Лорнет герцогини де Рошфор
Шрифт:
– Завыла? Это не к добру!
– Вот и я о чем. Я скорее подошла, вижу – в машине сидит кто-то, внутри подробностей не видно, но вроде как мужчина. Сидит и не шевелится. А Мальвинка моя волком воет…
– Это не к добру! – повторила продавщица.
– Я, значит, наклонилась и говорю: «Мужчина, вам, может, нехорошо? Может, вам воды нужно или другого чего?»
– А он?
– А он не отвечает, и я смотрю – весь пиджак у него в чем-то темном измазан. А когда пригляделась получше – батюшки, да он весь в крови, и горло у
– Разорвано? – в сладком ужасе переспросила продавщица, и глаза ее стали еще больше, теперь они напоминали не блюдца, а десертные тарелки. – Кошмар какой!
– Именно что кошмар! Я попятилась, а тут Мальвинка мне под ноги подвернулась, так я прямо на нее села. Потом хотела домой бежать, чувствую – ноги не идут. Ну, тут я вспомнила, что Ксении дом близко, кое-как до нее добрела, в окно постучала. Тут как раз участковый выглянул…
– Значит, все-таки ходит он к Ксении…
– Значит, ходит. Выглянул и говорит: «Что ты шумишь? Я тут, может, профилактическую работу провожу, а ты шум поднимаешь!»
А я ему: «Какая, к оладьям, профилактическая работа, когда у вас прямо под носом труп имеется!»
Тут он, конечно, быстро про свою профилактику забыл, оделся по форме и побежал со мной к той машине. Осмотрел покойника и говорит: «Непременно его дикие звери загрызли!»
Я ему: «Какие у нас дикие звери? У нас в поселке, кроме Пашки Солуянова, никаких больше зверей не имеется!» А он меня не слушает, звонит по своему начальству, чтобы непременно группу высылали эту… оперативную. А я было домой собралась, так он мне: ни-ни, жди их, потому как ты главный свидетель…
Я буквально окаменела от таких новостей. Конечно, была надежда, что тетя все врет. Цену себе набивает, интересничает. С другой стороны, уж больно гладкий у нее получается рассказ. Машина приметная, маловероятно, что это совпадение. Насчет диких зверей тетя, конечно, от себя прибавила, но то, что мужик мертвый… Неужели ему стало плохо от моего баллончика?
Тут к разговору подключился тот потертый старичок, который незадолго до того обхаживал продавщицу:
– Это, Татьяна, ты зря говоришь насчет диких зверей. Дикие звери в нашей местности имеются, конкретно – проходные волки. Помню, мы с Анной Ивановной, покойницей, за грибами пошли, да дорогу потеряли, и пришлось нам в лесу заночевать…
– Эка вы, Леонид Парфенович, вспомнили! – перебила его продавщица. – Сколько лет уж вашей супруги нет?
– Сколько? Да совсем немного… – Старичок начал что-то шептать, загибая пальцы. – Двенадцать… или нет, тринадцать…
– По-моему, четырнадцать.
– Да хоть бы и так, что с того?
– Так последние годы она за грибами разве ходила? Не ходила! Последние годы она дальше калитки ни ногой. Так что вы с ней не меньше чем двадцать лет назад в лесу ночевали.
– Ну, даже если двадцать, что с того?
– Так если двадцать лет назад и были в наших местах какие-то походные
– Не походные, а проходные!
– Хрен редьки не слаще! Так если и были, сейчас их точно нет. Перебрались в труднодоступные районы.
– А потом, – вмешалась в дискуссию Татьяна, обиженная тем, что у нее отняли всеобщее внимание, – а потом, как вы себе представляете, эти ваши приходящие волки машину остановили? Лапу подняли, попросили подвезти до зоопарка?
– Ну, уж это я не знаю… – стушевался Леонид Парфенович. – А тогда кто же его, по-вашему, загрыз?
Татьяна обвела всех присутствующих горящим взглядом и проговорила, таинственно понизив голос:
– Я так думаю, что оборотень!
Я больше не слушала.
Тихонько, незаметно я отступала к двери.
В ушах у меня звучали слова заполошной Татьяны: «Машина переливается, как майский жук…»
Это точно та самая машина, в которую я села, выбежав из дома, куда завез меня Лешка!
«Он весь в крови, и горло у него разорвано…»
И тут перед моими глазами возникла картина из моего сна. Две огромные собаки подбегают ко мне, и морды у них перемазаны чем-то красным… кровью!
Но ведь это был всего лишь сон!
Я наступила на брошенный пакет из-под чипсов, он зашуршал, меня тотчас заметила продавщица и проговорила:
– Девушка, а вы чего хотели?
– Ничего… я передумала… – Я хотела уже выскользнуть из магазина, но прямо в дверях натолкнулась на рослую, монументальную старуху, похожую на памятник Екатерине Великой.
Ту самую старуху, с которой встретилась утром, убегая из таинственного дома. И сапоги резиновые были на ней те же самые.
Я попятилась и попыталась сделаться незаметной.
Не получилось. Старуха уставилась на меня орлиным взором и проговорила:
– Опять ты?
– Нет… не я… – пискнула я едва слышно.
– Снова Никифоровых ищешь? – грозно вопросила она.
– Не… нет… – Я стушевалась и отступила в угол.
В это время дверь магазина снова распахнулась, и в него вошел рослый плечистый мужчина в клетчатом пиджаке.
– Всем привет! – проговорил он бодрым голосом, окинув присутствующих цепким взглядом. – Сигареты тут купить можно или они только по предварительной записи?
– Разумеется, можно! – оживилась продавщица и кокетливым жестом поправила волосы. – Вам какие?
– Да какие найдутся.
– Покрепче или легкие?
– Покрепче.
Мужчина облокотился о прилавок, снова оглядел всех и произнес с расстановкой:
– Смотрю, вы уже в курсе событий.
– Это смотря каких! – пискнула оробевшая Татьяна.
– Известно каких. Думаю, в вашем поселке не каждый день трупы находят.
– Слава богу, не каждый! – подхватила продавщица.
– Так вот, раз уж я здесь оказался, я хочу каждого из вас лично и всех вместе спросить, не видели ли вы сегодня утром кого-то или чего-то необычного.