Лотосовый Терем
Шрифт:
— Какова же причина? — не выдержал Дунфан Хао.
— Стоило кому-то обнаружить барышню Чилун после убийства Юй Лоучуня, очевидно, его доверенные подручные убили бы её. Если она не хотела умереть, то должна была придумать способ доказать, что Юй Лоучуня убил кто-то другой, не имеющий к ней никакого отношения, — с улыбкой объяснил Ли Ляньхуа. — Вероятно, она давно ждала такой возможности, пока вчера, во время пира “Гора в багрянце” некоторые люди не пали перед ней в восхищении. Возможно, после пиршества они ещё пообщались. Затем эти люди вынесли мёртвое тело Юй Лоучуня, левую половину разрубили на три странные части, а правую спрятали.
— А у этого какая причина? — нахмурился Ши Вэньцзюэ.
— Если показать людям левую половину, все подумают, что правая точно такая же, тоже чистая и без других повреждений, следовательно, Юй Лоучунь погиб от того, что его разрубили на куски. Раз левая половина разрублена на три части, то и правая должна быть разрублена на три части. Раз куски левой половины разбросаны повсюду, значит, и части правой разбросаны неизвестно где, найти их невозможно, таким образом, никто не станет искать закопанную в “Саду серебряного сердца” половину тела, и никто никогда не узнает, что Юй Лоучунь умер от укуса гадюки.
Все переглянулись, ладони у них вспотели — это… и впрямь…
— Но обрубки Юй Лоучуня ещё кровоточили… — Этот момент всё не укладывался в голове у Дунфан Хао. — Как он мог умереть вчера?
Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.
— От яда гадюки человеческая кровь может не сворачиваться, поэтому останки Юй Лоучуня всё ещё истекают кровью. В его крови содержится мандрагора, поэтому конские пиявки, напившись ею, засыпают.
Дунфан Хао продолжал качать головой.
— Нет, нет, допустим, кровь не свернулась, но если его расчленили вчера, то к сегодняшнему утру она бы высохла, невозможно, чтобы продолжала сочиться.
— Верно, если бы его расчленили вчера, сегодня он бы уже не истекал кровью, — медленно проговорил Ли Ляньхуа, — а раз кровь всё ещё не остановилась, значит, его расчленили не вчера ночью, а сегодня утром… Когда мы отправились на Сяншань… или же перед тем, как мы отправились на Сяншань.
— Выходит… хочешь сказать, это местные женщины его так уделали? — ужаснулся Ши Вэньцзюэ. — Как это возможно? Они не владеют боевым искусством, а без этого даже острым оружием человека так не разделаешь. Не имеющий себе равных мастер с волшебным мечом пусть и разрубил бы человека, но не так ровненько, разве что долго практиковался — опять-таки, невозможно. Мастера цзянху, решив рубить, скорее всего, начнут со слабых мест, а не с груди и задницы, где слой мяса толстый…
— Будь это мастер меча из цзянху, разумеется, он не стал бы так делать, но они не мастера меча…
— Они? — Утратив дар речи, Ши Вэньцзюэ указал на многочисленных обитательниц “Женского дома”. — Ты о них?
Ли Ляньхуа улыбнулся.
— Вспомни, сколько драгоценностей было в “Сокровищнице Лоучуня”, как бы один человек мог вынести всё подчистую? И как узнал о местонахождении сокровищницы? Разумеется, это они.
Гуань Шаньхэн и Дунфан Хао, Мужун Яо и Ли Дуфу обменялись взглядами.
— Вы… вы знаете, как они расчленили Юй Лоучуня? — спросил Ли Дуфу.
— Знаю, — сверкнул улыбкой Ли Ляньхуа.
Чилун больше не могла сдерживаться.
— Вы… вы…
Она спотыкаясь отступила на несколько шагов, женщины за её спиной побледнели от страха, у Сифэй из глаз вдруг полились слёзы. Ши Вэньцзюэ остолбенел, хотел подойти утешить, но не решился. Ли Ляньхуа медленно поднял руку и указал на валявшуюся в сокровищнице оружейную стойку.
— Юй Лоучуня разрубили на три куска шириной около чи… Половина иероглифа “ван” — посмотрите на стойку, разве это не половина иероглифа “ван” с расстоянием в один чи между чертами?
Все пошли посмотреть, в оцепенении долго разглядывали оружейную стойку, и правда… рама стойки вместе с перекладинами разве не составляет половину иероглифа “ван”? Только в иероглифе три поперечные черты, а у стойки четыре перекладины. Ши Вэньцзюэ вдруг подскочил.
— Ты рехнулся? Хочешь сказать, эти барышни использовали дурацкую стойку, чтобы разрубить Юй Лоучуня на три части? С ума сошёл? В этой штуке же ничего острого? Да ей даже не поцарапаешься, как с её помощью убить человека?
Ли Ляньхуа бросил на него взгляд.
— Ты не заметил, что здесь есть участок особенно твёрдой земли? — Он говорил о том месте, где ползали пиявки.
Ши Вэньцзюэ застыл.
— Есть-то есть, но…
— Ты не заметил на оружейной стойке множество квадратных следов, ровных и гладких? — неторопливо спросил Ли Ляньхуа.
— Заметил, но…
Ли Ляньхуа медленно перевёл взгляд на Чилун.
— Очевидно, на некоторые места давила большая тяжесть, но учитывая прочность чёрного железа, что могло оставить на стойке следы? Если только на неё тоже воздействовали чем-то тяжёлым.
— Верно, — кивнул Дунфан Хао.
— Другими словами, что-то в три цуня длиной, три цуня шириной и три цуня высотой положили на эту стойку над окровавленным участком земли, и так расчленили Юй Лоучуня… У него и зуб тут выпал, понимаете?
— Понимаю… что… — Ши Вэньцзюэ всё никак не приходил в себя.
Но Дунфан Хао сообразил.
— Я понял, они положили оружейную стойку на тело Юй Лоучуня и придавили её чем-то очень тяжёлым. Стойка из чёрного железа под воздействием тяжести врезалась в его плоть и в итоге разрезала его левую сторону на три куска! Таким образом… без потрясения земли и неба, без особых усилий и практически бесшумно, Юй Лоучуня поделили на четыре части!
Все пораскрывали рты и переглянулись в ужасе.
— Как… как же это… страшно… — пробормотал Ши Вэньцзюэ, а потом вдруг вскинул голову. — Что же это за вещь “в три цуня длиной, три цуня шириной и три цуня высотой”?
— Что до этой вещи, — спокойно проговорил Ли Ляньхуа, — вам всем она прекрасно знакома, возможно, вы даже частенько видели её во сне.
— Что же это? — удивился Гуань Шаньхэн.
— По-вашему, что самое тяжёлое мы видим каждый день? — спросил Ли Ляньхуа.
— Видим каждый день… — задумался Ши Вэньцзюэ. — Разумеется… Золото тяжелее всего… А!.. — Он пришёл в ужас. — Неужели…