Логика вынужденности обычаев выживания Северо-Запада
Шрифт:
Информационное клеймение и шельмование (вплоть до увольнений госслужащих - читай опросники поступлений) за верование в возможность существования некого "мирового заговора", не может считаться основанием, что подобные заговоры не составляются.
Все ли имеют право на выживание? Это аморальный вопрос, поскольку в самом нем содержится утверждение. С того момента, когда Берже сказал, что человечество не стареет, а напротив, шаг за шагом становится все моложе, прошло столько времени, да сделано столько шагов назад, что мы видим перед собой "человечество-дитя" во всей своей его американизированной красе - символ его - ожиревшего дауна с аллергией на память (а даст Бог, то и на жизнь).
И вы говорите мне, что в глазах "бога" офисное человечество имеет те же права на жизнь? Что множит дерьмо, питается дерьмом и проповедует дерьмо? Среда в среде глупостей, почерпнутых, теперь даже и не с книг, а практики безвылазного
А что вы хотели?
К месту вспомнить: "Не можешь жить по-простому? Считаешь, по-простому не выживешь, не прокормишься? Тогда на кой тебя столько? Сокращать тебя надо. Кому не хватает - тот на земле лишний!"
Варага - это идеология, но и жизнь (порубежничание). Случается, это жизнь заимками, скрытами, "дикими огородами", где сплошь и рядом случается с одного бока речуха, с другого озеро, с третьей болото - поскольку ледник в незапамятные времена создал места невозможные пахоте, а пробиться к ним можно лишь зимой на лыжах, а летом узкой "лодкой" (камьей). Здесь из лощины на хребет, а в лощинах хлюпает, да все лесом поросло густо, что опять-таки вывозить смысла не имеет - он большей частью коряв, а дороги - не "катись боком". И особо привлекательно, где ледник застрял-таки, уперся в возвышенность (латгальскую), и стали болота. Варажникам, кроме глупых церковных обозваний (щельники, дырники) и неглупых местных (схутники, странники), привязалось когда-то еще одно прозвище - "болотные люди".
Думаю, вам будет любопытен следующий фрагмент тетради, что до сих пор хранится в моей семье. Мы зовем его меж собой "записки путейного инженера", он относится к периоду, когда тянули ветку в сторону Себежа (примерно 1903 год), приведено в порядок, расшифровано (записи пострадали, а подчерк коряв) и олитературено автором:
"- Болотные люди", - сказал одни, и все согласно закивали... (...)
...Болота здесь другого происхождения, они не возникли старением озер, здесь редко можно встретить такое озеро, которое оболотилось бы от краев ввиду естества зарастания и тления вызванного временем; здешние озера глубоки, с твердым берегом, сразу же уходящим вниз, лес стоит прямо от воды, и часто бывает непролазным, но есть, на каждом озере расчищено такое место, к которому можно подъехать на телеге, и сделано так, чтобы можно было скатить ее в воду груженую, лодкой и неводом, сходу начать его заводить, и случается, что выволакивать, ввиду многорыбья, приходится блоками, а под телегами не ночуют, и утраиваются в одном общем круглом шалаше на всех с костром, такие же стоят не на самом озере, не на берегу, а в хорошем месте у родника или ручья, с которого близко от нескольких. Шалаши округлы сделаны добротно, наклоняют молодые деревья и увязывают, словно это снопы, а потом только, создав круг, обкладывают снизу и вверх, и по зимней поре в таком можно переждать бурю, скрывают и кронами деревьев, и даже, так мне показалось, нарочно обсаживаю вокруг них ели, мне приходилось видеть, что даже ... (?) /частью неразборчиво и утеряно/"
"...наслышан о плавающих деревнях, которые уплывают от людского сглаза в туман вместе со всеми своими жителями, и тем прячутся от власти и живут вольно, что-то правда, а что-то не, поскольку отголосок событий прежних. И уверен, что скорее не плавали, а если так, то не всей деревней, а усадьбой, а поселению находили мель на большом озере или жидком болоте, с озерками на нем, где вбивали сваи и строились на тех же сваях для безопасности в годы старые и суровые, мель эта такой же сутью остров, но всегда скрытый водой хотя бы на сажень - их можно найти по растениям подводным, а иногда даже прорастают и трастой, и если у не сорвет льдом, как мне объясняли, вместе с корнями, то тогда когда-то тем местом образуется и островок с деревьями, собирая на себя плавающее, укореняясь все больше. Как меня уверяли, некоторые сегодняшние острова на том озере, были когда-то деревни, и что такое случалось в иных местах, но очень-очень давно, когда зимой озера и болота не замерзали так надолго... Прознал, что похожее ставят и сейчас, но уже не деревнями, а отдельными жилищами, по виду которых и не узнаешь. Те самые вздутости на болотах, про которые говорил, и есть они. Так обыкновенно делается на островах болотных, и здесь эти острова большей частью рукотворные. А острова настоящие как говорил, здесь неисчислимым числом даже на озерах, и вовсе не такие как в иных местах, болота здесь образовались сутью другим явлением, это они наползли, сделав холмы островами, и те остались сухими, и представляют из себя
