Лотосовый Терем
Шрифт:
— Ты знаком с Чжань Юньфэем?
— А, как-то встречал его, — отозвался Ли Ляньхуа.
— Странный он, мужчина тридцати с лишним лет, а непричёсанным ходит. Что это он с тобой переглядывался?
— Переглядывался? — удивился Ли Ляньхуа. — А… Ты ошибся, у меня над головой летала муха, скорее всего, он смотрел не на меня. Говорят, этот человек встал на путь в восемнадцать, в двадцать уже стал знаменит, а в двадцать два поспорил кое с кем на победу в состязании в силе и ловкости, потерпел сокрушительное поражение и с тех пор не причёсывается. Он умеет держать своё слово.
— Что за логика в том, чтобы не причёсываться из-за состязания? — поразился Фан Добин.
— Потому что они поспорили — кто проиграет, тот не будет причёсываться.
Фан Добин расхохотался.
— А с кем он поспорил?
— С Ли Сянъи.
Фан Добин ещё больше развеселился.
— Старший Ли такой странный! Для чего спорить на то, чтобы противник не причёсывался?
Ли Ляньхуа вздохнул.
— Потому что тогда Ли Сянъи и Чжань Юньфэй сообща разгромили банду Ляньхай и схватили её главаря, Жирного Цзяна. Ли Сянъи хотел связать его и отвезти в Тайчжоу, да только верёвки под рукой не нашлось, и ему на глаза попался головной платок Чжань Юньфэя…
Фан Добин по-настоящему восхищался героем Ли и благоговел перед ним до невозможности.
— Чжань Юньфэй, разумеется, не согласился расстаться с платком, поэтому они и поспорили на него — здорово придумано, здорово! — со смехом сказал он, хлопнув по перилам. — Как жаль, что Ли Сянъи уже нет в живых, я встал на путь слишком поздно, чтобы увидеть его изящество, вот же досада так досада!
— Не о чем тут жалеть…
Фан Добин засмеялся было, но ему вдруг пришла в голову мысль.
— Э? А ты откуда об этом знаешь?
Ли Ляньхуа, которого перебили на полуслове, застыл от неожиданности.
— А-а… Я как раз в день того состязания и повстречал Чжань Юньфэя, а с тех пор больше не видел его.
Фан Добин восхитился и позавидовал, покосился на друга и цокнул языком.
— Значит, наверняка ты встречал и Ли Сянъи? И молчал, ни словечком не обмолвился! Ну и как? Правда ли, что он имел непринуждённые и изящные манеры и гордую осанку, был словно не имеющий себе равных изгнанный на бренную землю небожитель, способный и слагать стихи, и писать картины, и устоять против десяти тысяч воинов?
Ли Ляньхуа надолго задумался, похоже, мучительно размышляя, как бы описать изящные манеры “не имеющего себе равных изгнанного в бренный мир небожителя”.
— Ну… Ли Сянъи… э-э… — наконец начал он. — О, вот и покои новобрачных.
Фан Добин ждал, что он опишет удивительные таланты Ли Сянъи, и от неожиданности у него дрогнуло сердце. Они дружно остановились: в глубине террас и павильонов, среди редких цветов и невиданных трав таился маленький красный терем, аккуратный и изящный, невыразимо искусной работы, совершенно очаровательный, ничуть не похожий на громадные хоромы “Чертогов небожителей”. Ветер доносил лёгкий аромат неизвестных цветов, пьянящий сердце и душу. Фан Добин завороженно уставился на красный терем.
— Есть и такие дома…
Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.
— Идём.
Фан Добин успел подумать про себя, что по сравнению с этими покоями, “Благой лотосовый терем” никуда не годился и выглядел уродливым, а потом положил руку на двери красного терема, толкнул — они со скрипом распахнулись, и в ноздри ударил запах крови. Мальчик-слуга отбежал подальше, не смея и глянуть в сторону дверей.
Глава 58. Вышитая человеческая кожа
Внутри на полу темнело большое пятно высохшей крови, ужасным образом контрастируя с блестящим и гладким белым мрамором без единого изъяна. Помимо пятна на полу, других следов в главном зале терема не было. В тусклом свете с обеих сторон ощетинились кресла из сандалового дерева.
Фан Добин зажёг лампы и обнаружил, что все подсвечники в комнате отлиты из чистого золота, а вставленные в них красные свечи, в отличие от обычных, необычайно яркого и чистого оттенка. На перилах висели слегка закоптившиеся медные пластины багуа изящного литья в старинном стиле, с летящими облаками и плывущим солнцем, а украшавшие их кисти были связаны в символ двойного счастья — кропотливое и тонкое рукоделие. Напротив дверей стояла резная ширма из изумрудно-зелёного агата изысканной и безупречной работы, тоже с летящими облаками и плывущим солнцем и пейзажем под ними со множеством домов, скрытых в дымке тумана.
Фан Добин и Ли Ляньхуа медленно прошли за ширму в просторные покои новобрачных, внутри сплошь красного цвета. У окна стояла деревянная рама под таз для умывания, но его почему-то не было. На кровати лежали разноцветные подушки и вышитые одеяла бесподобно тонкой работы, по бокам стояли две огромные и толстые свечи высотой с человека, украшенные чудесной резьбой, изображавшей драконов и фениксов. Рядом стоял стол с четырьмя драгоценностями рабочего кабинета, на тушечнице виднелась капля чернил, как будто новобрачные легли отдыхать только после того, как позанимались поэзией и живописью. Также на кровати валялось несколько красных одежд с мелкими пятнами крови. Ли Ляньхуа поднял платье и развернул — на краях были вышиты утки-мандаринки и цветы лотоса, это было вовсе не покрывало, что набрасывают поверх фениксовой короны, а нижнее платье невесты, однако на рукавах имелось семь-восемь разных по размеру дырок, причём справа больше, чем слева, а левый рукав был пропитан кровью. Покои вовсе не выглядели жуткой сценой, где сдирали кожу, как представлялось — удивительно, но даже крови было не так уж много.
— Сейчас не холодно, а невеста в покоях новобрачных надела на себя столько одежд? — прошептал Фан Добин, разворачивая одно платье за другим. На всех рукавах были странные дырки разного размера, расположенные почти одинаково, общим числом более тридцати. — Что за ерунда? Неужто убийца даже её одежду решил заколоть, аж тридцать дырок наделал?
— Это вовсе не…
Ли Ляньхуа сдёрнул постель — на вышитом одеяле было лишь несколько крошечных капель крови, но под ним обнаружилось огромное тёмное пятно, а в кровати была пробита дыра. Он вдруг забрался на кровать.
— Что ты делаешь? — опешил Фан Добин.
Ли Ляньхуа поднял голову и звучно приложился затылком о раму кровати, ойкнул, развернулся и остолбенело уставился на раму. Фан Добину стало любопытно, он тоже залез на кровать рассмотреть, что там такое, и увидел, что в самой высокой части рамы в наньму глубоко утоплено что-то блестящее.
— Жемчужины на золотых нитях…
— Ты же сообразительный, скажи-ка, как они могли оказаться здесь? — пробормотал Ли Ляньхуа.
Фан Добин широко распахнул глаза и протянул пальцы, собираясь вытащить жемчужины.