее истово верующая Катерина чувствуют себя в этом городе как в городе чужом и чуждом. В этом смысле весьма важной представляется сцена с Варварой: она выступает как искуситель, но соблазняет уже не "святую" Катерину (когда молится, она как ангел), а вкусившую от греха. Катерина полюбила другого при живом муже, вполне сознавая, что это страшный грех - целостность натуры и характера, заявленная в начале драмы, нарушается под гнетом трудно разрешаемого конфликта между долгом и чувством. Конфликт на первый взгляд кажется вполне классицистским, что при анализе не подтверждается, ибо борьба (38) эта осложняется не вполне "идеальным" представлением о чувстве: с одной стороны, долг жить праведно, т.е. безгрешно, иначе говоря, долг перед Богом, с другой - чувство, отнюдь не платоническое, чувство горячей любви к мужчине.

Вера соотносится с понятием воли и греха. Катерина отличается от "темного царства" уже тем, что она "что при людях, что без людей... все одна". Отсутствие двойной морали, столь необходимой в мире. где царят жестокие нравы, объясняется тем, что над своей волей она видит только волю Божью, в отличие, например, от Тихона, для которого воля матери - это воля Бога. Намечается сюжетно-конфликтная линия Катерина - Кабаниха, где причиной конфликта становится отнюдь не непослушание невестки - она ни в поступках, ни в словах не противостоит свекрови Катерина виновата в том, что Бога поставила выше Кабановой, что удивительным образом соотносит конфликт этой, по определению Островского, драмы с "Песнью про купца Калашникова", где купец наказан Грозным не за победу в честном поединке, а за победу в ином, нравственном столкновении с царем, где он отстоял свою духовную свободу, поставив Бога выше царя: Грозный властен в его жизни, но душа принадлежит Богу В обоих произведениях воспроизводится патриархальный мир старинной Руси и, видимо, с этим связано столь неожиданное сближение несхожих произведений. В "Грозе" аналогичный конфликт: Кабанов отрекается от своей воли, полностью подчиняясь воле. матери, а Катерина - нет. Нравственная завязка, протекающая параллельно с событийной, ставит сразу две важнейшие проблемы, философские по своему характеру и значению, что слабо связывает их с тем бытовым фоном, на котором проверяется их подлинность. Возникает достаточно четкая оппозиция "жизнь дома и жизнь не-дома", где основой противопоставления становится категория воли. Воля/неволя оказывается связанной с понятиями "жизнь" и "смерть": для Катерины жизнь имеет смысл только тогда, когда она свободна. Условие воли в новом доме - смерть Кабанихи. Изначально, таким образом, проблема воли приобретает характер трагической антиномии: либо свобода, либо смерть.

Соотносимым с понятиями "грех" и "воля" оказывается понятие "любовь", обсуждаемое чуть ли не всеми героями пьесы. В первой же своей сцене Кабаниха пытает Тихона, кого он любит больше, жену или же ее, мать. И "слабый умом" Тихон оказывается здесь мудрее умной Кабанихи - он любит обеих, но по-разному. Их диалог обнаруживает столкновение не столько "воль", сколько разных представлений о любви. Для Кабановой допустима только "любовь в законе", любовь, основанная на страхе и покорности - остальное же есть грех. Так обнаруживается ее "домострой", где собственно любви нет места. Для Тихона любовь самодостаточна, но ее истинное содержание раскрывается постепенно: сначала обнаруживается, что свобода для него дороже любви. Свобода категория, которая кажет(39)ся слишком большой и значительной для такого маленького человека, как Тихон. Но драматург погружает самого "тихого" героя пьесы в подлинно философскую коллизию, свойственную трагическим героям: любовь молодого Кабанова проверяется, с одной стороны, свободой, с другой - честью. Когда обнаруживается, что он обесчещен , с точки зрения общепринятой морали не только Калинова, он не обрушивается вместе со всеми на неверную с гневом и презрением, а "хочет обнять ее". Глубина и подлинность его чувства проявляются еще больше, когда он вместо "жажды крови" противника обнаруживает глубокое понимание его и проявляет даже что-то вроде сочувствия к своему более счастливому сопернику.

Поделиться:
Популярные книги

Его наследник

Безрукова Елена
1. Наследники Сильных
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.87
рейтинг книги
Его наследник

Сердце Дракона. Том 9

Клеванский Кирилл Сергеевич
9. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.69
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 9

Белые погоны

Лисина Александра
3. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Белые погоны

Системный Нуб 4

Тактарин Ринат
4. Ловец душ
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Системный Нуб 4

Барон меняет правила

Ренгач Евгений
2. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон меняет правила

(Не)нужная жена дракона

Углицкая Алина
5. Хроники Драконьей империи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.89
рейтинг книги
(Не)нужная жена дракона

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2

На границе империй. Том 5

INDIGO
5. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.50
рейтинг книги
На границе империй. Том 5

Сотник

Ланцов Михаил Алексеевич
4. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Сотник

Мятежник

Прокофьев Роман Юрьевич
4. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
7.39
рейтинг книги
Мятежник

Не грози Дубровскому! Том II

Панарин Антон
2. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том II

Огни Эйнара. Долгожданная

Макушева Магда
1. Эйнар
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Огни Эйнара. Долгожданная

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

Черный Маг Императора 9

Герда Александр
9. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 9