Лоскутная кожа
Шрифт:
– Но ведь мне не могло… – расстроенно забормотал оправдания Молок, засопел носом, сосредоточенно вглядываясь в плотную завесу темноты. Обладатель скверного взгляда, кем бы он ни был, скрывался неподалёку. – А, ладно, чёрт с тобой. Поиграли, и хватит. Быть смертным слепцом очень уж накладно.
Древние слова, произнесённые наоборот, вернули его чувствам привычную остроту. Мир почти не изменился, только клубящаяся темнота среди деревьев стала гораздо светлее, позволяя разглядеть происходящее, да облака вновь зашипели в вышине небес, обещая скорый новый дождь.
– И что это… А, ясно. – Стая мотыльков, кружащих у
Послышался шелест перьев, со столба слетел, изящно правя крыльями, статный филин. Мотыльки разлетелись кто куда, многие попадали наземь, брюшком к верху, потратив последние силы в попытках освободиться. Гордая птица потревожила ночной покой победным уханьем и, выставив вперёд меховые лапы, шумно приземлилась на торчащий из камней шест. Когти, кривые крючья для мяса, надёжно схватились за старую деревяшку, из-под них брызнули щепки. Он горделиво выпрямился, одёрнул нахохлившиеся в полёте серо-бурые перья, рыхлый лесной наряд, и уставился умными, мерцающими древней мудростью глазами на Молока.
– Здравствуй, Парки, – отозвался тот, предчувствуя недоброе. Питающаяся людскими надеждами предсказательница, вестница чёрных поветрий и кровавого дождя, она никогда не являлась просто так. Особенно в обличии пернатой твари. – Чем обязан твоему визиту? Заглянула поболтать со старым другом?
Филин склонил голову набок, навострил торчащие, как у рыси, уши. На мгновенье Молоку показалось, что перед ним обычная лесная птица, видимо, поддавшаяся его чарам вместо змеи. Однако филин распахнул свой крошечный, на фоне пушистой морды, клюв – лес огласил низкий, утробный рокот. Далёкий раскат грома, эхо беснующейся природы.
– Говори тише, ладно? – немедленно возмутился он, обеспокоенно оглядываясь на хибару, где спал охотник. Привязанные к крыльцу кони непонимающе подняли морды, готовые в любое мгновенье подняться с лежанки и, подхватив по пути седока, помчаться во весь опор. – Не хочу, чтоб охо… мой знакомый человек проснулся.
– Хорошо, – не смыкая клюва, сказала Парки. Птица сидела неподвижно, звук раздавался откуда-то изнутри – складывалось неприятное впечатление, будто в чучело забрался непослушный зловредный гном. Голос звучал низко, сухо и собранно. – Ты изменился, Молок.
– Годы идут… – усмехнулся он.
– Жизнь среди людей не пошла на пользу, – отметила Парки, хмуря пернатые брови. Не сдержав птичьей натуры, вдруг плаксиво ухнула. – А ведь я предупреждала. Теперь я вижу. Гарро был прав.
– О, волнения бессмысленны. Мы говорили об этом тысячу раз, и для предсказательницы ты слишком уж пугливая. И слишком наивная. Так зачем ты здесь? Ой, – округлив глаза, продолжил Молок, облизывая губы в предвкушении. – Что, в окрестностях завелись мыши повкуснее? Ты тут пролётом, я угадал?
– Нет, – спокойно ответила. – Я здесь, чтобы передать тебе послание. Вернее, предупреждение. Время пришло.
– Я не совсем тебя понимаю. Даже у мерзкого Гарро выговор лучше, сестра, стыдись! Видимо, людской язык слишком сложен для тебя. Понимаешь, тут нужны зубы, чтоб произносить всё правильно.
– Время пришло, – зловеще повторила она, сжав когти ещё сильнее. За стоном дерева послышался хруст ломаемых костей. Улыбка Молока медленно сползала с лица, обращаясь в кислую гримасу. Нет, только не сейчас… Они не успели проделать и половины пути. Старая жизнь настигла его слишком, слишком рано. – Они совершили ритуал. Старшие призывают младших домой. Грядет страшное время, и нам потребуется любая помощь. Даже таких заблудших, порочных, растерявших силы в человеческом обществе предателей, как ты, Молок. Ты можешь вернуть себе настоящее имя. Если ответишь на зов.
– О, прелестно, – пробормотал он, пытаясь согнать неприятный вкус пепла с языка. Воспоминания о доме, обрывки пророчеств и угаданные мысли Волота завертелись в его голове жуткими предостережениями. Не в силах дать единственно верный ответ, Молок с содроганием произнёс: – Значит, братья и сестры решили вспомнить обо мне именно сейчас? Когда я смирился с изгнанием и нашёл своё место среди человечества. Любопытно. И теперь они даже хотят вернуть мне имя, признать равным. Что, дела действительно так плохи?
– Молок, – покачал головой филин. С кончика клюва, открытого гораздо дольше обычного, капала слюна. – Будь благоразумен. Они всё ещё могут повелевать тобой. Могут передумать и прислушаться к Гарро. Могут забрать твою жалкую жизнь. Умерь гордыню. Ты младше.
– Может быть, – почернев лицом, ответил он. До крови сжал кулаки, судорожно втянул носом воздух, едва услышав скрип собственных дробящихся зубов. – Я младше наших древних, но ведь ты тоже не ровня мне. Ты только передаешь послания, Парки. Так вот передай этим замшелым идиотам, рассевшимся в своей глуши, как короли. Я не собираюсь возвращаться. Не хочу быть на побегушках.
– Это твой последний шанс, Молок.
– Ты пришла сюда по своей воле, – внезапно догадался он. Филин невольно ухнул, подтверждая его догадку. – Старшие всё давно решили, правда? И ты прилетела предупредить. Мы ведь всегда ладили, Парки.
– Последний шанс, брат. Сдайся на милость Старших.
– Или что?
– Или мне придётся вернуться ни с чем. И тогда – за тобой явятся другие.
– Это угроза? – с насмешкой спросил Молок. Густо рассмеялся, легонько щёлкнул безмятежного филина по мохнатому брюху. – Если так, то помни. Я ведь не один поднимал мятеж. У меня остались друзья.
– Так, значит, ты отказываешься подчиниться? Ты очень скоро пожалеешь об этом. Клянусь.
– Я буду сам по себе, – гордо вскинув голову, подтвердил Молок. Филин в раздумьях уставился на незащищённую шею, перебирая бритвенно-острыми когтями. Затем обмяк, будто сдувшийся перьевой шарик. Дёрнул головой, моргнул несколько раз, рассматривая странного человека, сипло ухнул и, шарахнувшись крылом о свой насест, полетел в сторону леса.
– Я буду сам по себе, – сказал Молок в предрассветную тишину. Вытер каплю со щеки, поднял голову на бурлящие в небесах тучи. Начинался дождь. – Только нужно приготовиться. Будет плохо, если дорогие братья и сёстры всё-таки достанут меня. И, раз Орден далеко и не в силах мне помочь, значит, стоит придумать новый план. Но сейчас, – он оглянулся на недовольно фыркающих коней, – стоит начать с малого.