"...вот тогда ставят жилье, сутью круглый сруб с покатой на все стороны крышей, закапывая и обкладывая дерном и мхом его так, что едва ли торчит верхушка, но на нее ставят ствол старого дерева с широкими корнями, которое выдолблено внутри, и если скитальцу какому случится внутри развести огонь, дерево с вершины закурится дымом, для прочих едва заметным непонятным явлением. В таких местах оставляют письмо, и если скитальцу будет идти в ту сторону, или надумает туда идти, потому как он волен иди куда хочет, то он его доставит. Содержат в опрятности, чтобы скитальцу, которому редко выпадает ночевать под крышей, понравилось, как в собственном доме. Оставляют запас простой еды, которой долго не портится, и принадлежности, если тот захочет ловить рыбу или птицу, обязательно соль, сухие недымные дрова. Есть скитальцы, которых никогда не видят, это у них такой урок, быть невидимыми людскому глазу..."
А вот фрагмент, который мне особо нравится:
"...Порою чувствую себя здесь я подобно ребенку, детенышу, вдруг кинутому судьбой в чужое племя, который, не зная языка и обычаев, не зная как и что, невольно обезьянит, попугайничает, являя обращенное к нему зеркально, и тем учится, снискивая уважение - на злое отвечая равно злым, на добро добрым, еще не зная, что в этом племени добро и зло..."
Где это? Смотрите по карте - вот то, что словно отсечено трассой Петроград-Киев, включая Белую Русь (а ее невозможно исключить) и есть северо-западное порубежье.
Полоса надрезана еще двумя трассами. Внизу Себеж-Великие Луки, что как бы отсекает Южную часть - самый партизанский край, и серединный - получивший меньшую известность, что на севере подрезается трассой Псков-Невель (у нас по преданиям Не-Воль, место с которого начиналась западная неволя). Речь именно об этих кусках Северо-Западного Порубежья: Срединном и Южном.
Оцените протяженность болот, количество проток (мелких речек), озер, и то, что все это и сегодня улеглось прямо по границе. Невозможное прохождению вне дорог зимой и весной, что-то, но не везде, не в густолесье, не среди повала, на снегоходах - но то или знакомые егеря (из своих же) и погранцы. Но даже западную границу проезжают лишь пару раз в сутки по просеке, той полосе, которую приходится поддерживать, а летом проходят с собачками, где можно, по настилу.
С 90-х сложилось то любопытное, что некоторая часть людей принялась жить по двум паспортам - на две личности и две раздвоившиеся биографии, одна из которых находилась по одну сторону границы, другая - по другую.
С Россией граничит не Латвия, а Латгалия - это следует понимать. Ей соседствуют не латыши, а латгальцы, живущие на одноименной возвышенности, которые имеют свой собственный язык и вторым родным считают русский, которые (одна из четырех официальных административных земель) официально голосовали против присоединения Латвии к Европе, и где, как сейчас принято говорить "компактно" проживают русские староверы. Местность наказана тем, что европейские вливания не остаются ей, и безработица ввиду этого достигает 90 и более процентов. Одновременно прослеживается глухая ненависть латышей к латгальцам - не желание признавать их самородный язык за язык, а национальность за самобытную национальность. Естественно тяготение к России, а тем, что голосовали против Евросоюза, создан интересный юридический прецедент, который в благоприятных обстоятельствах позволяет этой четверти территории присоединиться к Белоруссии и России.
Здесь верховые озера, много родников, что выдавливает огромный раскинувшийся на сотни километров пласт, интересные густые еловые леса, резкая пересеченность, а для параноиков проповедующих всемирный потоп можно сказать, что находится выше даже самого параноидального сценария подтопления.
Не столь уж далеко от пересечения этих трех границ, у меня есть один любимый (не помеченный на картах) озерок на болоте. В жару всплывают и бродят по поверхности желтый карась и линь - воздуха не хватает. Там клюквенное болото и зыбун от края (кстати, был казус - лось однажды оттуда выгонял - рогами цеплял мох с грязью, бросался, да рычал медведем - понял бы его на весенний гон, но осенью?)