Лот праведный. Лабиринт
Шрифт:
– Прости мне мою невежливость, о, госпожа, но я теряю дар речи всякий раз, когда перед моим взором возникает твой лучезарный лик! – поспешил оправдаться Лот.
– Что ты хочешь этим сказать? – нервно встрепенулась девушка, едва сдержавшись, чтобы не посмотреть на него.
– Только то, Великая Дочь, что считаю недостойным себя не только говорить с тобой, но даже дышать одним воздухом.
– Вот как? Вчера, стоя под моими стрелами, ты не показался мне таким робким.
– Это не робость, моя госпожа.
– А что же?
– Я не знаю. Я недостаточно искусен в вашем языке, чтобы подобрать достойное слово.
– Но достаточно искусен,
– Сегодня утром я навестила своего отца, – сказала она, слегка повернув голову, чтобы убедиться, что Лот следует за ней. – Я испросила у него разрешение взять тебя на службу. Но твои льстивые слова и нерешительное поведение заставляют меня сомневаться – тот ли ты человек, за которого я тебя приняла? Скажи мне: что ты готов сделать, если удостоишься чести служить дочери Владыки?
– Все, что прикажешь, о дочь Владыки!
– Этого мало.
– Я готов умереть по первому твоему слову!
– Это сделает любой из последних рабов моего отца. Но что мне проку в твоей смерти? Ты мне нужен живой. Твои сильные руки, твое бесстрашное сердце и твой быстрый ум, который будет угадывать мои желания прежде, чем я вынуждена буду их объявить!.. Сможешь ли ты быть мне таким слугой? – вот что я хотела бы знать!
Дойдя до края веранды, принцесса остановилась, скрестила на груди руки и снова устремила свой взгляд в сад
– Я боюсь обмануть твои ожидания, госпожа, – ответил неуверенно Лот.
– Боишься? Что ж, это кажется разумным. А на самом деле – неслыханная дерзость! Будь на твоем месте один из детей Амона, даже самый высокородный из семеров моего отца, он бы уже лежал у моих ног, лобызая сандалии и уверяя меня в своей преданности!.. А ты – смеешь сомневаться?.. Нет, это не почтение ко мне заставляет тебя сомневаться, а высокомерие, присущее всем вам – мужчинам! Ты говоришь, что готов умереть ради меня, льстиво называешь мое лицо «лучезарным», а сам между тем только и думаешь, как бы без урона покинуть мой дом, чтобы быстрее предстать с докладом перед братом моим Аменанхом. А все потому, что ты смотришь на меня как на женщину – и нет в тебе почтения ко мне даже как к женщине, а есть лишь страх перед Домом моим и его мужчинами! Будь я просто молодой и хорошенькой девушкой, равной тебе по положению, ты бы и то уважал меня больше! Знаешь ли ты, как для меня унизительно сомнение твое?!
– Это не так, принцесса, – сказал Лот, заворожено глядя на тонкие плечи девушки, мелко задрожавшие, словно от холода. – Ты для меня больше, чем женщина. И уж точно – больше, чем любой из мужчин.
– Так что я для тебя?! – воскликнула она в нетерпении. – Но не говори, что богиня! Мне и этого мало!
– Ты для меня… ты для меня – сама жизнь!
– Я не понимаю! Объясни!
– Лучшее в этой жизни – о чем люди могут только мечтать. Этому нет названия ни в одном языке!
– И что?!
– Я не знаю! Я могу лишь встать перед тобой на колени, о Нефрусебек, – и делай со мной, что захочешь! – воскликнул отчаянно Лот, упав на колени.
Принцесса немного помолчала, словно обдумывая его слова, обернулась, подошла к склоненному Лоту и положила руку на его плечо.
– Афири выдаст тебе пять дебенов золотом, мою печать и пошлет двух стражников, чтобы они вывели тебя из города. Не вздумай идти к князю Аменанху! Он – враг моего Дома, а значит и мой враг! Через два дня ты вернешься
Рука девушки, словно невзначай, скользнула по лицу Лота – и принцесса пошла прочь.
10
В тот день, когда Лот под защитой стражников вышел из города с пятью дебенами золота, выданными ему в качестве аванса за будущую службу принцессе, друзья встретили его у дверей кузни. Оказалось, что всю предыдущую ночь они почти не спали, обеспокоенные его отсутствием. А после, с самого утра, с жаром спорили о его судьбе и пришли к убеждению, что с Лотом случилась беда. Кто-то даже предложил идти всем вместе к воротам Иттауи – искать друга и требовать объяснений у начальника маджаев. И только увещевания благоразумного Хенума, что ничем они Лоту не помогут, коль вышла у него неприятность, а лишь навредят себе, удержали буйные головы от опрометчивого шага.
– Куда вы хотите идти, безумные? От кого собираетесь требовать объяснений? – кричал в ужасе горшечник. – Да вас сразу схватят как бунтовщиков! А попытаетесь сопротивляться – перебьют на месте! Поймите, это – Та-Кемет, владения Владыки! Здесь все принадлежит Великому Дому и находится под его судом и защитой!
– Но что же нам делать? – спросил приунывший Звулун.
– Прежде всего – зайдите в дом! – продолжал убеждать мисирец. – Даже на Дороге у фараона полно ушей и глаз. И несдобровать вам, если дойдет весть до стражников, что собралась толпа чужеземцев и что спорят они и кричат о чем-то – вмиг явятся. Еще и дня не прошло, как друг ваш ушел. Может и не случилось с ним ничего плохого.
– А если он и сегодня не вернется?
– Тогда уж я сам пойду к воротам поспрашивать. Коль взяли вашего друга за что-то, должна быть запись у писаря.
Словом, успокоил их кое-как здравыми речами горшечник. Но работать в тот день не хватило у них терпения – и все выходили они на Дорогу, выглядывая друга. А когда на следующий день, уже после полудня, увидели двух солдат, направлявшихся в сторону кузни, а с ними человека, разодетого богато на мисирский лад, не признали они в человеке этом Лота, пока он не подошел совсем уже близко. И был заметно смущен Лот своим видом – бородой обритой и коротким нарядным платьем. И встретили его друзья возгласами радости и удивления. А когда вошли они в дом, расселись за деревянным столом и выставили на радость кувшины с вином, начал Лот рассказывать друзьям о своем неожиданном приключении. И друзья не знали – верить ему или смеяться рассказу его как шутке. А горшечник Хенум – так вовсе не поверил, и даже возмутился его истории нескромной. И тогда Лот вытащил из богато расшитой сумы, что дали ему в доме принцессы, пять больших золотых колец и сказал уже серьезно:
– Хотелось бы мне самому, чтобы все, что приключилось со мной, оказалось сном или колдовским наваждением. Вот только все было так, как я рассказал. И эти пять золотых дебенов тому доказательство. Поступаю я на службу к принцессе Нефрусебек. Буду при ней – как асорец Нанэх при князе Аменанхе – личным телохранителем. И дала она мне это золото в качестве задатка за мою службу, и чтобы купил я оружие достойное и одежду подобающую для себя и для людей, которых мне приказано взять в помощь.
– И ты согласился? – спросил изумленно Звулун.