Лотосовый Терем
Шрифт:
Странно, странно…
Фан Добин убрал шпильку и верёвку в шкаф, вытащил записку и принялся внимательно рассматривать.
Вчера он уже пробежал её глазами, в ней и правда тоже было что-то написано, вот только не “один сверху один снизу, два сверху два снизу”, а только два слова “девять небес” — и больше ничего. Фан Добин сложил бумажную полоску несколько раз по сгибам — и правда легко получился куб, на нём тоже было несколько линий, расположенных почти как на том, что у Ли Ляньхуа, но их предназначение оставалось неясным.
От дуновения ветра затрепетало пламя свечи, заплясали тени. Фан Добин убрал записку. Фонари в галерее, опоясывающей здание, покачивались от ветра и светились тусклым красным светом. Ночь тянулась медленно, сидеть в одиночестве было скучно, он потёр нос и решил полистать какую-нибудь книгу. Пусть молодой господин Фан пустяками и не занимается, однако прекрасно разбирается что в литературе, что в боевых искусствах, талантлив и начитан, а не только мечом махать умеет.
В комнате имелся книжный шкаф, он не спеша подошёл к нему, поднял голову и скользнул взглядом по корешкам. На полках стояло лишь несколько десятков книг, в основном наподобие “Книги песен” да “Бесед и суждений”. За первым рядом как будто лежало что-то ещё. Он сунул руку за книги, вытащил то, что пряталось за ними, и отряхнул.
В свете лампы взметнулось облачко пыли — эта вещь явно пролежала здесь немало времени. Фан Добин брезгливо отвёл её подальше от себя и помахал, стряхивая пыль, а затем внимательно осмотрел — тоже книга.
Вот только это была переплетённая тетрадь, а не полноценная книга. Фан Добин поднёс ближе масляную лампу — к его величайшему разочарованию, она оказалась не сборником весенних картинок и не редким трактатом по боевым искусствам. Многие страницы пустовали, и как ни подноси к огню, а ни словечка не проявлялось, только на первой крупно написано: “Пагода блаженства”, а на второй нарисовано нечто, напоминающее цветы лотоса, жемчужины и ракушки. Ужасная манера письма не годилась ни в какое сравнение с его вдохновенной кистью и сильно уступала даже каракулям Ли Ляньхуа. Помимо лотосов и ракушек, на третьей странице были изображены шесть невиданных птиц, а все прочие оставались чистыми.
Фан Добин пролистал книжицу несколько раз, но так ничего и не высмотрел, отбросил в сторону, улёгся на кровать, но не успел сомкнуть глаз, как вдруг на балке мелькнула тень — кто-то плавно спорхнул с крыши. Фан Добин молниеносно перевернулся и вскочил на ноги, на миг испугавшись — пока он осматривал находки, оказывается, кто-то в это время подглядывал за ним, лёжа на крыше, а он не услышал ни малейшего шороха. Да кто в мире обладает такими способностями?
Кто это был? Что он видел? Это и есть тот, кто украл у Лу Фана платье для жены и нарочно повесил на деревянном мостике? Если боевое мастерство неизвестного настолько высоко, зачем ему заниматься такой бессмыслицей? Фан Добин на миг замер, а потом невольно похолодел всем телом — этот человек видел, что платье у него в комнате, если завтра об этом узнают, то как он будет объясняться с Лу Фаном?
Чуть погодя он рывком запрыгнул на балку, там лежала пыль, чужих следов не обнаружилось. Он поднял голову и увидел в кровле слуховое окно. Он тихонько вылез через него, припал к кровле и посмотрел вниз.
В комнате ярко горели лампы, он не был начеку, и если не бояться, что обнаружит ночной дозор, то спрятаться здесь и подсматривать вполне возможно, но… Фан Добин обнаружил, что балки под слуховым окном загораживали обзор, и пусть в комнате светло, вовсе не легко разглядеть, что происходит внизу. Он снова обернулся к крыше — на черепице, долгое время открытой ветру и солнцу, нарос слой грязи, по ней как будто что-то промчалось, но следов обуви он не разглядел. Фан Добин легко перевернулся, нырнул в слуховое окно и повис, зацепившись пальцами за карниз. Скользнул взглядом по крыше и слегка пал духом — там, где он только что лежал, следы остались куда заметнее, чем прежние.
Да неужто этот человек лёгкий как ласточка? Фан Добин разжал пальцы и спустился обратно в комнату. Чем дольше он думал, тем сильнее запутывался, повернулся к столу и в оцепенении сел рядом. Тени всё так же плясали, тихонько потрескивало пламя свечей. Фан Добин налил себе чая и вдруг замер — его тень ведь была слева, а теперь переместилась по правую руку.
Лампа — она стояла справа, а теперь — слева.
Кто её передвинул?
Он посмотрел налево, и не успел высохнуть холодный пот, как его вдруг снова прошиб мороз.
Книжонка пропала.
Тетрадь с непонятными рисунками он бросил в резное кресло, а теперь она исчезла.
Он вскочил на ноги и застыл посреди комнаты, обводя взглядом все вещи — постель аккуратно заправлена, книги в шкафу в том же беспорядке, несколько привезённых им комплектов одежды как попало свалены в открытом сундуке, как будто ничего не изменилось.
Вот только книжица пропала.
Фан Добин владел боевым искусством и, путешествуя по цзянху, видал немало странных мест, несколько раз побывал на волосок от смерти, но никогда прежде его так сильно не прошибал холодный пот.
Никаких трупов.
Просто нелогично.
Это ведь дворец Великой добродетели.
Украденное платье, верёвочная петля, подсматривающий человек, пропавшая тетрадь…
Словно во дворце Великой добродетели, внутри и за пределами императорского города, носилась неуловимая тень и шаг за шагом претворяла в жизнь мрачные и злонамеренные планы, и если она достигнет успеха, это наверняка приведёт к ужасным последствиям…
Но неизвестно, кто это.
И неизвестно, чего он добивается.
Фан повернулся к шкафу, проверил — шпилька и верёвка на месте. То ли неизвестный не разглядел из слухового окна, где эти вещи, то ли нарочно оставил, иначе почему пропала книжка, а не они.
Постель осталась в точности как была — значит, платье всё ещё в одеяле.
Непонятная книжка наверняка была гораздо важнее для него, чем всё, что подобрал Фан Добин прошлой ночью.
Твою ж бабку! Фан Добин тяжело опустился в кресло и скрипнул зубами: я тут призрака встретил, а несносный Ляньхуа развлекается неизвестно где, вот выберусь отсюда, да как подожгу его Лотосовый терем, посмотрим, как тогда он будет его чинить!
За окном по-прежнему покачивались тёмно-красные фонарики, ветер сегодняшней ночью дул довольно сильный.
Под свист ветра Лу Фан сидел в своей комнате, в оцепенении уставившись на пустой стол.
На самом деле накидка предназначалась для его наложницы, однако для Лу Фана большой разницы не было. Чиновником он был робким, не решался брать взятки и нарушать закон, газовая ткань ценилась в золоте и была ему не по карману. Но он, хоть убей, не мог понять, зачем кто-то вызнал, что у него есть эта вещь, и молча украл.