Логика прыжка через смерть
Шрифт:
Их нужно пройти, обязательно нужно. Это самое трудное. Если в дверь ударит такая туша, то дверь не выдержит. Нужно просто разогнаться и упасть. Упасть вперед. И ничего себе не сломать, падая. Если в первый раз на грохот никто не вышел, то во второй тоже есть шанс.
Он поднялся и пошел, пока держали ноги. Упал, ударился в дверь, и увидел себя лежащим в коридоре. Или я сплю, или у меня что-то с воображением, – подумал он. – Только что я ударил дверь, как и расчитывал. Дверь не выдержала. Я выпал вместе с ней. Все верно. Я потерял сознание и пролежал несколько секунд. Только несколько секунд – потому что пыль еще не осела. Но почему же я так неподвижен?
Я же думаю – значит, я существую. Раз я в сознании, я должен действовать. Я должен ползти к выходу. Нельзя терять времени. Ну, вперед же, вперед! – приказал он телу, но тело не шевелилось. Это было не легче, чем сдвинуть мыслью бревно. Только сейчас он осознал, что смотрит на тело со стороны.
В коридорчике включили свет. Кто-то спускался по лестнице со второго этажа.
Если здесь есть кто-нибудь из врачей или охранников, – подумал Коре, – то он должен быть на втором этаже. Там, насколько я помню, две маленькие, очень уютные комнатки. В мое время там были голубые обои.
Появилась Степанида. Она была в том же врачебном халатике, но без косынки и парика. И выражение глаз тоже извенилось. Стерва, – подумал Коре.
Она подошла и толкнула тело ногой. Нога была босая.
– Сдох, – сказала она, – дохлый, как свинья.
С лестницы спустился еще один человек. Коре узнал господина Епинцева.
Подполковник был не совсем одет.
– Объект сдох, – повторила Степанида.
– Как это могло произойти?
– Как-как! Попробовал встать и упал. Отказало сердце. Зря ли я что ли его таблетками пичкала?
– Плохо пичкала.
– А мне что? Я только приказы выполняю. Что скажут, то и сделаю. Стараюсь на благо нации. А вот вам худо придется. Ой, худо!
Господин подполковник замахнулся и ударил рукой воздух – Степанида уклонилась отлично отработанным движением.
– Ну-ну! Я и ответить могу. Вы теперь, как я понимаю, никто.
– Понималка у тебя слабая. Объект уничтожен – а это то, чего нам и нужно было достичь. Ну, не все удалось сделать, так все же и не бывает хорошо. Вобщем, задание выполнено. Не на «отлично», так на «хорошо». Пусть он поваляется здесь до утра, я поставлю дежурного. А ты сейчас иди спать. Утром, в начале смены ты его обнаружишь и мы проведем опознание. Выполняй!
51
Он вышел на старое крыльцо – то, которым уже давно не пользовались из-за ветхости ступеней. Именно на этих ступенях он и поймал ящерицу когда-то. Выходом не пользовались, поэтому дверь была забита гвоздями и закрашена словами лозунга.
Он прошел сквозь закрытую дверь – это оказалось совсем просто, только щелкнуло что-то в районе левой лопатки.
Итак, я снова стал призраком, – подумал он, – но теперь уже призраком без видимого тела. Но какое-то тело у меня все же есть: вот я иду и чувствую шершавый бетон под ногами; вот мне под ногу попались мелкие камешки; я ощущаю звуки и запахи, я дышу, я вижу небо в красных звездах и в черных плывущих разводах, которые луна подсвечивает по краям. Вот я наступил на камень. Он нагнулся (двигаться было божественно легко – как хорошо, оказывается освободиться от власти распухшего тела), нагнулся и поднял камешек. Камешек висел в воздухе, освещенный луной. Коре сосредоточился и камешек упал сквозь его ладонь. Во всяком положении есть свои преимущества. Нужно научится их использовать.
Он снова поднял камешек и швырнул его в окно второго этажа. Послышался звон стекла. Я еще напомню вам о себе, подождите немного!
Коре медленно шел по центральной улице. Через дорогу, светлую полоску в темноте, вереницей перебегали бессонные крысы – направлялись на дачу к Ене, чтобы испробовать заветного зелья. Крысы совсем не боялись человека; Коре даже подтолкнул одну из них ногой, но крыса не обратила на ногу внимания.
Он поднялся по спуску Автобусному (который теперь назывался проспектом Свободы) и заметил, что дверь в ларьке выломана и вокруг полно битого стекла – хрустит под ногами, а мальчик Петя стоит и держит за оба пальчика дочку сторожа Никодима, и не может ничего умного сказать в ответ на ее слова. Нет такого катаклизма, который мог бы изменить мальчика Петю и всех ему подобных.
Над Ыковкой плыла ночь, вогнутая как чаша. Звезды горели неимоверным диким огнем – так, словно они тоже имели способность распухать, демонстрируя свое национальное звездное превосходство.
– Ты слышишь? Что это? – спросила дочь сторожа Никодима печально. Печально – только что она намекнула мальчику Пете, что не стоит стоять на расстоянии в полтора метра, но мальчик Петя пропустил намек мимо ушей.
– Что-то шумит.
– Похоже на водопад.
– Нет, похоже, как будто вытрушивают одеяло.
– А сейчас похоже, что петух хочет вскочить на забор.
– Нет, похоже на вентилятор, у которого забарахлил мотор.
– Похоже, как будто взмахиваю бичом.
– Или зерно молотят. Такой палкой, знаешь? Одну палку в руках держут, а другая привязана. Как будто только взмахивают, но не бьют. Что это такое? Нам это слово в школе заставляли учить, но я не запомнила.
Они посмотрели в небо. Дочь сторожа Никодима придвинулась совсем близко и слегка прижалась бедром.
– Ой, мне страшно, – сказала она.
– Кажется, это птица, – ответил мальчик Петя. – Та, которая прилетает от скопления Плеяд. Я в сказках дедушки Потапа слышал.
– Ты веришь в эти детские сказки?
– Но вон же она летит! Смотри!
Дочь сторожа Никодима прижалась крепче. Ей вправду становилось страшно. А что будет, если эта рука так и не обнимет?
Темный силуэт медленно скользил по небу, редко взмахивая крыльями. Каждый взмах был похож и на шум водопада и на звук одеяла и на все остальное тоже.
– А знаешь, что птицу видет не все, а только те, которые влюблены? – спросила дочь сторожа Никодима. – Ты что стоишь как каменный?
– Знаю, – ответил мальчик Петя и отодвинулся.
Дочь сторожа Никодима потерла коленку, укушенную несвоевременным комаром.
Птица улетела. Теперь опять все начинай сначала.
Она отобрала один из пальчиков.
Андрей тихо ушел. До тех пор, пока мальчик Петя стоит здесь до утра и держит ее за пальчики – до тех пор не может быть в мире ни саблезубых мамонтов, ни ни национальных приоритетов, ни прочей выдуманной нечисти. На обратном пути он наступил крысе на хвост, но та даже не пискнула.